Два поджигателя вышли на поляну, держа руки за спиной. В мрачном свете пасмурного рассвета они выглядели такими же молодыми, как и вчера слышались. Она сомневалась, что они вообще достигли подросткового возраста. Когда она немного повысила свой талант, то увидела, что они ошеломлены и напуганы. — Пара ребятишек, которые были по уши в дерьме — подумала она. Она посочувствовала бы им, если бы они не подожгли хижину и не попытались убить Гарри и ее.

Гарри вышел из темного сарая. Он не был похож на человека, пережившего ад, расправившегося с парой молодых головорезов, занимавшегося жарким сексом, а затем проспавшего остаток ночи в тесном внедорожнике. Если подумать, возможно, он выглядел именно так — тот, кто делал подобные вещи регулярно и воспринимал все это спокойно. Как бы то ни было, на рассвете он определенно выглядел хорошо.

Он снова был в черном. Ее джинсы, возможно, были влажными и неудобными, но его одежда, очевидно, прекрасно высохла. Возможно, сегодня утром она двигалась несколько скованно, но он скользил по поляне с мужской грацией. Ее волосы были в беспорядке, но было очевидно, что он провел пальцами по своим темным волосам, заправляя их за уши, где они послушно оставались.

Осознание захлестнуло ее, и новые воспоминания о ночи обострили ее чувства. Мой любовник, — подумала она. — Хотя бы на одну ночь.

Гарри взглянул на нее. Этим утром в его глазах не было пси-жара, только знакомый взгляд: «здесь все под контролем».

— Проснулась, — сказал он. — Я как раз собирался тебя будить. Мы посадим эту парочку на заднее сиденье и отвезем в город, надеюсь мы сможем проехать. Офицер Уиллис может закрыть их. Я хочу поговорить с каждым из них по отдельности.

— Похоже на план, — сказала Рэйчел. — Хочешь, я позвоню Кирку Уиллису и предупрежу его?

— Я уже пытался, — сказал Гарри. — Не повезло. Телефон не работает.

— Неудивительно после такой бури.

Дарвина перестала жевать энергетический батончик и зарычала на двух молодых хулиганов.

— Все хорошо, — сказала Рэйчел. Она слегка, успокаивающе похлопала Дарвину. — Благодаря тебе какое-то время они больше не будут поджигать дома. — Она посмотрела на Гарри. — Что ты будешь делать, если эти двое начнут звать адвоката?

Тот, кого звали Винс, просиял. — Да, я имею право на адвоката.

Гарри посмотрел на Рэйчел. — На Рейншедоу есть адвокаты?

— Хороший вопрос, — сказала она. — Если и есть, то они хорошо прячутся.

Гарри удовлетворенно кивнул. — В таком случае беспокоиться не о чем.

— Ты не можешь посадить нас в тюрьму, — сказал второй пацан. Но его голос звучал неуверенно.

— Смотри на меня, — сказал Гарри. Он бросил на Рэйчел короткий оценивающий взгляд. — Не думаю, что ты умеешь пользоваться маг-резом?

— Шутишь? — она сказала. — Я из ГП, помнишь? Мы и близко не стоим рядом с оружием. Оружие ассоциируется с насилием, а насилие создает всевозможные дисгармонии в ауре. Очень непросвещенно. Требуются часы медитации, чтобы потоки снова начали правильно резонировать.

— В таком случае я присмотрю за этими двумя, пока ты отвезешь нас всех в город.

— Конечно, — сказала Рэйчел. — Это я могу.

Она смотрела, как Гарри ведет поджигателей мимо нее к внедорожнику. Это был первый раз, когда она смогла их рассмотреть. У обоих была татуировка на тыльной стороне руки. Это был грифон.

— Гарри, — сказала Рэйчел очень тихо.

Он сразу насторожился.

— Что? — он спросил.

— Я не думаю, что то, что произошло вчера ночью, имело какое-то отношение к твоему расследованию на Рейншедоу.

— О чем ты?

— Это из-за меня эта парочка подожгла дом, — сказала она. — Тебя чуть не убили из-за меня.

— Ты не говорила, что тобой был одержим какой-то псих, — сказал Гарри. Требовалось больше усилий, чем он мог себе представить, чтобы сохранить голос на ступень или две ниже рева. — И вообще, чем ты думала решив лечить пси-патов? У тебя крыша поехала от твоего очень «просвещенного» ума?

— Мы должны были называть их пациентами, и на самом деле в то время это казалось прекрасной возможностью карьерного роста, — сказала Рэйчел. — Я думала, что это даст мне шанс доказать, что мое обучение в Академии было не зря — что это не просто ерунда Гармонического Просвещения. А что касается Ланкастера, я же говорила, что из-за него меня уволили.

— Ты сказала, что тебя уволили, потому что ты не была согласна с диагнозом, но ты и словом не обмолвилась, что была наедине с Ланкастером в терапевтическом кабинете. И ты не упоминала, что он одержим тобой.

— Я не видела в этом смысла. Он находится в закрытой палате клиники Чепмена и пробудет там еще несколько месяцев. Доктор Окфорд не думает, что Ланкастер пси-пат, но он убежден, что Ланкастер страдает от серьезного расстройства парачувств.

— Когда ты собиралась рассказать мне о Ланкастере? — спросил он.

— Гарри, успокойся. В свою защиту я хотела бы сказать, что до сегодняшнего утра я и понятия не имела, что Ланкастер все еще одержим мной. Он не предпринял никаких усилий, чтобы связаться со мной. Сталкеры всегда хотят, чтобы их жертвы знали, что их преследуют. И есть еще кое-что.

— Что?

— Мы с тобой знакомы всего около трёх дней. Девушка обычно не говорит о том, что ее преследуют, по крайней мере, до третьего свидания.

— Это не повод для шуток, — предупредил он. — Я не в настроении.

— Вижу.

Они были у нее на кухне. Она стояла у стойки, перед ней выстроился ряд стеклянных банок с открытыми крышками. Маленькими щипцами она брала из банок сушенные листья, цветы и травы. Каждый тщательно выбранный экземпляр был аккуратно помещен в белый пакетик тизан (Тизан — это любой напиток, приготовленный путем заваривания различных частей растений и НЕ содержащий кофеин (или листья чайного дерева)). Пустой чайник и маленькая круглая чашка стояли наготове.

Электричества не было, поэтому Рэйчел поставила чайник на огонь на небольшой дровяной печи.

Банки, которые Рэйчел использовала для хранения ингредиентов для чая и отваров на своей кухне, не были стандартными жестяными банками. Каждая имела элегантную форму и была изящно украшена растительными узорами. Крышки были украшены янтарем. Щипцы были сделаны из какого-то серебряного металла с замысловатой гравировкой. Чайник и чашка были явно ручной работы.

Рэйчел объяснила, что собирается сварить еще одну чашку восстанавливающего отвара по непомерной цене, который она приготовила для него вчера в своем магазине. Когда он заявил, что не собирается платить десять баксов за еще одну чашку чая, она ответила, что оплату она не возьмет. — Похоже, что он не сможет остановить ее, — подумал он. В конце концов, они были у нее на кухне. Но ему, черт возьми, совершенно не обязательно было это пить.

По его мнению, его энергетическое поле было в порядке, пока она не начала говорить о Маркусе Ланкастере. — Нет ничего лучше, чем ночь экстремального секса высшего класса для восстановления мужской ауры, — подумал он. Известие о том, что Рэйчел проводила сеансы терапии один на один с опасными психами, нарушило его гармонический резонанс.

Он изучал ее, пока она заваривала чай. Несмотря на то, что прошлой ночью ее пытались убить, энергия вокруг нее была такой же яркой, позитивной и устойчивой, как и всегда. Как она это делала? он задавался вопросом. Он был готов убить нескольких человек в клинике Чепмена, начиная с Ланкастера и доктора Иена Окфорда, но Рэйчел безмятежно готовила чай.

— После прошлой ночи я тебя и твои способности зауважал, — сказал он, — но ты не совсем обученный парапсихолог. Как тебе удалось устроиться в клинику Чепмена?

— Доктор Окфорд наблюдал за мной в чайной, где я работала. У него достаточно таланта, чтобы признать, что я умею читать и диагностировать ауры. Он думал, что мое присутствие в штате даст ему преимущество в его исследованиях.