— Хорошо, — сказала она, — я постараюсь поспать.

Она повернулась на бок на сиденье, поджала под себя ноги и плотнее натянула на себя одеяло. Она не была уверена, но ей показалось, что дождь сейчас не такой сильный. Гром стал тише, а удары молний были не такими мощными. Шторм начал утихать. Она надеялась, что Дарвина находится в безопасности, в тепле и сухости.

Монстр поджидал глубоко в тени, его ледяные голубые глаза сверкали предвкушением и похотью. Дожделит в его ухе тускло светился.

— Ты моя, — прошептал он.

— Нет, — отрицала она.

Он подошел к ней. — Моя невеста. Моя судьба.

Она развернулась и побежала сквозь море. Почуяв добычу, твари сгрудились вокруг нее. Их щупальца извивались в отчаянии, пытаясь добраться до нее.

Она увидела замерзший водопад энергии, запечатавший оба конца кварцевой комнаты, и каким-то образом поняла, что это была ее единственная надежда. Чудовище, в человеческом облик, не могло последовать за ней сквозь сплошной каменный каскад.

— Почему ты бежишь от меня? — сказал монстр. — Ты создана для меня.

— Нет. — Она попыталась выкрикнуть это слово, но едва смогла произнести его шепотом.

Она заставила себя продолжать двигаться по странно освещенному морю. Ей пришлось пройти через замерзший водопад.…

— Рэйчел, проснись. Это всего лишь сон.

Она узнала голос. Гарри звал ее из светящегося моря. Она пробилась сквозь глубину, оседлав волну дрожащей паники. На пару ударов сердца реальный мир и мир снов слились воедино. Она почувствовала, как к ней приближается монстр, но теперь она видела Гарри. Он был в опасности.

— Беги, — выдохнула она. Она дышала так тяжело, как будто бежала, спасая свою жизнь. Ее пульс частил. — Он здесь. Беги.

— Все в порядке, — сказал Гарри. Его руки сомкнулись вокруг нее, прижимая ее к своей груди. — Я понял тебя. Он не сможет прикоснуться к тебе.

Тепло и сила Гарри окутали ее. Она была в безопасности. Она открыла глаза, пытаясь отдышаться. Было еще темно, но гроза сменилась тихим, продолжительным дождем.

— Прости, — прошептала она, огорченная. Предполагалось, что женщина, выросшая в сообществе Гармонического Просвещения и обучавшаяся в Академии, лучше контролирует свои сновидения.

— Все хорошо. — Гарри прижал ее к себе. — Все хорошо.

На мгновение или две она позволила себе роскошь прижаться к его груди, положив голову ему на плечо. Постепенно остатки мира снов поблекли, и реальный мир заискрил вокруг нее. Она слушала легкий стук дождя по крыше внедорожника.

Через некоторое время она заставила себя пошевелиться в объятиях Гарри, хотя предпочла бы оставаться там, где была, до конца ночи.

— Ну, это было немного неловко, — сказала она.

— Тебя смущает плохой сон? — спросил Гарри.

— Конечно. С детства я изучала теорию сновидений, осознанные сновидения и техники сосредоточения сновидений. Я контролирую свои сны, а не они меня.

— Звучит как слоган или наклейка на бампере.

— Это слоган члена Сообщества. Когда мне было пять лет, мама вышила мне эти слова на подушке. Я также выгравировала их на внутренней стороне моего браслета.

Она машинально подняла руку, чтобы показать ему браслет из серебристого металла, который носила на запястье. Амулеты слегка звякнули, но от этого действия край одеяла разошелся. С опозданием она вспомнила, что на ней было только одеяло, если не считать трусиков, о которых, как она заключила, едва ли стоило упоминать. По крайней мере, темнота внутри машины создавала видимость скромности. Затем она вспомнила о превосходном ночное зрение Гарри.

— Вот, черт. — Она поспешно схватила край одеяла и прижала его к горлу. — С каждой секундой это становится все более и более неловким.

— Не заморачивайся. — Он отпустил ее, позволив сесть. — Я не собираюсь посягать на твою добродетель.

— Знаю. — Теперь она обидела его. Огорченная, она попыталась сползти с его бедер на сиденье. При этом ее рука коснулась его обнаженного плеча. Она замерла, очарованная неотразимым жаром и гладкой мужской силой мышц под кожей. — Ты весь мокрый.

— Я не смог протиснуться на сиденье, чтобы добраться до тебя. Было легче выйти из машины и залезть рядом с тобой. Это означало пару секунд под дождем. Переживу.

— Да, я знаю. — Она не убрала руку с его плеча. Остро ощущала его запах, волнующую смесь дождя, дикого леса и сущности всего, что было мужчиной и Гарри. Она была в восторге. — Но все равно это моя вина. Мне жаль, что из-за меня тебе снова пришлось выйти под дождь.

В темноте его глаза немного прищурились. По большей части от раздражения подумала она. Но было и кое-что еще: резкий проблеск возбуждения. Не требовалась интуиция экстрасенса, чтобы распознать сексуальное желание у мужчины. Она внезапно почувствовала твердые мышцы его бедер под своими бедрами.

— Ты можешь перестать извиняться, — сказал Гарри.

— Хорошо. Ладно. Больше никаких извинений.

Она должна двигаться. Сейчас. Но она не хотела. Ее рука все еще лежала на мокром от дождя плече Гарри. Она очень нежно сжала пальцы и открыла свои чувства, чтобы насладиться полным спектром ощущений.

Энергия танцевала и дрожала в атмосфере. — Моя, — подумала она. И его тоже. Она прекрасно понимала, что ее сексуальный опыт весьма ограничен по стандартам большинства людей ее возраста. Тем не менее, ее интуиция подсказывала ей, что все, что происходило сегодня вечером, не было нормой. Правда, физический контакт между двумя одаренными людьми иногда имел непредсказуемое воздействие на ауры обеих сторон, но это сверкающее, искрящееся возбуждение, охватившее ее чувства, было непохоже ни на что, что она когда-либо знала. Ей не нужно было видеть паранормальный жар в глазах Гарри, чтобы понять, что он возбужден. Она чувствовала это старомодным способом — через ткань одеяла и джинсы Гарри. Его эрекция прижималась к ее ягодицам.

— Было бы не плохо слезть с моих колен, — сказал он. Его голос звучал так, словно он говорил сквозь крепко сжатые зубы.

Она убрала руку с его плеча и коснулась его твердой челюсти. — Сегодня ты спас мне жизнь.

— А ты успокоила мою лихорадку. Мы в расчете.

— Нет. — Она запустила пальцы в его волосы. — Это не так.

— Черт возьми, Рэйчел…

— Ты не будешь против, если я тебя поцелую?

Впервые он, казалось, был застигнут врасплох.

— В знак благодарности? — спросил он с осторожностью. — Потому что ты думаешь, что я спас тебе жизнь?

— Нет.

— Потому что я прервал тот кошмар?

— Нет. Я просто хочу тебя поцеловать.

Он замолчал. — Почему у меня такое ощущение, что ты хочешь провести какой-то эксперимент?

— Полагаю, можно и так это назвать. Ты против? Не волнуйся. Я сделаю это быстро и безболезненно. Ты даже и не заметишь.

Он глубоко вздохнул. Жар в его глазах усилился, но она чувствовала, что он изо всех сил старается контролировать свой талант. Она на мгновение задалась вопросом, зачем ему нужен такой контроль, чтобы справиться с простым поцелуем. — Возможно, это результат полученного ранее лихорадочного ожога, — решила она.

Схватив его за плечо, она немного приподнялась и осторожно коснулась губами его губ. Это должен был быть легкий, мимолетный поцелуй; поцелуй бабочки. Но без всякого предупреждения страсть, тлеющая в атмосфере, вспыхнула по всему спектру, воспламеняя ее чувства. Она внезапно опьянела ослепительным возбуждением, охватившим ее.

— Гарри? — прошептала она ему в рот.

Он не ответил, во всяком случае, словами. Она почувствовала, как пробежала дрожь, услышала стон глубоко в его горле, а затем его руки сомкнулись вокруг нее, прижимая ее к своей груди.

Он не мог вспомнить, когда в последний раз целовался на заднем сиденье машины. — Только когда был подростком, — подумал он. На этот раз все было определенно по-другому.