Хотя демон, кажется, вовсе не собирался облегчать мне эту задачу, ведь вместо заверения меня в обратном, он вдруг с готовностью подтвердил мои слова:

– Ты и умерла, – сообщил мне мужчина, ни единой ноткой своего голоса, впрочем, не выдав своего отношения к этому событию.

Услышав свой приговор из уст Раама и одновременно с этим лишившись последних остатков логических связей в своём сознании, я глубоко вздохнула и попыталась полусесть на кровати, опираясь спиной на подушку. Всё-таки вести такие разговоры лёжа казалось мне неуважительным по отношению к своей собственной смерти.

– Не представляла, что Нижний мир выглядит… вот так, – поделилась я с демоном, когда ещё раз обвела взглядом проступавшие сквозь яркий свет контуры мебели, которые постепенно начинали мне что-то смутно напоминать.

Раам тем временем опустился на край кровати совсем недалеко от меня и ухмыльнулся уже намного более привычным для себя весёлым оскалом, уничтожая начавшее вновь возвращаться ко мне смирение с собственной гибелью:

– Нижний мир – не выглядит. А “Золотая башня” – вполне.

Я медленно прикрыла глаза, чтобы задорное выражение лица демона, которого будто бы забавляло моё искреннее непонимание происходящего, не сбивало мои и без того рассеянные размышления, а затем сосредоточилась и попыталась вспомнить интерьер своей спальни в гостевом доме, постепенно приходя к пониманию, что Раам меня не обманывал.

Я и в самом деле была сейчас в “Золотой башне”. И именно поэтому то самое разбудившее меня солнечное сияние за широкими окнами этой комнаты показалось мне столь раздражающим и знакомым. Вот только это ровным счётом ничего не объясняло, а лишь наоборот, сильнее запутывало.

Похоже, мне следовало начать разбираться во всём с чистого листа. Так что я без сожалений изгнала из своей головы вообще все мысли и предположения, как делала всегда, когда оказывалась в тупике, и выбрала самый лёгкий путь к осознанию происходящего:

– Я ничего не понимаю. Если я умерла… То что я делаю здесь? – я подняла веки и внимательно посмотрела на демона, постепенно возвращая себе способность фокусироваться, пускай это и давалось мне пока ещё с большим трудом.

Раам одобрительно сверкнул своими бездонными глазницами, словно я наконец-то задала ему правильный вопрос.

– Скажем так, я… Договорился. Твоя душа получила второй шанс.

Пускай демон и не уточнил, с кем именно он, по его словам, договорился, это было очевидно даже в моём текущем состоянии. С Темнейшим, с кем же ещё. С единственным из богов, кто обладал властью над человеческими душами после смерти.

Странно только, что тот на это согласился. Жизни людей обычно не имели значения для Агрифа. Во всяком случае, как я понимала философию этого бога. Для него смерть не была концом, она означала лишь переход из одного состояния души в другое, которое было не лучше и не хуже первого, а просто… Иным. И я что-то никак не могла припомнить ни единой легенды или истории о том, как Темнейший возвращал кого-то к жизни. Тем более, кого-то, кто осквернил его статую и даже не подумал за это извиниться…

Похоже, мои сомнения слишком отчётливо отразились в моём взгляде, ведь Раам хмыкнул и пояснил:

– Поверь мне, киса, это было не так просто, как звучит. Но я весьма доходчиво объяснил Темнейшему, что это будет выгодно для каждого из нас, и он во всей своей мудрости ко мне прислушался.

Демон ненадолго замолчал, словно задумавшись о чём-то своём, а затем придвинулся ко мне чуть ближе и с задором наклонил голову в сторону, слегка сощурив свои тёмные глаза:

– К тому же я ведь говорил тебе, что ты ещё не закончила свою работу. Нам с тобой предстоит ещё ритуал по уничтожению камня. Так что я просто не мог никуда тебя отпустить.

Я постаралась проигнорировать мысль о том, что в последней фразе Раама мог скрываться некий подтекст, который демон по обыкновению ловко вплёл в казавшуюся совершенно непримечательной фразу, и вместо этого решила задуматься о последствиях той договорённости, которая сложилась между Темнейшим и его слугой, пока моя душа старательно переходила границу между мирами.

В конце концов, что есть договорённость, как не своего рода сделка. А во всевозможных сделках и контрактах я за всю свою профессиональную жизнь научилась весьма неплохо разбираться. Во всяком случае, достаточно для того, чтобы замечать в них возможные для меня проблемы.

– А после того, как я помогу тебе с ритуалом, мне всё-таки придётся отправиться вниз? – уточнила я, сообразив, что об этом Раам как-то забыл упомянуть.

Впрочем, демон, кажется, в этой части действительно просто не договорил, нежели попытался схитрить, ведь в ответ на мой вопрос он совершенно спокойно покачал головой из стороны в сторону и объяснил:

– Нет, не придётся. Только если не решишься поймать своим телом ещё одну пулю. Или не вздумаешь испытать ещё какой-нибудь изобретательный способ смерти, – Раам усмехнулся, словно только сейчас понял, что именно этому я, вообще-то, и посвятила всю свою профессиональную жизнь, а затем вдруг сделался намного более серьёзным, чем прежде, и завершил: – Это полноценный второй шанс, Ниса. Без шуток и уловок. И поверь, он доставался очень и очень немногим из смертных.

Всё ещё не до конца осознавая суть того поступка, который вопреки всему своему нахальному эгоизму совершил для меня Раам, я слабо улыбнулась, а затем попыталась слегка переменить положение, немедленно ощутив, как рана на моём животе содрогнулась спазматической болью.

– Какой же это второй шанс, если обычное количество дырок во мне до сих пор превышено на одну? – горько пошутила я, одновременно сморщившись от пламенной вспышки внутри своего тела, столь похожей на изначальный взрыв графского выстрела среди моих потрохов.

Демон понимающе усмехнулся моей шутке:

– Уж прости, киса. Сила Агрифа распространяется только на души, и твоя сейчас должна быть в полном порядке. А вот тело твоё нам пришлось лечить по старинке, даром Светлейшей. Но ты не переживай, тебе всё равно осталось совсем недолго.

Моя бровь сама собой поползла на лоб, подталкиваемая контекстом нашей с Раамом беседы о грядущем загадочном ритуале, никаких подробностей о котором я до сих пор не знала. И демон, догадавшись, что именно меня встревожило, громко хохотнул и вдруг ободряюще положил свою руку поверх моей ладони, широко улыбаясь в ответ на моё удивление:

– Не глупи, Ниса. Я имел в виду, что ты уже скоро поправишься. Разве я, по-твоему, так жесток, чтобы отправлять тебя на смерть сразу после возвращения из мёртвых? Или же так глуп, чтобы раскрывать тебе весь свой замысел прямо в лицо?

Я не стала размышлять о шутливых вопросах мужчины, вместо этого полностью сосредоточившись на прикосновении его крепкой и сильной ладони к моей, устало лежавшей на постели будто бы отдельно от моего тела. Прикосновение это было простым, ни к чему не обязывающим, лёгким и тёплым… А ещё смутно знакомым, словно нечто подобное я ощущала совсем недавно. Только в отличие от такого же смутно знакомого мне солнечного света, оно вовсе не раздражало меня и не заставляло искать способы избавиться от него как можно скорее.

Напротив. Мне было странно приятно, словно за этим жестом скрывалось нечто большее, нежели простое подбадривание. Хотелось задержать это необычное ощущение на своей коже и попытаться вспомнить, почему оно казалось мне оберегающим и ласковым. И почему рука этого гордого демона из требовательной и властной вдруг превратилась в неприлично заботливую…

Неясные образы сами ворвались в моё сознание, заполняя его мешаниной из расплывчатых силуэтов и миражей, которая вполне могла бы показаться мне бессвязным бредом, если бы только среди её фрагментов и полутонов я вдруг не стала замечать знакомые обрывки, искажённые в моей памяти лихорадочным сражением моего разума за возвращение к жизни. Вокруг этого смутного воспоминания всё так же ярко сияло солнце, а в центре него стояли две человеческие фигуры: одна мужская, высокая и будто бы объятая багрово-золотым пламенем, а другая женская, в серой форме работницы гостевого дома, казавшаяся совсем незначительной и крохотной в сравнении с этим величественным мужчиной. Женщина за что-то тихо оправдывалась, так, что слов было никак не разобрать, а мужчина гневно сжимал кулаки, как будто едва сдерживаясь от бессильной ярости, которую он не хотел изливать на свою ни в чём не повинную собеседницу…