И мне, между прочим, следовало поторопиться, если я не хотела тоже провалиться в крепкий, вполне способный превратиться в вечный сон, на который старательно намекали кружившие перед моими глазами назойливые тёмные мошки.

Совсем недалеко в коридоре раздались шаги и крики, которые, очевидно, принадлежали заявившимся по мою душу наёмникам, так что я, неуклюже пошатнувшись от расходившейся по телу слабости, упала плечом на ближайшее к себе окно, а потом подняла окровавленную руку к замку и начала поворачивать отделявший меня от свободы мелкий ключик, который предательски проскальзывал между моими пальцами.

Теперь мне следовало напрочь забыть о том, чтобы вылезти на подоконник и по стене добраться до крыши, как я хотела сначала. Уж точно не в этом паршивом состоянии, в которое меня загнала проклятая пуля. И даже о том, чтобы спуститься вниз по стене, не стоило сейчас и мечтать: спешившие ко мне со всех ног северяне наверняка не стали бы давать мне время на то, чтобы разбираться с крюк-кошкой; к тому же в моих ослабших руках едва ли нашлось бы для спуска достаточно сил.

Насколько я ещё могла соображать, в сложившейся ситуации у меня оставался один-единственный выход, который не окончился бы моей скорой и неминуемой гибелью от мечей графских стражников. И потому я смела лишь уповать на то, что уроки Дейрана не прошли для меня даром.

Окно, наконец, натужно скрипнуло, поддавшись моему отчаянному упорству, и я, уже слишком отчётливо различая доносившиеся из коридора боевые возгласы северян, широко распахнула его створки, заполняя свои лёгкие необыкновенно свежим и пьянящим запахом предрассветного Валесса. С мучительным стоном прижавшись пульсировавшим болью животом к оконной раме, я с трудом оторвала свои ноги от пола, поднимаясь наверх и неустойчиво балансируя на нешироком подоконнике, а затем, едва успев прошептать имя своего замолкшего бога в молитве, скорее выпала, нежели выпрыгнула наружу, навстречу своей единственной надежде на спасение.

Вода окружавшего замок пруда, стоило мне пребольно шлёпнуться о её поверхность своим животом, немедленно объяла меня своей необыкновенно манящей, ласковой прохладой, увлекая меня с головой в свою мрачную бездну и услужливо скрывая невольно вырвавшийся из моего горла надсадный крик. Всё моё тело, которое теперь оказалось полностью спрятано во тьме ночного рва, вдруг стало невыразимо лёгким, почти невесомым, и вся та сковывавшая конечности тяжесть, заполнявшая мои жилы кипевшим свинцом, вдруг куда-то исчезла, оставив место только долгожданному расслаблению, в котором мне хотелось раствориться навеки. И даже арбалетные болты, то и дело вонзавшиеся в глубину пруда совсем недалеко от меня, не отвлекали меня от этой чарующей безмятежности.

Прохладная вода блаженно обволакивала мою кожу, обещая утолить каждую частицу моей жгучей боли; пила мою кровь и вместе с ней забирала нестерпимую агонию, разрывавшую меня изнутри; молила остаться с ней навеки и сделать её печальное одиночество менее горестным…

Эй, Ниса! А ну, не смей поддаваться этому наваждению! Быстро взяла ноги в руки и поплыла наверх! Вернее… Прям так, конечно, лучше не делать, но выбираться отсюда всё равно нужно!

Или ты вот так вот просто сдашься? Позволишь себе утонуть и даже не закончишь свой контракт, ради которого ты проделала весь этот путь? Представь, как весело будет оправдываться перед Раамом за это в Нижнем мире! А он ведь там от тебя не отстанет, будет ходить за тобой и вечно напоминать о твоём грандиозном провале. Вечно, обрати особое внимание на это слово. Ну как тебе, заманчивая перспектива?

Крепко стиснув зубы от крайне раздражающих мыслей, назойливым шумом заполнивших моё сознание вместо умиротворённого спокойствия, я широко распахнула успевшие закрыться глаза и старательно задвигала руками и ногами, в точности как учил меня Дей на озере. Живот сейчас и в самом деле перестал взрываться иглами при каждом моём неуклюжем движении, но вряд ли это было хорошим знаком, обозначая скорее болевой шок и потерю чувствительности, нежели несмертельность нанесённой мне раны. Конечности плохо меня слушались, воздух в лёгких заканчивался слишком быстро, а поверхность воды как будто не думала приближаться, однако я не собиралась снова сдаваться, настойчиво продвигаясь выше вопреки всему.

Ведь если всё-таки мне было суждено в ближайшее время поселиться в Нижнем мире, то я должна была сделать это, как гениальная воровка, вернувшая силу Агрифа его посланнику, а не как очередная посредственность, чьё имя забудется быстрее, нежели её тело успеют предать огню.

Толща воды, наконец, расступилась передо мной и позволила мне широко вздохнуть, пускай даже сквозь намокшую полумаску этот долгожданный глоток воздуха оказался совсем не таким живительным, как я рассчитывала. Стянув мешающий кусок ткани с лица на шею, я насколько могла торопливо поплыла к противоположному берегу пруда, одновременно с этим озираясь в поисках подоспевшей стражи.

Впрочем, судя по всему, мне снова начало ужасно везти, ведь почему-то ни один из патрулировавших охранников за всё это время так и не подоспел на шум, а у дакрасцев на третьем этаже не то закончились болты для арбалетов, не то они решили, что я уже утонула, и теперь не особо спешили меня догонять.

Наивные. Уж лучше им было удостовериться в том, что я действительно умерла.

Подобравшись к берегу, глубина у кромки которого ничуть не уступала глубине в самом центре рва, я устало легла животом на траву и с кряхтением забросила ноги наверх, измученно перекатываясь подальше от водной глади. Моя рука привычно опустилась на нанесённую мне рану и ощупала скрытую под тканью разодранную кожу, чтобы проверить, как много времени ещё пока оставалось у меня в запасе. И судя по количеству дурно пахнувшей свежей крови, которое отпечаталось после этого на моей перчатке, сбегала я из замка Теалинда и в самом деле прямо в Нижний мир.

Вот же мрак. Нужно поторапливаться.

С трудом поднявшись на ноги и крепко прижав ладонь к своему животу, я как можно старательнее поковыляла под прикрытие деревьев, где для меня сейчас определённо было безопаснее, чем прямо под окном у Теалинда. Добравшись до приятной тьмы садовых насаждений, я тупо побрела сквозь них куда-то прямо, не разбираясь с точным направлением движения, ведь так или иначе я пришла бы к внешней стене замка, о способе преодолеть которую пока ещё не пыталась даже думать, сосредотачивая все свои усилия на том, чтобы поддерживать своё тело в вертикальном положении. Со временем идти мне становилось всё сложнее, мои усталые ноги всё чаще запинались о камни и ветки, а от мелькавших по дорожкам стражников с зажжёнными фонарями я укрывалась не иначе как по чистой случайности, в нужный момент сгибаясь за кустами или припадая к стволам деревьев для отдыха.

Наконец, вдалеке показалась и внешняя стена резиденции Теалинда, а вместе с ней и караулка возле одной из башен, на самом верху которой стоял дозорный. Добравшись до кромки высаженных деревьев, продолжавших прятать меня от графских солдат, я неуклюже рухнула на колени и буквально согнулась от изнеможения, одновременно с этим понимая, что никак не смогла бы продвинуться дальше. На то, чтобы повторить недавний путь прямо через стену, не стоило даже и надеяться. Если у меня и найдутся силы на то, чтобы добраться её подножия, то я всё равно не смогу добросить до её верха крюк-кошку. А в караулке, через которую можно было выбраться на башню, по-прежнему оставались солдаты, несмотря на то, что большая часть из них разбежалась по саду в поисках меня. В другой ситуации я попыталась бы тихонько обойти этих стражников, отвлечь приманкой или наброситься бы на них с оружием в попытке обездвижить, однако мои кинжалы так и остались лежать в спальне Теалинда, а взять иное оружие мне было неоткуда. Из того, что могло бы оказаться полезным, у меня ещё оставались дымовые шашки, которые, скорее всего, промокли в пруду, набор отмычек и одна запасная склянка сонного порошка… Вот только если мне за его счёт повезло справиться с одним противником, разделаться с несколькими солдатами я точно не смогла бы.