И я не могла не признать, что это доверие мужчины к моим ласкам и какая-то неожиданная властность над ним мне нравилась буквально до дрожи в коленках. Пускай даже я понимала, что мне всего лишь позволяют занимать это место ради удовлетворения странного демонического веселья, которое я едва ли сумела бы осознать до конца.
Какое-то время я ласкала и себя, и Раама, продолжая целовать его шею, грудь, плечи и вообще всё, до чего могла дотянуться. Наши дыхания сбивались, и в то же время будто становились безупречными отражениями друг друга, а наши тела словно плавились и горели, как если бы демоническая тьма, лишённая бдительности своего господина, на самом деле заползла нам обоим под кожу и начала пожирать её изнутри тёмным пламенем Нижнего мира.
Однако несмотря на сводящее с ума удовольствие, я всё-таки не хотела, чтобы хоть кто-то из нас с мужчиной закончил именно таким скучным образом, не успев перейти к чему-то ещё более пылкому. А потому в какой-то момент я отняла свои руки от наших с Раамом чувствительных зон, и ещё до того, как мой партнёр успел возмутиться, положила ладони ему на плечи и решительно надавила на них, принуждая его отклониться назад и опуститься задницей на всё ту же послушную тьму, служившую нам мягким матрасом.
Демон разгадал мою задумку и не стал мне сопротивляться, опускаясь локтями на пол и с предвкушением осматривая мою нагую фигурку, замершую между его широко разведённых ног. И что намного более важно, перед его нетерпеливо подрагивавшим органом, по-прежнему упрямо желавшим оказаться внутри моего тела.
Впрочем, оказаться ведь можно было по-разному…
Не собираясь больше медлить, я наклонилась к члену Раама и бесстыдно обхватила его губами, насаживаясь на него до самого основания, так что его головка оказалась у меня глубоко в горле, лишая меня возможности даже дышать. Демон, не ожидавший от меня с ходу такой напористости, прошипел какое-то неразборчивое ругательство, быть может, даже не на человеческом языке, а потом резко схватил меня за волосы и попытался насадиться как будто бы ещё глубже, отчего у меня на глазах сами собой проступили невольные слёзы. Мне не было больно или плохо, это было всего лишь естественной реакцией моего организма на неспособность вдохнуть. И даже наоборот: голодная, эгоистичная несдержанность моего партнёра вызвала в моём теле новую жаркую волну, которая пронеслась по каждой моей клеточке, заставляя меня дрожать и прогибаться под её напором, и, наконец, сосредоточилась внутри моего лона, отчаянно и требовательно возжелавшего, чтобы в него тоже так грубо, собственнически толкались.
Я схватила ладонь Раама и выдернула её из своих волос, прижимая к полу точно так же, как и вторую его ладонь, а затем освободила свой рот от ставшего будто бы ещё твёрже мужского члена и гневно посмотрела на демона.
– Будешь мешать – откушу, – пригрозила я, уставившись в плотоядную тьму мужских глазниц.
– Не сомневайся, киса, буду, – усмехнулся слуга Темнейшего в ответ на моё лживое заявление, но всё-таки убрал свои ладони подальше от меня и всячески продемонстрировал, что больше не станет вмешиваться.
По крайней мере, не руками…
На время удовлетворившись ответом демона, я вновь вернулась к его не утратившему желания органу и несколько раз жадно провела языком вдоль его ствола, одновременно с этим лаская рукой его основание и всё то, что к нему прилегало. Судя по возобновившемуся от этих действий протяжному шипению Раама, запрокинувшего голову назад и вперившего свой сощуренный тёмный взгляд куда-то в ночное небо, я безошибочно коснулась именно тех мест, которых он и желал. А потому я вновь обняла своими губами горячий член мужчины и начала скользить по нему вверх и вниз, не прекращая ласкать пах, бёдра и низ живота демона своими ладонями, с каждым новым движением заставляя своего любовника дышать всё глубже и ненасытней, словно от удовольствия моими касаниями он неожиданно утратил контроль над своим неторопливым дыханием, чего не случалось с ним даже во время сражений. Его ладони сжались в кулаки до побеления кожи, в которую с силой вонзились мужские ногти, словно Раам едва удерживал себя от того, чтобы вновь схватиться за мои волосы и начать толкаться мне глубоко в горло, а мышцы во всём его теле напряглись и стали ещё рельефней обычного, выражая его неожиданное самообладание.
Едва ли демон и в самом деле опасался моей угрозы, в которой было не больше истинного, чем во всём моём образе виконтессы О’Санна. Скорее, он чувствовал некое весёлое удовольствие от моей самозабвенной, порывистой ласки, что я готова была ему подарить, и желал досыта насладиться всеми её неожиданными оттенками.
И я, к своему удивлению, с каждым скольжением своего языка и губ вокруг члена мужчины, всё отчётливей понимала, что нескрываемое удовлетворение демона не просто мне льстило или несло какую-то корыстную пользу, как бывало обычно с моими партнёрами. Я трахала свой рот его членом не для того, чтобы возбудить своего любовника до предела и заставить отыметь меня так, чтобы сложно было ходить. И даже не для того, чтобы привязать его к себе и заставить испытывать постоянную, неутолимую жажду повторения, ради которой ему приходилось бы давать мне что-то взамен.
Просто удовольствие Раама почему-то становилось и моим собственным, несмотря на то, что демон давно уже не дотрагивался до моего тела и даже на него не смотрел, полностью сосредоточившись на собственных ощущениях и лишь изредка несдержанно подмахивая в ответ на мои откровенные ласки. Быть может, виновата в этом была окружавшая нас таинственная тьма Раама, чья хищная свобода заставляла частицы воздуха между нами с мужчиной буквально искриться, даже без необходимости друг друга касаться. А может, всё дело было в глухом, голодном рычании демона, под нечеловеческим рокотом которого мне время от времени слышалось моё настоящее имя, звучавшее так желанно и пламенно, словно я была одной из его тёмных сородичей, привыкших делить с ним веселье Нижнего мира. Но сейчас я чувствовала будто привычными спинными мурашками, почти неотделимо примкнувшими к пламенному вороху искр под моей бархатной кожей, что нас с этим мужчиной объединяло нечто более значительное и откровенное, нежели близость наших тел друг к другу. И даже более важное, чем заключённый между нами контракт, положивший начало нашим многосторонним отношениям. Пускай у меня никак не получалось подобрать подходящее слово, которое могло бы теперь правильно описать нашу связь.
Моей талии вдруг коснулось что-то прохладное и спокойное, словно лёгкий порыв Акросского весеннего ветра, неожиданно долетевший до самого центра Валесса, а затем это нечто продолжило поглаживать и ласкать моё тело, как будто оно обладало сознанием и безошибочно понимало, чего и как ему нужно было касаться, чтобы доставить мне удовольствие. Вначале я подумала, что это всего лишь тьма Раама вновь решила дотронуться до меня, то ли по собственной воле, то ли по указанию демона, который наконец-то вспомнил о том, что было бы неплохо ублажить и меня, однако когда это эти прикосновения перешли мне на бёдра, я вдруг испуганно вздрогнула и отстранилась от демона, чтобы обернуться и всё-таки убедиться, что я не сошла с ума.
Ведь эти неторопливые, ласковые поглаживания слишком напоминали мне человеческие, чтобы так просто приписать их демону или его больше похожей на разумного зверя мгле. И в то же время, кроме нас двоих, на этой крыше больше никого не должно было быть.
Позади себя я и в самом деле увидела силуэт человека. Он был тёмным, зыбким и каким-то нереальным, но в то же время в его очертаниях можно было разобрать длинные, убранные в хвост волосы, крепкие мускулы и беззастенчивое возбуждение, которое почти утыкалось в моё бедро. И мне потребовалось приложить некоторые усилия увлечённого похотью разума, чтобы догадаться, что на самом деле это была самая настоящая тень Раама, которая вдруг решила ожить и составить нам с демоном компанию, не иначе как по воле бессовестного слуги Темнейшего, даже не подумавшего узнать моё мнение на этот счёт.
