Заметив у входа в банкетный зал рыжий воротник, Полина замешкалась. Ей не очень хотелось пересекаться с этим неприятным типом снова, однако по-другому попасть в зал было просто невозможно. Стараясь не смотреть по сторонам, она двинулась вперед.

У самых дверей Стефан преградил ей путь. Тогда, у бара она не почувствовала от него ничего особенного, но сейчас вокруг буквально пульсировала энергия, бешенная и агрессивная, вынуждающая отступить и найти укрытие. У Полины даже мелькнула тревожная мысль, а не пытается ли Стефан ее изгнать.

— Значит, Шувалова, — изрек мужчина, пристально осматривая ее с ног до головы.

Поначалу она смело встретила его взгляд, готовясь в любой момент дать отпор, но светло-зеленые, почти прозрачные глаза Стефана были настолько колючими, что она не выдержала зрительную борьбу и уставилась на его воротник. Внезапно для себя она обнаружила, что у воротника есть лапки и хвост, а с противоположной стороны и вовсе свисала распоротая лисья морда. Полина внутренне содрогнулась.

— Ты что-то хотел?

— Вообще-то, да, — ответил Стефан и улыбнулся, отчего Полина еще сильнее напряглась. — Алекс сказал, ты очень одаренная. Тогда я не понимаю, что ты делаешь рядом с таким, как он?

Услышанное настолько ошарашило Полину, что она несколько секунд молча пялилась на рыжий хвост. Надежды на мирное завершение их разговора таяли, но она все равно предприняла попытку замять зреющий конфликт.

— Не понимаю, о чем ты.

— Тебе стоит найти кого-то под стать своему дару. Мы могли бы взаимовыгодно сотрудничать, — его голос вдруг стал бархатным и обволакивающим. — Зачем тебе этот щенок?

С губ сорвалось бессвязное яростное восклицание. Она уже собиралась грязно выругаться, однако на лице Стефана внезапно проявился панический испуг.

— Прошу прощения, что вмешиваюсь, — раздался хорошо поставленный женский голос за спиной. Полина резко обернулась и обнаружила смутно знакомую темноволосую женщину, — хотела уточнить, кем господин Аверьев считает меня, раз, по его мнению, мой сын — щенок?

Теперь и Полина ощутила легкую панику. Мать Алекса поравнялась с ней и остановилась поблизости, а Стефан покраснел так, как умеют краснеть только рыжие люди — феерично и одномоментно. Разрываясь между злорадством и неловкостью, Полина продолжала наблюдать за тем, как меняются эмоции на его лице.

— Я просто проверял ее, — проговорил он с усилием. — Я не считаю так.

Это признание было чистой правдой, но Полине оно не принесло никакого удовлетворения. С чего вообще этот тип решил, что вправе устраивать какие-то проверки? Злость и раздражение клубились внутри, как едкий дым над костром, и Полине даже померещилось, будто тончайшие нити взвились в пространстве между ними.

— Могу понять ваше рвение, но Саша и сам неплохо разбирается в людях, — с улыбкой сказала Ольга Васильевна. — А вам стоит быть осторожнее, общаясь с ведьмой так бесцеремонно. Неужели отец не учил вас элементарной предосторожности?

Повисло тяжелое молчание. Стефан перевел свой колючий взгляд на Полину и нахмурился. На мгновение ей показалось, что ответа не последует.

— Мне жаль, — наконец, выдавил Стефан и сжал челюсти с такой силой, что на его скулах заиграли желваки.

Судя по выражению лица, Ольга Васильевна, осталась довольна услышанным. Одарив Полину теплой, почти материнской улыбкой, она направилась в банкетный зал.

Они со Стефаном продолжали стоять друг напротив друга в полном молчании. Кто-то должен был уйти первым, однако Полина не хотела занимать позицию проигравшего.

— Есть что сказать? — с вызовом спросил Стефан.

Вся спесь слетела с него за время короткого разговора с матерью Алекса, и теперь она видела перед собой только плохо воспитанного самоуверенного мальчишку.

— Да, — сказала Полина.

— И?

Она некоторое время рассматривала его упрямую физиономию, с которой еще не до конца сошла краска, затем перевела взгляд на не менее раздражающий воротник — высохшие лапки и мордочка сиротливо лежали на дорогой коже. Слова сорвались с ее губ непроизвольно, а их смысл дошел до Полины только, когда она озвучила фразу целиком:

— Хочу похоронить твою лису.

Глаза Стефана шокировано расширились, а затем он и вовсе сделал шаг назад. Его неподдельный испуг показался Полине неожиданно забавным, и она даже не попыталась скрыть свой смешок. Скорее всего, это и стало последней каплей.

— Чокнутая, — произнес Стефан под нос, поспешно обходя ее стороной.

Дождавшись, когда его фигура скроется в дверях, Полина двинулась в банкетный зал. Она нашла Алекса в обществе Эльвиры Филипповны и еще одной женщины, имя которой не отложилось в памяти, и без всяких предисловий предложила ему отправиться по домам.

Неприятный инцидент, который произошел в холле, Полина решила оставить при себе. Она не хотела становиться причиной ссор, да и вообще сомневалась, что когда-нибудь пересечется со Стефаном снова. А, значит, проще было обо всем забыть.

— Кстати, я встретила твою маму, — сообщила Полина, когда они с Алексом вышли на улицу. После помещения ночная прохлада пробирала насквозь, и все равно снаружи находиться было гораздо приятнее. — Вы успели поболтать?

— Нет.

— Тогда, может, ты останешься? Я уеду на такси, — предложила она.

— Я не собирался с ней болтать. У нас лимит на общение, и он был исчерпан, когда я просил ее забрать тебя из деревни.

Голос Алекса звучал совершенно обыденно, а Полину настолько удивило услышанное, что она замедлила шаг. Ей впервые приходилось слышать про лимиты общения.

— Шутишь?

— Нет, — ответил тот серьезно.

На улице было уже темно, и при всем желании Полина бы не смогла рассмотреть нити, однако в этом не было никакой необходимости. Слова Алекса настолько заинтриговали ее, что Полина продолжила думать об этом даже, когда они отъехали от Избы.

— Мне показалось, что твоя мама очень любит тебя, — проговорила она, испытывая неловкость за свое настырное любопытство. — По разговору, по крайней мере.

Алекс взглянул на нее растерянно, будто давно уже упустил нить их разговора, но затем все же ответил:

— Я бы сказал даже чересчур. Настолько, что иногда устаешь.

— Ах, вот оно что, — торопливо пробормотала Полина. Теперь, когда картинка заиграла по-новому, эта ситуация казалась ей еще более удивительной. — Я просто подумала, что это она не хочет общаться, потому что...

«У нас с мамой было так», — закончила она уже про себя.

На самом деле все было не совсем так, а немного сложнее. Когда она вышла замуж и переехала к Максиму, отношения с матерью сильно улучшились. В один миг Полина из обузы вдруг превратилась в дочь, которая смогла найти мужа, а на расстоянии ее матери, видимо, было гораздо проще проявлять теплоту и искренность.

И все же, было наивно предполагать, что все семьи устроены так же.

— Слышала про гиперопеку? — спросил Алекс, криво улыбнувшись. — Моя мать зациклена на мне. Сложно ее за это винить, я рос очень болезненным ребенком, до пяти лет даже не разговаривал. Ей пришлось буквально сражаться за мою жизнь и здоровье.

От удивления Полина не сразу нашлась, что ответить. Детство Алекса, судя по всему, тоже было далеко не радужным. Наверняка оно наложило на него своеобразный отпечаток, как нити наложили его на Полину.

— Я в пятом классе осталась на второй год, — произнесла она спустя пару минут молчания, — месяц лежала в больнице, а потом еще полгода восстанавливалась. Это было ужасно.

После того случая мама не стала любить ее больше, скорее наоборот — из резерва, где хранилась материнская любовь, ресурс растратился на годы вперед. Полина поделилась своим воспоминанием из банального желания поддержать разговор, и совсем не ожидала, что за ним потянутся настолько гнетущие мысли. Непрошенные чувства хлынули на нее, как из пробитой плотины.

— Ты хотя бы ходила в школу, я сидел взаперти на домашнем обучении, — услышала она.

Бросив на Алекса удивленный взгляд, Полина моментально распознала лукавое веселье на его лице. Через мгновение она подключилась к игре: