Внешне сестра выглядит, как обычно. Но, едва дети засыпают, и мы с ней тоже ложимся в одну кровать, так как Лора живёт в бывшей квартире Романа, она сразу выбивает из меня дух одной-единственной фразой:

— Эми, я беременна от Саида. Срок, как ты понимаешь, уже три месяца.

От подобной новости я сажусь и Лора тоже. Пока я пытаюсь принять значение вполне понятных слов, она утыкается мне в плечо и начинает рыдать. Лишь, когда поток слёз прекращается, я спрашиваю:

— Ты не хочешь этого ребёнка?

— Хочу. Иначе я бы его не оставила. Я даже знаю, что будет мальчик, — признаётся Лора и неожиданно смеётся в моё плечо. – Эми, я бы многое отдала, чтобы Саид был не тем, кем он есть, а, например, нашим дворником или сантехником из Жэса.

Я тоже не могу сдержать улыбку:

— Ты бы тогда на него не посмотрела.

— Посмотрела, — становясь серьёзной отвечает сестра. – Если бы это был Саид, посмотрела бы. Эмиля, я боюсь, что он заберёт ребёнка. Я не смогу с ним тягаться. Я не так наивна. Что мне делать, Эмилия?

Сестра впервые спрашивает моего совета, а я не знаю, что ответить. И опасения насчёт ребёнка не напрасны. Я, как никто другой, знаю, что забрать ребёнка Саид может на раз-два. Здесь даже Арслан не поможет.

— Как получилось, что ты забеременела? Он может подозревать о беременности?

— Подозревать? Вряд ли. Он знает, что у меня стоит спираль. Это очень надёжно, — отвечает Лора.

— Не очень, — не соглашаюсь я. – Раз уже три месяца.

— Здесь только моя вина, — признаётся сестра. – Мне уже два месяца, как нужно было её вынуть. Но развод, затем проблемы в фирме, я как-то закрутилась… И в последние полгода у меня никого не было. А там, с Саидом, я уже здесь посчитала, у меня были самые опасные дни в плане беременности. Если учесть, что из постели мы не вылезали даже днём…. Стоило бы удивиться, если бы я не забеременела.

— Он звонил тебе, когда ты уехала?

— Да. Два раза. Первый раз я ещё не знала, что беременна. Мы поговорили на нейтральные темы, — вспоминает Лора. – Второй раз я уже знала. Постаралась говорить как обычно, но с намёком на то, что нам было хорошо и пора бы уже распрощаться.

— Как он отреагировал на разговор? – уточняю я. – Можно говорить о том, что он полностью потерял к тебе интерес?

— Не знаю. Чувствовалось, что ему не привычно, что женщина первой хочет полностью разорвать общение. Мне хотелось сказать что-то резкое, чтобы он даже не думал больше звонить, но я сдержалась. Вдруг, это ещё больше его раззадорит?

— Здесь ты права, — соглашаюсь я с сестрой.

— Если он узнает, может, уменьшить срок? – ищет выход Лора. – Врачи ведь на самом деле не всегда угадывают?

— Он докопается не только до дня зачатия, но и до минут, — честно отвечаю я. – От Саида ничего нельзя скрыть. Только надеяться, что он больше о тебе не вспомнит.

— Я не отдам ему ребёнка, — твёрдо говорит сестра. – Не знаю, что я сделаю, но ребёнка не отдам.

Мне не нравится отчаяние в её голосе. Я уже не раз видела, какой выход из ситуации выбирали доведённые до крайности женщины.

— Лора, не говори так, — прошу я. – Ещё ничего плохого не произошло. Может, всё обойдётся.

Я сама не верю собственным словам, но больше мне сказать нечего. Мы проводим с ней ещё три дня и улетаем, забрав с собой Настёну. Девочка ещё не знает, что у неё скоро родится братик, но она привязана и ко мне, и к Леону, и к собственному отцу. Я рассказываю ей о том, куда мы ходим гулять в последнее время, что интересного видели, и что ещё можно посмотреть. Не привыкшая к ограниченному пространству квартиры, Настёна с удовольствием собирается провести у нас два оставшихся месяца каникул.

Ещё мы говорим с Лорой о делах в фирме отца Артёма. Лора подтверждает самые худшие прогнозы. После ухода Артёма, производство близится к банкротству. Причём полному.

— Мне нужно искать работу, — признаётся она. – Если я её не найду, Саид сможет забрать ребёнка даже не шевеля мизинцем, ведь у меня не будет средств к существованию. Конечно, у меня есть кое-какие накопления, но их хватит на год, может на два. Я, естественно, урежу все свои расходы, но работа мне нужна.

— Продавай дом, — советую я. – Артём даст согласие, а все деньги заберёшь себе. Во сколько его оценивали? Тысяч двести долларов?

— Да. Если продать быстро и без волокиты, то можно выручить где-то сто шестьдесят, — кивает сестра.

— Этой суммы хватит тебе надолго. Артём как-то говорил, что у него есть хорошие друзья, которые владеют собственным бизнесом. Думаю, кто-то из них возьмёт тебя на работу до декрета. Пусть даже на полставки, чтобы ты не так уставала и больше времени оставляла на себя и ребёнка. Что врачи говорят?

— Пока всё хорошо. Им нужны некоторые данные об состоянии здоровья отца малыша, но я же ничего не знаю, — вздыхает сестра.

— Я тоже не знаю, — качаю головой. – Арслан ведь не поддерживает со мной связь. Возможно, он что-то полезное мог рассказать. Но я не думаю, что у Саида с генетикой какие-то страшные проблемы.

Конечно, вернувшись в Петербург я обо всём рассказываю Артёму. Естественно, не дома, а на прогулке. Охранник Алекс очень хорошо ко мне относится, но я уверена, что он работает у нас ещё и по личному поручению Саида.

Через две недели мои худшие опасения сбываются. Я смотрю в окно, как во дворе паркуются три бронированных внедорожника. Охрана выходит наружу, но в дом Саид заходит лишь с двумя наёмниками. Слышу громкий вскрик Амины, её быструю речь. Кажется, она говорит, что Леон только уснул. Я слышу, что на второй этаж Саид поднимается один. Встаю и закрываю собой кроватку с сыном. Он не тронет ребёнка. Лишь эта уверенность придаёт мне сил.

Дверь открывается тихо. Я впервые вижу Саида в бешенстве и просто закрываю глаза. Арслан не раз показывал мне что такое смерть, но привыкнуть к ожиданию собственной я так и не смогла.

— Идём в другую комнату, — говорит мне Саид. Но я настолько напугана, что просто не могу оторвать руки от спинки кроватки.

— Я сказал идём! – Саид хватает меня за плечо, и я понимаю, что он сейчас сломает мне руку, ведь мои пальцы свела самая настоящая судорога. Но мужчина вовремя бросает взгляд на мою ладонь и отпускает плечо.

— Значит, всё знаешь, если боишься, — шипит он мне в ухо. – Убивать не буду и бить тоже, но поговорить придётся. Возьми себя в руки и попытайся расслабиться, чтобы судорога отпустила.

Не сразу, но мне удаётся прийти в себя, и мы выходим в другую комнату. Это наша с Артёмом спальня. Я сажусь прямо на кровать, мужчина – в кресло рядом.

— Ты знаешь свою сестру, и ты знаешь меня, — начинает Саид. – Хорошо понимаешь, что я получу ответы на все свои вопросы любым способом. Поэтому, давай не будем бросаться в крайности. Просто расскажи. Ребёнок мой?

— Да. Ему уже три с половиной месяца. Это мальчик. Врачи уверены почти на сто процентов, — я встаю и достаю из шуфляды комода снимок Узи, который взяла у Лоры. – Здесь ребёнку три месяца. Вот ручки, ножки, тело, голова. Она чуть большевата, но так и должно быть на этом сроке.

Мужчина долго смотрит на снимок. Неожиданно спрашивает разрешения:

— Я заберу?

Киваю в знак согласия и смотрю, как он бережно засовывает маленький квадратик бумажки в нагрудный карман пиджака.

— Что вы ещё хотите знать, Саид?

— Лора ведь забеременела не специально?

— Нет. Если вы хоть немного мне верите, точно нет.

— Почему она не избавилась от ребёнка? – мужчина внимательно смотрит мне в глаза и не даёт отвести в сторону взгляда. – Боялась аборта?

— Она не думала об аборте, — произношу я. – И о ваших деньгах тоже. Саид, я не могу ответить на этот вопрос за сестру. Но я уверена, что ей не безразлично от кого этот ребёнок. Более того…. Вы же не думаете его забирать?

— Думаю, — сразу отвечает он.

— Когда вы рассказали про то, что Джамиля напилась таблеток, потому что была беременна от Романа, я поверила вам. Там, в горах. Но потом у меня было время подумать, и я поняла, что всё было не так. Это был ребёнок Арслана, я права? Она не хотела от него ребёнка, — теперь я смотрю в его глаза. – Вам нужна ещё одна трагедия, Саид? Роман, Влад, даже Игорь – их было за что судить. Совсем другой разговор о том, имеем ли мы на это права. Но Латифа, Джамиля, Лора – за что вы наказываете их? Лишь за то, что они женщины. Помните, вы говорили о чувствах Арслана ко мне? Вы сами сказали, что он не только полюбил, но и признался в этой любви сам себе. По сути, нас спасла не его любовь, а признание любви самим Арсланом. Он признался себе в собственных чувствах! Неужели вы слабее его? И я сейчас не говорю о ваших чувствах, есть они или нет. Я говорю о чувствах Лоры к ребёнку. Она станет для него лучшей матерью на свете. За что вы накажете её забрав сына?