Мая мать — королева Сантия Ансгар. Моя Истинная — Теона Ансгар. Они Иные. Мой друг Иной... А еще десятки Иных, что теперь на службе у моего отца.

Иные были опасны раньше. Но они были опасны вынужденно. Защищая себя, они давали отпор. А моя семья веками опустошала их резерв. А теперь, пора искупить грех. Теперь же, стало понятно, что наш Мир принимает Иных не случайным образом, все они так или иначе нужны здесь.

***

Семейный завтрак… Как давно этого не было. Эта наша забытая традиция, которую вернула моя мама. Когда мы с Алессой были детьми, это вообще было целой церемонией.

Забегаю в столовую, маленькую, и от того невероятно уютную. Вижу свою Теону, которая о чем-то болтает с королевой, помогая ей расставлять фрукты. Хлопочут слуги, но так же весело общаются с ними. Зависаю немного, наблюдая эту картину, пока в дверях не показывается отец.

— Аарон, Эйден, как все прошло? — мама замечает нас, подходит к отцу, ласково касаясь его щеки, получая в ответ поцелуй в ладонь.

Мама уводит отца под руку, и они садятся за большой круглый стол, немного поодаль от нас. А я целую свою Теону, которая в последнее время отчего-то выглядит намного желаннее.

— А где Сэм и Алесса? — отец хмурится, смотря на их места и на входную дверь.

— Эм… Аарон… — мама немного лукаво улыбается, но снова делает серьезный вид. — Они еще спят. Такие сони, — отмахивается, принимаясь за завтрак.

— Спать надо ночью! — отрезает отец на полном серьезе, а мама откашливается, скрывая усмешку. — Так вот, почему я перестал завтракать! — отец, ухмылясь смотрит на молочную кашу перед ним… с кусочками клубники. — Где мой стейк с кровью?

— Алесса с Сэмом зайдут к тебе перед отъездом, милый, — мама меняет кашу отца на мясо.

Алесса и Сэм, как всегда, раньше "двенадцати утра" не поднимаются. Ну что ж… Им простительно, хотя… Пусть уже едут скорее в родовой замок Сэма. И мне плевать, что Сэм два года держал целибат, из-за того, что моя сестра — его Истинная, скрывала от него свою метку. Ладно, понимаю… Притягиваю к себе свою Истинную, которая жадно рассматривает стол со всякими яствами.

— Ты чего? — шепчет, занеся вилкой над ломтиками сыра, но все равно ластится ко мне.

— Просто… Соскучился…

— Мы же всего четыре часа не виделись, — улыбается, намазывая себе на тост творог и кладет сверху сыр. Знаю, что Теоне приятно, что она любит мои прикосновения и внимание.

— Четыре часа — это очень много, Тео…

— Теона, я желаю тебе сегодня удачи на экзамене, — мама прерывает меня, и я все-таки принимаюсь за завтрак, отодвигая от себя кашу с фруктами, притягивая кусок мяса.

— Ой, Сантия, я так волнуюсь, — говорит Теона, накладывая на тост, поверх творога и сыра, филе форели. — Но я так рада, что вообще существует школа для созидателей, — радуется, цепляя вилкой оливки, добавляя к своему бутерброду.

— А я рад, что там все преподаватели престарелы, как древние… — обрываюсь, потому что мама кашляет, давая мне некий знак. Ладно, видимо не надо за завтраком оскорблять преподавателей-созидателей, которые так любят Теону.

Школа небольшая, частная, элитная, и моя Теона там студентка. И я рад, что ей не пришлось возвращаться в Академию, в которой меня уже нет.

— Сегодня у меня два экзамена. И моя курсовая в виде выращенных цветов… — Теона добавляет к своему уже внушительному бутерброду ломтики помидора.

Усмехаюсь, поедая мясо. Видимо у Теоны не остается сил после наших безумных ночей, раз такой аппетит по утрам… Может, дать ей передышку… Но я теряюсь, когда на весь ее гастрономический хаос, Теона льет из вазочки вишневое варенье.

— Эмм… Тео, я не уверен, что это… — опять недоговариваю, потому что мама опять кашляет, давая сигнал. Ой! Наверное, нельзя говорить своей женщине, как ей питаться! Вот я дурак! Это нетактично…

— Главное, не волноваться. Я уверенна в своих силах… — Теона продолжает возбужденно рассказывать о предстоящем экзамене и… поверх варенья, на итак сложный бутерброд, выливает немного горчицы.

Перевожу ошеломленный взгляд на маму, а она, вместе с ухмыляющимся отцом смотрят на Тео и улыбаются. Наверное, нужно сказать Тео, что ее бутерброд опасен, это все нервы, перед экзаменом. Но не успеваю, Теона откусывает кусок своего странного бутерброда, блаженно прикрывая глаза, жует, проглатывает, запивая чаем.

Неужели, моя Тео…

Теона поворачивается ко мне, хочет что-то сказать, но прикрывает рот рукой, и кажется… ее сейчас вырвет. Она резко встает и выбегает к уборным.

А я бегу за ней...

Стучу в дверь. Теона открывает. Вся зеленая, умывается, еле держась на ногах.

— Тео… — прижимаю к себе свое сокровище.

— Ой… Это все нервы… А еще нельзя есть перед экзаменом… — утыкается мне в грудь, прижимаясь. А я стою и улыбаюсь, как дурак.

— Теона… — тихо зову ее… — а когда у тебя были… ну… женские дни…

— Эйден! — толкает меня в грудь. — Вот только не надо говорить, что я переживаю, потому что у меня период цикла, когда я… — останавливается, ошарашено смотря на меня. Наверное, видит мою глупую улыбку, и осознает тоже самое.

— Теона, вы здесь? — на пороге показывается Абрахам. Видимо мама уже сообщила. — Позвольте вашу руку, — Теона, не отрывая ошеломленного взгляда от меня, протягивает ладонь Абрахому.

— Все ясно, — констатирует Абрахам, меньше, чем через пять секунд. — Вы беременны, примите мои поздравления, Теона, Эйден, — улыбается, щурясь через очки.

— Но как… я же… Эйден! Ты же говорил, что у драконов первенцы рождаются нескоро… Что твоим родителям пришло ждать несколько лет перед тем, как ты у них… — говорит, а у самой слезы на глазах и улыбка.

— Теона, моя любимая… — прижимаю ее к сердцу, осторожно. — Ты носишь моего ребенка. Нашего ребенка… — целую ее в макушку. — Видимо, настало новое время, когда род Ансгар не будет ждать долго.

— Эйден… — всхлипывает у меня на груди, прижимаясь. — Я так тебя люблю… У нас что, будет маленький дракончик? А у него будет Истинная? А вдруг он тоже начнет превращаться в дракона, как ты, а я ведь не знаю…

— Теона! — улыбаюсь, обхватывая лицо своей жены, собираю поцелуями ее слезы. — У нас будет маленький дракончик! И ты уже чувствуешь, что это мальчик…

— Ой… И правда… Как-то само пришло в голову…

Вывожу свою растерянную Истинную. И уже принимает поздравление от родителей и Алессы и Сэма, которые пришли прямо перед побегом Теоны и узнали все от матери. Королева сразу поняла, что с Теоной, и ее знаки во время завтрака были как раз на счет нашей беременности. Теперь понимаю… Чувствуя себя болваном.

— Вот так… Получается не я сообщила тебе о своей беременности, а ты мне о ней, — всхлипывает Теона.

— Нет, это ты сообщила первой… Когда пыталась съесть тот ужасный и опасный бутерброд, — смеюсь, притягивая к себе жену.

— Он был вкусный, просто от него почему-то затошнило… — Теона поднимает на меня свои невозможно любимые глаза, — Эйден, я так его уже люблю…

Улыбаюсь, целую свою Теону. Я стану отцом. Невероятно. Сколько счастья я получил. Незаслуженно. Авансом. Нужно теперь оправдать эти дары.

— И я вас люблю… Ты мое счастье, Тео… Ты моя жизнь…

Спустя два года

Теона

— Мама, дяй! — сын протягивает свои пухленькие ручки ко мне, выпрашивая еще лепестки с Магнолии.

Наш с Эйденом Арчи. Артур Ансгар. Наш любимый сын… а еще любимый внук… племянник… можно продолжать до бесконечности. Арчи взял все от Эйдена. Его маленькая копия. И как же я этому рада. Я мечтала, чтобы наш сыночек был такой же сильный и красивый, как и папа.

— Арчи, складывай вот сюда… — с нами Сантия, которая помогает Арчи высаживать на песочнице лепестки с магнолии.

Вот такие игры в агрономов, в этот теплый солнечный день, на поляне возле дерева с домиком и магнолией. Неподалеку, на качелях сидит моя дорогая Лизбет с дочкой на руках, напевая ей песенку. У них с Фебом родилась прекрасная дочка — Изабелла, и они одни из самых любимых гостей в нашем доме. Сегодня у нас праздник, день рождения королевы. И как говорит, Сантия, это прекрасный способ заманить всех дорогих людей к нам домой.