Вздохнув, Теслин присел рядом с чемоданом. Ему никак не терпелось начать проверку изделия. Для настоящего ученого этот момент был в какой-то мере сродни рождению своего ребенка. Это было безумное по силе эмоций ощущение.

— Вот она, — еле слышно бормотал ученый, нежно с лаской касаясь деталей плазменной винтовки. — Скоро ты станешь настоящей красавицей, яркой и смертоносной.

Действительно, изделие пока выглядело непрезентабельно, представляя собой десятки разнокалиберных деталей, проводов, трубок и моторчиков. Соединенные, казалось, совершенно хаотично, они напоминали угловатую девочку-подростка, замарашку, одетую в лоскутные грязные лохмотья. Однако Теслин видел иное оружие с зализанными футуристичными обводами, хищными раструбами генератора. Он видел оружие возмездия, прекрасное в своей мощи.

— Интересно, потянет ли генератор? Выход тока, насколько я просчитал, достаточен. Вот с другими параметрами все не так просто… — ученый, разматывая бухту с толстым кабелем, задумчиво оглядел металлические стены корабля. — Посмотрим.

Наконец, все было готово. Толстый кабель в резиновой изоляции одним концом исчезал где-то в боку генератора, а другим — в узкой части чемодана. Оставалось только щелкнуть рубильником, что, собственно, Теслин и сделал.

— Сокровище! Господи, настоящее сокровище, — с восхищением снова и снова повторял он, любуясь голубыми сполохами внутри чемодана. — Это еще что за бумага?

Его глаза заметили несколько плотных пачек бумаги, забившихся между агрегатами изделия. С недоумением ученый схватил… деньги, который еще в Нью-Йорке сам же спрятал в чемодан.

— Деньги! Вот же я растяпа! Сам же туда положил, — со смехом он ударил себя по лбу. — Я ведь искал их, — одна из пачек упала с руки и разлетелась веером купюр.

В этот момент откуда сверху раздался грохот. По железной лестнице в моторный отсеку кто-то спускался, громко стуча ботинками по железным ступенькам.

— А-а! Я так и знал! — тут же послышался торжествующий вопль. — Думал надуть меня мистер⁈ Ха-ха! Старину Арчи не проведешь! Вон сколько баксов заныкал.

У спустившегося по лестнице матроса такой жадностью горели глаза, что Теслину стало немного не по себе.

— Давай сюда денежки, мистер. Не куксись, все выкладывай, — Арчи с силой тряханул старика, вырывая у него из рук деньги. — Не зыркая наверх. Никто не придет. Там не до тебя. Сторожевик Советов встретили. Теперь все носятся, как наскипидаренный… Показывай, что там еще есть?

Теслин хотел было прикрыть телом чемодан, но ему вдруг в живот уперся ствол револьвера. Наклонившийся матрос сразу же довольно заржал.

— Не рыпайся, старый. Выкладывай золотишко. Может камешки какие есть? — оттолкнув ученого, Арчи полез в чемодан. — Что еще за барахло? — недовольно пробормотал матрос, с недоумением вглядываясь в переплетение проводов, трубок и приборов. — Старый пердун, ты кого надуть хочешь? Где золото? Нарочно же сюда приперся, чтобы втихаря на свое золото поглазеть. Знаю я таких. Баксов у них хоть жопой ешь, а сами водой и хлебом давятся. Нет бы с кем-нибудь поделиться. Слышишь, старый пень? Господь, велел делиться. К черту это дерьмо! — он пнул ногой по чемодану с такой силой, что внутри что-то хрустнуло. — Где спрятал золото? Ну? Старый⁈

Теслин, с трудом поднимавшийся с металлического пола, вдруг замер. Глаза его расширились, на виске забилась жилка. Он беззвучно шевелил губами, явно пытаясь что-то сказать.

— Тебя случаем не удар хватил, старик? — хмыкнул Арчи. — Что граблей тычешь? — он повернулся и побледнел. — Мать тво…

Чемодан, в котором находилось изобретение, окутался искрящейся светло-голубой сферой. Задрожал пол, угрожающе заскрипел металл отсека. Энергетические разряды росли на глазах, щупальцами гигантского спрута окутывая весь отсек. Казалось, корабль медленно оживал.

— Что ты надел? Что ты наделал? — шептал Теслин, пятясь назад. — Ты же не понимаешь… Пошла реакция… Слишком бурно… Что-то не так… Господи…

В какой-то момент искрившаяся сфера с громким хлопком лопнула! Из ее середины в разные стороны рванули десятки плазменных сфер, переливавшихся всеми цветами радуги. Стоявшего на пути одного из сгустков плазмы Арчи испепелило в один момент, словно его никогда не было. Остальные сферы с ровным гудением воткнулись в переборки сухогруза, заставляя их таять подобно мороженному…

«Холодно… Очень холодно… Боже, мне чертовски холодно. Я не чувствую рук и ног. Их нет, просто нет. Почему мне так жутко холодно? Что со мной? Я умер? Меня больше нет? Я в аду? Почему же тогда меня тащат? Кто это?».

Старик соображал с трудом. Мысли, как и все тело, ощущались чужими, деревянными. Казалось, каждую из них приходится выдалбливать из льда.

«Бросьте меня… Я же труп… Не мучайте меня. Бросьте… Как же холодно. Почему же так холодно? В аду ведь адская жара, а мне холодно… Прошу, бросьте меня».

Его явно волочили по твердой поверхности. Заиндевевшие ноги с деревянным звуком стучали по ступенькам трапа. Он пытался сказать, что ему больно. Только губы его не слушались. Неподъемные, налитые металлом, они едва шевелились.

«Я что-то слышу. Точно, кто-то разговаривает… Эй! Кто там? Стоп! Они же говорят по-русски. Я понимаю их».

— Tovarish starshina! Starik зашевелился! Эй! Starik живой! — чей-то хрипящий голос то появлялся, то пропадал; Теслин с трудом понимал звучавшую речь. — Tovarish starshina, старик, говорю, живой! Только окоченел, как айсберг. Spirt готовьте! Старика растереть нужно, иначе сгорит…

Слипшиеся веки разошлись и Теслин, наконец, смог открыть глаза. Прямо над ним торчала пялившаяся на него бородатая рожа в до боли знакомой бескозырке. Главное же, на ней была потрепанная и немного облезлая пятиконечная звездочка.

— Русский… Добрался, значит, — несмотря на шепот его явно услышали; бородач в ушанке заулыбался.

— Товарищ старшина, по нашему гутарит! Я-то думал мериканца спасаю, орден али медаль получу, — под хохот сидевших в лодке матросов огорченно бормотал мужчина средних лет в потрепанной штурмовке. — Дедай, ты какого лешего на мериканце делал? Смотрю даже одежкой ихней прибарахлился?

У лежавшего в лодке ученого совсем не было сил. Он облокотился на борт и со странным чувством провожал взглядом тонущий сухогруз. Металлическая громадина с жалобными скрипами задирала в небо корму, в которой виднелась здоровенная оплавленная дура. Чуть ниже от нее находилась еще одна, оставленная вырвавшимся из электромагнитного поля нестабильным плазмоидом. Удивительно, но в этот самый момент Теслин думал не о своей будущей судьбе или погибших моряках сухогруза, а о своем изобретении. «Все-таки мое изобретение работает… Поразительно. На допотопной элементной базе мне удалось почти в точности повторить свой опыт из прошлой жизни. Никогда бы не поверил в это… Если бы не тот дурень, то запущенный процесс удалось бы стабилизировать. Наверняка, удалось бы. Конечно, для безопасности нужно будет еще кое-что доделать в прерыватели тока. Предусмотреть несколько стабилизаторов…».

— Коль, что ты его тормошишь постоянно? Видишь, болезный он. Душа в теле еле держится, — с этими словами старика кто-то накрыл толстым одеялом. — Ему сейчас не до вопросов и ответов. Выпить бы да в баньку. Ты еще тут со своими вопросами. Греби лучше.

Дальнейшее Теслин помнил с большим трудом. В его голове крутились какие-то обрывочные картинки, в которых были и смутные образы каких-то людей в серо-белых халатах, и виды неуклюжих машин и громыхающих вагонов.

…После вынужденного купания в холодной воде у него резко подскочила температура, жаром запылало все тело. Развившаяся следом лихорадка кинула его в сумрачное состояние, в котором в единое целое слились и сон, и явь. Старик то бодрствовал, то вновь впадал в бессознательность. Происходящее вокруг него проявлялось в виде обрывочных картин и образов, некоторые из которых он запоминал лучше других.