Голос (за окном). Ну и зеленое же, что твоя мята!
Парубок (дивчине). Тебе бы к лицу!
Дивчина. А как же не к лицу: на тебя бы нацепить, так и ты бы на лягушку похож стал.
Смех.
Проня. Слышите, какую ярмарку завели?
Явдокия Пилиповна. Это пустое. Вот еще одно платье, желтое, из какого-то такого чудного, что и язык не вымолвит…
Проня. Из мухленталену.
Явдокия Пилиповна. Вот, вот.
Голос (из-за окна). Ой, мама моя, как жар. Аж горит…
Парубок. Вот бы мне, брат, на штаны!
Проня. Закройте окна!
Явдокия Пилиповна. Пускай смотрят: один день такой!
Проня. Тут скоро жених прибудет, а они расположились.
Явдокия Пилиповна (опять входит с ворохом белья). А вот поглядите, какие вышитые да тонкие платочки для носа.
Проня. Вы еще сорочки принесите!
Явдокия Пилиповна. И принесу, тут сраму нет: дело житейское!
Наталка. Ой, какие ж хорошенькие!
Парубок (из-за окна). Глянь! Глянь! Для доброго казака так некуда и чихнуть!
Мещанки (в дверях). Как раз твоему носу пристало!
Парубок. Да и у молодой же с добрую клюку!
Проня. Что ж это вы здесь шкандаль делаете! Напустили мужичья!
Явдокия Пилиповна (не слушая). А вот одеяло, шелковое, розовое, во Фроловском выстегали.
Настя. Славное! И большое какое!
Наталка. Тут и троих можно укрыть!
Мещанки (в дверях). Я б под такое забралась!
Парубок. Да и я, кабы попросили…
Проня. Этого я не могу уже выдержать! Уходите, мама, с вашим приданым! Химка, закрой окна да вынеси эти тряпки! Идемте, сестрички, от шкандалю в мою комнату.
Настя и Наталка. Идем, идем! (Уходят.)
Химка вбегает, но Явдокия Пилиповна машет на нее рукой, и они вдвоем раскладывают на стульях все вещи.
Явдокия Пилиповна. Я пойду встречать гостей, а ты кликни старика!
Химка. Ладно. (Идет к окну.) Да не лезьте всей кучей в дом, отойдите от окон! (Выходит.)
Голос (за окном). Глянь! Кто-то приехал на хвайтонах. Должно, жених!
Другие. Где? Где?
Еще другие. Пошли! Отойдите! Эй, ноги! Ноги!
Явление десятое
Голохвостый и двое митрополичьих басов.
Голохвостый (входит во фраке, цилиндре, за ним двое митрополичьих басов). От это все, как видите, беру: двор большущий, садик, дом и то, что в дому.
Первый бас. О, Серки люди не бедные! Серкова лавка скоро перейдет на первую улицу на Подоле.
Второй бас. Наберете добра.
Голохвостый. Ясно, наберем немало добра: не в дураков удались! Через неделю времени вы и не узнаете этого двора. От тут на улицу ахну каменный дом первого хвасону на два этажа под железною крышей, а в старый дом буду свиней загонять.
Первый бас. Тебе повезло, брат, ей-богу!
Второй бас. Только послушай-ка, пан Свирид: я припоминаю дочку Серков, кажется, дурна очень…
Голохвостый. Это не мешает, пустое, значит, дело: абы побольше денег, там мы, брат, на стороне заведем… гм…
Первый бас. Важно!
Второй бас. Люблю!
Голохвостый (хлопает по плечу). Ха-ха! (Отходит в сторону.) Скорее бы уже окрутиться… у меня через ту Секлиту прямо душа не на месте. Ну что, как забежит? Хоч из Киева тикай, не то что! Сдается только, что я их уложил славно, да в ссоре они, на счастье… Господи, помяни царя Давида и всю кротость его!
Явление одиннадцатое
Те же, Проня, Наталка, Настя.
Проня входит манерничая, за нею подруги.
Голохвостый (подлетает с цветами). Дозвольте, дорогая невеста, ради, значит, счастливейшего для меня дня, подать вам букет и поцеловать ручку!
Проня (стыдливо берет). Ах, мерси! Бонджур!
Голохвостый. Прекрасные цветы прекрасному цветку. (Целует руку.)
Проня. Мерси! (В сторону.) Какой душка!
Голохвостый. Дозвольте отрикамендовать вам моих шахверов: Орест — знаменитый бас митрополичий и не меньше знаменитая октава митрополичья — Кирило.
Проня (подает руку). Очень рада. Садитесь.
Басы. Спасибо, мы и постоим.
Проня. Нет, чего же беспокоиться? Еще в церкви, когда бог даст, настоитесь.
Первый бас. Для такой барышни и потрудиться можно.
Проня. Вы мне комплиманы пущаете? Мерси!
Первый бас. Можно и припустить.
Второй бас. Стоит.
Голохвостый. Обхождение понимают.
Проня. Да, модные кавалеры. (Отходит под руку с Голохвостым, он лебезит перед ней.)
Первый бас (второму). Нас тут, брат, ждет изрядная выпивка!
Второй бас. Да ну? Хорошо принимают?
Первый бас. Увидишь!
Настя (Наталке). Гляди, как эта цапля жеманничает и нос на плечо кладет.
Наталка. Ага, ну ей уже можно.
Настя. Вешаться на шею при всех?
Басы подходят к ним и приглашают пройтись под руку.
Проня (Голохвостому). Ах, не говорите мне такого, потому я как огонь закраснеюсь…
Голохвостый. Что ж делать, моя дорогая невеста, буколька, когда это житейское дело, да у меня прямо сердце не выдержит этой проволочки, ей-богу, может лопнуть! Когда б поскорее уже эти церемонии.
Проня. Да, ужасть, как долго. Я позову родителев сейчас. (Идет в кухню.)
Явление двенадцатое
Те же и гости.
Входят степенные мещане и мещанки.
Гости. С воскресеньем святым будьте здоровы и с честной свадьбой! Дай боже счастья этому дому!
Мещанки. А где ж хозяева? Не видно…
Другие. Это, верно, жених с цветком.
Мещанки. Ну и в куцое же платьишко вырядился!
Другие. А ничего, из себя красивый!
Мещанки. Только худой, нечего и в руках подержать!
Голохвостый увивается вокруг Прониных подруг.
Явление тринадцатое
Те же и старики Серко, за ними Проня и Химка.
Проня с потупленным взором, за нею в дверях останавливается Химка.
Прокоп Свиридович (Голохвостому, обнимая его). Вот теперь вы уже наш, теперь нас никто не разлучит! Будьте же счастливы в новой жизни.
Явдокия Пилиповна (Голохвостый целует ей руку). Дай боже вам всякого счастья и здоровья! Любите мою дочку: одна только она у меня!
Прокоп Свиридович (берет Проню за руку). Передаю вам их с рук на руки, любите и жалуйте! (Целует Проню.) Пошли вам боже всякого благополучия, а вы нас, дочка, в счастье не забывайте и уж извините, что мы люди простые!
Явдокия Пилиповна (целует Проню и плачет). Никто не знает, одна мать знает, как тяжело выдавать замуж единственную дочку. Была здесь, жила в доме, а завтра не с кем будет словечком перемолвиться!
Проня. Мама! Перестаньте! Скорее бы уже!
Мещанки (плачут). Да, да! Правда.
Мещане. Не сейчас, так в иной час, а все одно девчат эта беда не минует!
Прокоп Свиридович. Не плачь, старуха, надо ж когда- нибудь выдать.
Явдокия Пилиповна. Ох, тяжко мне с дочкой расставаться.
Голохвостый. Не тяните дела, папонька и мамонька, в церкви поп дожидает!
Прокоп Свиридович. Пора, пора, старуха!
