Садятся.

Голохвостый. С доброю, с доброю, пущай на мою голову столько тысяч… сколько недоброго у меня на уме.

Секлита. Ну дай боже! Только такие паничи часто обманывают!

Голохвостый. Ой, Секлита Пилиповна! Или вам разве от бога не грех, что вы еще все не верите? Или я мало клялся? Мало божился?

Секлита. Да оно так, так!

Голохвостый. От вы тогда бог знает что забрали в голову, а я еще и с девицею не познакомился как следовает, толком, не то что… распытывал только про вас, можно ль приходить?

Секлита. Ну, молчите уже: видела, как вы распытывали.

Голохвостый. От пускай я лопну, чтоб с этого места не сойти (отодвигается), когда я не хотел выпытать до вас дорогу, чтоб позволили ходить, познакомиться… Вот же я вас и прошу: дозвольте мне до вас приходить, не чурайтесь меня…

Секлита. Что ж, ходите, будем рады… Только я вас еще путем и не знаю; говорите… родич Свинаренков… не сын ли покойного цирюльника Голохвостого?

Голохвостый. Да, сын… только, конечно, образованный, умом на весь Подол вышел.

Секлита. Скажите! Я знала покойника. О, у него копейка водилась, коли не растранжирили.

Голохвостый. Я не из тех, Секлита Пилиповна, кто транжирит. Умному человеку, да при достатках, только махнуть, так у него из мертвого живое делается. Теперь у меня и паликмахтерская, и коммерция всякая, и одолжаю всем: весь Крещатик у меня тут. (Показывает кулак.)

Секлита. Так вон вы какие! Куда же нам до вас!

Голохвостый. Ну что же, что я разумом и богатством поднялся до неба, зато душа у меня простая, к простой и липнет! А ваша Галя… это ж красота на весь Киев!

Секлита. Мою Галю не грех и матери похвалить, с моей Галей некому и равняться, разве что звезде на небе! За ней женихов — была бы охота!

Голохвостый. Да, да… а где, бишь, она?

Секлита. На базаре еще, скоро будет.

Голохвостый (натягивая перчатку). Жалко, что не увижу.

Секлита. Куда ж это вы? Ветром в хате прохватило?

Голохвостый. Извиняйте, Секлита Пилиповна, на сей раз. Я на минуточку только заскочил, а то у меня дела, аж пищит: цирюльню на Крещатике строю… рабочие ждут!

Секлита. Я вас от своих именин не отпущу…

Голохвостый. Неужели сегодня ваши именины? От бог привел! (В сторону.) Это, однако, худо: сюда набьется гостей. (Секлите.) Поздравляю же вас со святыми вашими именинами! (Целует.) Дай боже вам счастья и здоровья и чего только пожелаете! (Снова целует.)

Секлита. Да будет уже, будет! Ишь целуется! (В сторону.) Однако ж и хорош этот вражий панич! Чисто мед с маком, аж губы слипаются!

Голохвостый. Так теперь уже извиняйте… А от с воскресенья мне будет время, так позвольте заходить до вас хоч каждый день; вы меня хорошо узнаете, я — вас, и с девушкой обзнакомимся, а тогда уже, как бог благословит…

Секлита. Заходите, заходите, просим…

Голохвостый (встает). Так уж на сей раз прощайте…

Секлита. Да как же? Чтоб это я вас отпустила, не попотчевав запеканкой, пирогами?

Голохвостый. Некогда… (Про себя.) Впрочем, запеканка и пироги… (Вслух.) Ну, разве одну рюмочку.

Секлита. Как же, как же! Да и запеканка! Вы такой, даром что богатый, сроду не пили! Вот я сейчас! (Уходит.)

Голохвостый, один.

Голохвостый. Однако надо пропустить рюмочку-другую, да и тикать, потому сюда наберется всякой свиноты, еще начнут языки чесать… Нет, нет, нехорошо! Хотя и досадно, что Гали не видел и… ну, да мы потом наверстаем… только б свадьбу справить, а там — голову положу, а… ух, пипонька, буколька моя!

Голохвостый и Галя.

Галя (входит, укутанная платком). Пидора! Забери там яблоки! Ой, кто это?

Голохвостый. Это я, красоточка… Здравствуйте, моя зозуленька!

Галя. Это вы?

Голохвостый. Своею персоною. Не выдержал, потому раскалился, как камфорка, моя кисточка! (Берет за руку.)

Галя. Ой, горюшко! Уходите, пожалуйста, пока матери еще нет, как застукают, так опять такое будет…

Голохвостый. Каким сортом? Ведь ваша мама мне слово дала.

Галя (вырывая руку). Так и поверила!

Голохвостый. Да не рвитесь вы, потому у меня аж печенки рвутся!

Галя (вырывается). Пустите же! (Убегает.)

Голохвостый, один.

Голохвостый. Выскользнула… Гибкая, как лозиночка, ловкая, что уж! Ну и ягодка же! Как увидел ее, так в голове и завертелось! Только в руках ее подержишь, так прямо такое у тебя внутри делается, как в самоваре, аж гудит! Ну и дивчина же! Да за такую дивчину, доложу вам, можно всего себя начисто обрить и пойти по Крещатику таким хвасоном… Ей-богу, можно даже по морозу! Не выдержу, надо ее дождаться, хоть разок еще взглянуть!

Голохвостый и Секлита.

Секлита (с горшочком и бутылкой). Ну, сначала откушайте моей настоечки на ореховых листьях да вот этими пирожками с мясом закусите…

Голохвостый. Выкушайте вы сами!

Секлита. Так пошли вам боже, чего себе пожелаете, а моей Гале долю счастливую! (Пьет и наливает снова.)

Голохвостый. Дай боже! С именинами вас поздравляю! (Пьет.)

А-а! Вот это водочка так водочка! Как огнем по жилам пошла! Да и пирожки, дай вам боже здоровья! (Ест.)

Секлита. Да кто же после первой закусывает, выкушайте вторую! (Наливает.)

Голохвостый. Э! Да так же я и не встану! (Пьет.)

Секлита. Вот и славно, дорогим гостем будете!

Голохвостый. Да я бы оченно рад; у вас так, знаете, по душе… только там меня… Да чуточку можно. (Смотрит в окно.) Вон и Галя.

Секлита (стучит в окно). А иди-ка сюда! Где ты там, к аспиду, шатаешься?

Голохвостый. По хозяйству, верно, бегает?

Секлита. О, она старательная!

Те же и Галя.

Секлита. Где ты там прохлаждаешься?

Галя. Забежала к соседке Лукерье: посуда нужна…

Голохвостый. Здравствуйте, доброго здоровьечка! Вся душа моя стрепенулася, как услышал я ваш ангельский голосок, точно дискантов наилучших в концерте…

Галя (подавая руку). Вы смеетесь…

Голохвостый. Ей-богу, и в думке не держу: я, Ганна Ивановна, с честным намерением пришел.

Галя. Я не знаю, о чем это вы.

Секлита. Ишь, будто и не знает, будто и не рада! А сама и не опомнится. Счастье твое, что так еще вышло, а то б!..

Галя. Мама, да разве ж я в чем виновата?

Секлита. Ну, будет, будет! Нечего мне туман напускать, отводить глаза. На вот горшочек, попотчуй варенухой дорогого гостя да поговорите по-хорошему, а я сама за посудой сбегаю! (Выходит.)

Галя и Голохвостый.

Голохвостый (в то время как Галя наливает). Чего ты меня чураешься, моя рыбонька, разве будто я тебе не люб?

Галя (подает чарку). Я вас боюсь… Что это вы задумали, зачем меня трогаете?

Голохвостый. Задумал, моя курочка, хоч кишки себе вымотать, а тебя заполучить, потому влюблен, кипяток кипит.