Кальвадос почти ни слова не понял из-за быстрой манеры разговора. Англичанин тоже улыбался и что-то неспешно отвечал. «Наверно это и есть Пинта, хозяин заведения», – подумал парень.

И тут улыбчивый толстяк схватил правую руку парня в свою массивную ручищу и приветливо ее пожимая, спросил на ужасном английском, как Кальвадос поживает и добавил, что рад видеть его в своем скромном заведении.

Парень растерялся, он никак не ожидал услышать от этого человека английскую речь и чисто автоматически, как его учили, ответил, что поживает вполне нормально. И тут же с удивлением добавил:

- Вы тоже говорите на английском?

Хозяин ресторации лишь весело расхохотался, замахал руками и опять быстро заговорил на риосском. Англичанин ему ответил и тот, заулыбавшись еще шире, повел их на второй этаж.

- Пинта, конечно, не говорит на английском, просто он считает делом чести поприветствовать новых гостей на родном для них языке, – пока они поднимались, объяснял ир Алессоро недоумевающему парню. – Я ему рассказал, что мы с тобой земляки, вот он к тебе и обратился на английском.

Поднявшись по широкой лестнице, они попали на второй этаж, хозяин их довел до одной из дверей и пропустил вперед, а сам, махнув рукой, пошел обратно.

В небольшом отдельном зале их уже ждали пять человек и стол, заставленный различной едой и бутылками со спиртным.

- Ну что ж господа, позвольте вам представить нашего земляка, хоть мы с ним из разных стран, и даже из разного времени, но все равно мы все дети одной Земли, – сказал Бертон Алессоро, когда они пересекли порог и закрыли дверь. – Знакомьтесь, Николай Кукушкин, а теперь уже Кальвадос Борсон. А это моя команда английских чистильщиков.

- Добрый вечер. – Немного смущаясь, поприветствовал их парень.

Чистильщики заулыбались, услышав в имени парня знакомое им название алкоголя. Молодой человек, чуть покраснев, подумал - хорошо, что в начале ХХ века еще вроде не было стереотипов о пьющих русских, а то его имя с точностью вписывалось в этот стереотип.

- Да ты не тушуйся, тут считай, все свои, - разливая по бокалам вино, подмигнул парню Роберто Доа. – Садитесь. Невмоготу на эту еду уже смотреть, пора б ей в желудки перебраться.

- Вилмор Джейсборо, – как только пришедшие разместились за столом, представился первым мужчина лет тридцати с ярко рыжей шевелюрой, торчащей во все стороны. Кальвадос решил, что он самый молодой в этом отряде. – Когда-то меня звали Вильям Джеймс Бонд. Все свои настоящие имена мы оставили той первой, уже далекой жизни.

Про себя Кальвадос отметил, что этот «Джеймс Бонд» внешне является полной противоположностью супершпиону 007.

- Сиддер Картера, – практически перебил рыжего Бонда черноволосый мужчина, быстро и ловко вертящий в руке нож чем-то напоминающий земную наваху.

«Да-а-а, с таким в ножечки лучше не играть», – про себя подумал парень, посмотрев в серые, по цвету напоминающие сталь глаза Сиддера.

- Сэмил Хоксгар, - назвался третий, как и остальные, протянув руку для пожатия. - Приятно познакомиться.

- Артус Лебридж. – Самым последним представился мужчина, с какой-то простой и в то же время незапоминающейся внешностью. - А из какого времени вы прибыли с Земли? – тут же он не выдержал и задал вопрос.

- Из двадцать первого века, – ответил парень и тут же на него посыпались вопросы от новых знакомых.

- Кто победил на войне?

- Жив ли король Георг?

- Надрали ли мы задницу туркам? А бошам?

- Что там с Ирландией?

- А появились большие аэропланы? А флот, флот теперь какой? Боевые бронированные машины появились?

- Как вообще живет наша страна?

- Кстати, он еще и песню о нашем батальоне сочинил, – подлил масла в огонь Роберто, пока растерянно улыбающийся парень не знал на какой вопрос в первую очередь ответить.

На выручку Кальвадосу пришел ир Алессоро:

- Отставить, все вопросы потом! Дайте парню в начале выпить и перекусить! И, я думаю, он за вечер с удовольствием ответит на все ваши вопросы и послушает наши рассказы.

- А я вам ребята отвечу на главный вопрос, – привлек всеобщее внимание Роберто, - и бошам и туркам мы-таки зад надрали!..

Добираться из «Перекрестков» Кальвадосу пришлось в наемном экипаже. Расстояние от ресторации до Академии хоть и незначительное, но и стоял на ногах он с трудом после хорошо проведенного вечера. И то чистильщики отпустили парня лишь потому, что близилась вторая половина ночи, а ему еще утром нужно вставать на учебу.

Но никто особо не огорчался – теперь впереди еще много вечеров для разговоров о Земле.

На Земле Кальвадос всегда с неохотой вставал рано утром, чтоб идти на уроки в школу, а позже, когда вырос - на занятия в институт. Молодой человек всегда без интереса сидел на скучных, типовых занятиях, где уставшие и в основном нудные преподаватели пытались вбить в головы тридцати таким же как он мученикам от науки различные знания. Он считал, что эти знания вряд ли пригодятся в дальнейшей взрослой жизни. Однако изо дня в день, из года в год приходилось все это заучивать, запоминать, чтоб получать хорошие оценки вначале на радость родителям, а позже для «красного диплома».

Здесь же в академии СОУП учеба проходила иначе. Вот уже вторую неделю Кальвадос с удовольствием посещал все занятия, которые начинались, кстати, весьма рано. Подъем был в шесть, шесть тридцать завтрак (кто проспал, тот ходит голодным до обеда), а в семь начинались занятия.

Первые пару месяцев, как ему объяснил курирующий его ир Алессоро, он будет обучаться фехтованию, стрельбе и лингвистике, ведь без знания языка он не сможет нормально изучать историю мира, свод Кодексов СОУП и многое другое. Поэтому его определили в маленькую группу из пяти человек, в нее же входил и Рилл. Правда, его соседу часть боевых занятий заменили дополнительным количеством часов лингвистики, а появляясь на тренировочной площадке, он больше занимался со вторым наставником – ир Листрэ, крупным мужчиной с тяжелыми кулачищами, который учил его немного рукопашному бою и владению ударно-дробящим оружием.

В общем, учеба всем давалась с потом и мозолями, отсутствовала необходимость заучивания ради оценок – каждый ведь старался для себя и своего будущего. Дни проходили в приятной обстановке, лишенной обидных розыгрышей, лицемерия и подхалимства. Наставники старались вникнуть в их проблемы, помогали адаптироваться в новом мире и действительно учили, а не зачитывали когда-то вызубренные лекции.

С Риллом у него сложились вполне дружественные отношения и свободное время они часто проводили вместе. У них, правда, поначалу не получалось нормально общаться и приходилось скудное знание риосского языка дополнять жестами, показывать знаками. Часто это весьма забавно получалось и добавляло веселья в их общение.

Так, общаясь жестами и от нечего делать, Кальвадос научил своего соседа игре в «камень-ножницы-бумага». Играли на щелбаны и, хоть он нередко обыгрывал Рилла, то уж когда победа доставалась рыжему, студент сполна познавал звонкий и тяжелый щелбан по лбу от такого крупного парня. В скором времени незамысловатая игра получила распространение и среди членов их группы обучения, а потом и среди учащихся всей Академии.

Со временем в ходе общения Кальвадос узнал, что в своей прошлой жизни его рыжий сосед являлся обычным гончаром с весьма скромным достатком. Когда ему смогли объяснить, что его ожидает в этом мире, он обрадовался возможности получить здесь достойное место в жизни. Учась в Академии уже пару недель до того, как туда приехал Николай, он успел немного подучить риосский язык и вскоре они объяснялись уже не только жестами и несколькими заученными фразами.

Как-то за обедом Кальвадос поинтересовался у своего соседа:

- Слушай, а почему ты не выбрал службу в СОУП, а ограничился мирной жизнью, ведь твоя комплекция позволяет стать неплохим бойцом?