Огонь пронесся по его венам, пот выступил на коже, дым окутал его разум, словно наркотик. Уильям схватил ее за волосы и приподнял лицо. Их глаза снова встретились, и остальной мир перестал существовать.

— Уильям! — Она ударила его кулаки в грудь. — Прекрати.

— Прекратить что? — Целовать? Касаться? В любом случае, он скорее умрет, чем остановится, но сейчас ее слово станет законом.

— Прекрати валять дурака и переходи к настоящему делу.

Настоящему делу? Он быстро заморгал, застигнутый врасплох.

— Ты жалуешься на мою технику? Снова? — Пока Уильям говорил, то играл с ее сосками. — Или моему единорогу не терпится получить удовольствие?

— Да! — сказала она, извиваясь под ним. — Ты такой медленный. Еще даже пальцем меня не тронул. Заверши уже начатое! Я готова.

Она хотела жестко и быстро? С удовольствием. Уильям изогнулся и опрокинул ее на спину. Когда она рухнула на матрас, он встал сбоку от кровати, схватил за лодыжки и перевернул ее. Поставил на четвереньки намеренно грубо, но постоянно наблюдая за реакцией, чтобы ее реакция не переросла в страх или смятение. Нет, ох, нет. Его изголодавшаяся по наслаждениям Санни с радостью встретила это и замурлыкала, требуя большего.

— Посмотри на себя, — восхищенно сказал Уиляьм. Ее груди. Ее задница… ее женская суть. Под таким углом он мог видеть все свои любые части. — Абсолютное, предельное совершенство.

С водопадом розовых волос ниспадающим на спину она глянула через плечо и одарила его мягкой, сладкой улыбкой. Что-то внутри него дало трещину. Сопротивление, сомнение. Цивилизованность, возможно. Его сердце чуть не остановилось от потребности доставить ей удовольствие, защищать и быть с Санни. Вероятно, даже переписать на нее свою ДНК.

Мужчина, который искал удовлетворения и веселья в объятиях множества других, отчаянно жаждущий почувствовать себя желанным, сгорел дотла. И из пепла восстал другой мужчина с новой целью. «Мне нужна только Санни и никто другой!»

Она воплощала страсть, искушение, чувственность и похоть. Воплощала соблазн. И она принадлежала ему.

— Ты доверяешь мне, сандей?

— Я… да. — В ее голосе звучало удивление. — Ты не причинишь мне боль.

— Это верно. У тебя никогда не будет причин меня бояться. Я никогда не возьму то, чего ты не предлагаешь, и не буду настаивать на большем, если ты не готова дать. Если я сделаю что-то, что тебе не понравится, скажи мне, и я сразу прекращу. Твое согласие, твое удовольствие значат для меня все. Поняла?

— Да, — сказала она с дрожью в голосе. — Пожалуйста, Уильям. Больше.

Ее остекленевший от страсти взгляд разгорелся, когда Санни увидела, что он забрался обратно в кровать. Уильям остался стоять на коленях, расположившись между ее ног и разместив руки на ее спине. Легким толчком он заставил ее наклонится, приподняв ее великолепную задницу повыше. Прелестное личико Санни покоилось на подушке.

Видеть ее такой… Его тело казалось натянутым сильнее, чем струна. Вдох, выдох. Уильям протянул руку между ее ног и сказал:

— Дай мне свою ладонь.

Без колебаний она потянулась назад. Держа ее запястье, он ввел один из ее пальцев внутрь лона. Когда Уильям ощутил, что палец стал достаточно влажным, заменил его другим. Он повторял процесс до тех пор, пока всея пять пальцев не оказались покрыты ее нектаром. Стоны Санни не прерывались, лаская его слух.

Его дрожь усилилась, когда он прижал свой член в ее розовым, пухлым складкам. Горячо! Хотя он отчаянно хотел погрузиться в нее, но сопротивлялся, призвав на помощь всю свою мощь, магию и решимость. Почувствовав, что вновь приобрел контроль, Уильям начал двигаться, имитируя движения в сексе, скользя своей длиной по набухшему маленькому клитору.

Когда она выдохнула его имя, он сказал:

— Обхвати мой член, сладкая.

И вновь она подчинилась без колебаний. Уильям продолжил двигаться, раскачиваясь взад и вперед. Взад и Вперед. Прямо в ее ладони. Санни сжала его, увеличивая удовольствие в тысячу раз.

— Такой большой, — похвалила она. — Такой твердый.

Он изменил угол своих толчков. Кончик его члена упирался туда, где Санни больше всего нуждалась, и она вскрикнула. Снова. И снова. Положив руку ей на поясницу, он скользнул большим пальцем между ее ягодицами. Она застонала громче. При следующем движении Уильям погрузил палец в ее попку.

Она потрясенно вздрогнула. Затем растаяла от его прикосновения, выгибаясь в объятиях.

— Уильям! Негодяй… больше!

Однажды каждая ее частичка будет жаждать каждую его частичку. Он об этом позаботится.

Уильям ускорился, ударяя по ее клитору, в то же время проникая пальцем глубже. Ее маленькая дырочка сжалась вокруг его большого пальца. Потребность в оргазме усилилась. «Не кончай. Еще нет. Сначала она».

«Слишком хорошо, слишком хорошо».

Он прикусил язык до крови. Сразу за кроватью висело зеркало в полный рост, которое он принес до пробуждения Санни, планируя наблюдать за ней, пока будет поклоняться алтарю ее тела. Аппетитные груди покачивались, пока ее рука сжималась вокруг его члена.

Быстрее, жестче. Вскоре они оба стали бормотать что-то бессвязное. Уильям толкался быстрее, она крепче сжимала его член. Снова и снова пухлая головка ударялось о клитор. Когда Санни начала раскачиваться ему в такт, он сменил угол. Хлоп, хлоп.

— Так близко… нужно… сейчас… дай… да! — закричала она, сильно кончая. Соки пропитали его член. Внутренние стенки сжались вокруг большого пальца.

Крепче сжав его, другой рукой она потянулась к его яйцам. Уильям все еще не был готов кончить… он хотел наслаждаться процессом вечно, хотел большего от этого, большего от него… но не смог остановить кульминацию, когда она началась.

Он запрокинул голову и взревел.

Санни прижалась к Уильяму, ее сердце билось в такт с его, дыхание оставалось неровным. Его тепло и аромат окутали его, гарантируя сохранить удовольствия подольше. Но наслаждение все быстрее уходило на убыль.

В любой момент она ожидала, что он прервет контакт, скажет что-то ужасное и уйдет, сожалея о том, насколько уязвимым был с ней, хотя технически у них не было секса.

Не то чтобы это имело значение. Их связь укрепилась, а их притяжение углубилось. Она почувствовала это и знала, что Уильям тоже это ощутил. Если раньше его пугала мысль об обязательства, то сейчас он, возможно, мчался в гору. На самом деле Уильям не произнес ни слова с тех пор, как они совершенно без сил рухнули на матрас.

Пока одна минута перетекала в другую, он просто играл с ее волосами и прослеживал изгибы ее позвоночника, словно доволен тем, что просто находится рядом. Но Санни начала негодовать из-за молчания. Если Уильям собирается вести себя как большая обиженка на нее по поводу его растущих чувств к ней, ей нужно знать, чтобы успеть сбежать с горы. Потому что, мало-помалу, несмотря на все… «Я начинаю в него влюбляться».

То, что они сделали, свело ее с ума. Она хотела не просто больше секса. Хотела верности. Доверия. Семью. Вечность.

Санни хотела всего, что он мог дать. По-настоящему. А чего хотел он?

Поскольку Уильям не сбежал, она решила прощупать почву. Если начнет с забавных вопросов, то, возможно, заставит его открыться.

— Если бы ты мог описать свою жизнь названием фильма, какой бы ты выбрал?

Он ответил молниеносно, словно готовился к такому вопросу всю жизнь.

— У меня было бы их два. «Лемони Сникет: 33 несчастья» за которым последовал бы «Я — легенда».

— Лжец! Ты был бы сначала «Крепись» за которым следует «Полный расколбас». То есть, ты представляешь, сколько раз мне приходилось слышать о твоих связях?

Он ухмыльнулся.

— А ты «Вилли Вонка и шоколадная фабрика». Большой Вилли собирается… съесть… тебя.

Он фыркнула и усмехнулась. Решив надавить сильнее, теперь, когда заставила его заговорить, Санни спросила: