Он попыталась прикрепить один конец цепи к столбику кровати, но ее рука отказалась подчиняться мысленным командам. Она просто ткнула цепью в картину, как будто протыкала ее.

Что за черемуха? Она попыталась снова. Укол. Что-то теплое и влажное брызнуло ей на руки, цепь выскользнула из ее хватки и упала на пол. Но… она не увидела ничего необычного. Ее руки казались чистыми и сухими.

С пкартины протянулась твердая рука и обхватила ее запястье, удерживая на месте. Рука. С картины? Растерянная, близкая к панике, она попыталась освободиться. Хватка оказалась слишком сильной.

— Санни!

Раздался голос Уильяма, резкий от страха. Она быстро заморгала — новая ужасающая реальность приобрела очертания. Уильям держал ее. Он был весь покрыт кровью, как и она. Окровавленный кинжал лежал на полу, а не пара цепей.

Санни ахнула. Она приняла кинжал за звено цепи? У нее появились галлюцинации, и она взяла кинжал? Но зачем? И… и… она ударила Уильяма? О, дельфиниум (дерьмо). Да. Это его драгоценная кровь забрызгала их руки.

Ужас пронзил ее, выбив воздух их легких. Захрипев, она отшатнулась. Или сделала бы, если бы он не усилил хватку.

— Я думала… думала, что стою на своей стороне кровати, не на твоей. Думала, что держу цепи, не кинжал. Думала… — у него были две раны на груди. Из-за нее. Потому что она ударила его. Дважды!

Горячие слезы потекли по ее щекам. Любая бравада, которая приходила ей в голову по поводу ее сопротивления проклятью, испарилась.

— Уильям, мне так жаль. Я не понимала… не знала… я хотела тебя защитить. Я… я… — она сжалась, ее колени подогнулись.

Несмотря на свои раны, он переместился за ее спину и поймал ее прежде, чем она упала на землю. Затем переместился на изголовью кровати, опираясь на него спиной — ее щека покоилась на его плече. Еще больше крови намочило ее кожу, когда он обнял ее, но Санни это не волновало. Что угодно, лишь бы понежиться в его объятиях. Другой рукой он погладил ее по волосам.

— Мне так жаль, — повторила она.

— Тсс, тсс. Все в порядке. Я держу тебя, любимая. Небольшая поножовщина — это просто прелюдия. Ничего страшного.

Он утешал ее, после того как Санни ударила его ножом. Что, если бы она его убила?

Еще одно рыдание сотрясло ее. Она должна все исправить.

— Я хочу показать тебе свою форму единорога.

Он поцеловал ее в висок, а затем удивил, сказав:

— Не так. Ты покажешь мне, потому что хочешь покрасоваться, а не потому что чувствуешь вину, за то что вызвала у меня небольшое внутреннее кровотечение.

Уильям выразил ей понимание, хотя заслужила она порицания. Он не собирался защищаться от нее, верно? Думал, что, как и она, сможет держать ситуацию под контролем. Ошибка. Которую она исправит.

Если он не примет мер, чтобы защититься от нее, Санни сама все сделает. Она… уйдет.

Из груди рвался очередной всхлип, но она его подавила. Санни уйдет на время, только на время, закует себя так, как обычно делала во время брачного периода, и, наконец, закончит расшифровку книги. Тогда, и только тогда, она сможет вернуться и быть с Уильямом вечно.

«Моя любовь, моя жизнь».

Худшее опасения Уильяма сбылось. Он влюбился, и объект его привязанность предпринял серьезную попытку лишить его жизни, даже не осознавая, что делает.

В течение двух недель он занимался любовью с Санни в любое время дня и ночи. Пока она спала, он допрашивал демонов и сражался с ними, а также искал зацепки в поисках десятой короны, избегая Акселя. Он надеялся очистить голову перед следующей встречей с братом, но его мысли становились все более хаотичными.

Как же изменилась его жизнь всего через несколько недель после встречи с Санни. У него появилась спутница жизни. Проклятье активировалось. Впереди маячило будущее без Гадеса. Будущий князь ада связан с членом Элитной Семерки… накажут ли Акселя за их связь? Что, если другой Посланник обвинит Уильяма в преступлении, как это сделал Бьорн? Аксель оказался бы под перекрестным огнем, вынужденный выбирать.

Должен ли Уильям разорвать все связи?

А что с Санни, его потенциальной королевой и убийцей? Оставит ли он все как есть, позволяя ее продолжить изучать книгу, пока отбивается от ее атак?

В глубине души он подозревал, что атаки только усилятся. Однажды транс или что-то такое овладеет ею и станет постоянным. Или он сделает то, что считал нецелесообразным и сожжет книгу, не давая Санни ее изучать? После каждого изучения страниц ей становилось все хуже.

Уильям нахмурился, когда ему в голову пришла мысль. Почему ей стало хуже, когда она работала над книгой? Его чувства к ней усилились со временем, подливая масла в огонь проклятья, как она предположила? Или проклятье продиктовано самой книгой, а не эмоциями Уильяма? И если да, что это значит для них?

Когда она спала, прижавшись к его исцеляющейся груди, ее теплое дыхание касалось его кожи. Он провел пальцами по ее волосам. Серебристый лунный свет время от времени омывал ее, ярко вспыхивая, чтобы осветить ее неземную красоту, прежде чем угаснуть, чтобы затем вспыхнуть снова.

«Теряю концентрацию». Верно. Во время брачного периода проклятье совсем не влияло на Санни. Затем она проснулась, изучила отрывок и, бум, ударила его кинжалом.

Как она отреагирует, когда проснется? Попробует еще раз или останется самой собой?

Хотя ему очень не хотелось с ней расставаться, Уильям укрыл ее одеялом, принял душ, оделся в свою обычную одежду и взял сотовый, намереваясь связаться с Акселем. Пришло время снова поговорить.

Он нахмурился, обнаружив новые сообщения.

Зеленая Машина: Люцифер знает, что Эвелина у нас.

Красная Постель: Сказать, что он взбешен, было бы преуменьшением. Но. Он ВЗБЕШЕН.

Черная Атака: Будь сегодня начеку. Дважды за утро Люци пытался проникнуть в наш дом, притворившись одним из нас.

Черт! Именно этого Уильяму сейчас не нужно. Сделав глубокий вдох для спокойствия, он бросил последний взгляд на Санни… она беспокойно спала без него, отчего дурные предчувствия разливались по его венам… поставил магический барьер вокруг спальни, гарантируя, что никто не сможет войти без ее разрешения, затем перенесся к двери загородного поместья Акселя на небесах. Особняк, построенный из великолепного дерева, золота и драгоценных камней. Гладкие алмазные листы обеспечивали плоскую крышу.

Он постучал сильнее, чем намеревался. По центру двери пошла трещина. Уильям никогда не был здесь раньше, но тайно изучал Акселя после того, как понял, что он может быть маленьким мальчиком из его воспоминания.

Фотографии не отдавали должного этой области небес. Ясное, нежно-голубое небо без солнца. Свет исходил от их лидера, Всевышнего. Птицы всех мастей парили в воздухе, насыщенном ароматом лаванды. Деревья во дворе плодоносили золотыми яблоками, инжиром и грушами.

Дверь распахнулась, и появился Аксель со взъерошенными темными волосами, сонными глазами, полуопущенными веками, без рубашки, с наполовину застегнутыми кожаными штанами. У него появились следы когтей на горле и синяки на груди. В крыльях виднелась пара проплешин размером с кулак, как будто кто-то вырвал пригоршню перьев.

— Тяжелая ночь? — спросил Уильям. — Или наоборот очень хорошая?

Аксель отошел, чтобы впустить его внутрь.

— Маленькая адская кошка не хотела мыться. Я заставил ее. Как только она поняла, что я не собираюсь причинять ей вред, то успокоилась… немного.

Войдя в фойе, Уильям сказал:

— Мы можем вернуть ее…

— Нет! — рявкнул Аксель. затем провел рукой по лицу. Более мягко он проговорил: Нет. Она здесь в безопасности, поэтому здесь и останется.

Беднягу заинтересовала девушка, хотя его товарищи Посланники презирали ведьм. Если Эвелина ответит взаимностью на это увлечение, их двоих впереди ждет трудный путь. Если им суждено…