Это чей-то очередной подарок — какое-то особенное дерево, он очень тяжелый, переделанный из двуручного. Тем мне и глянулся. Я даже велел Вокуле записать имя того, кто мне его подарил. С пометкой «проницательный подлец». Вот только поупражняться с этим топором я толком ещё не успел. А это же важно, привыкнуть к инструменту. Похоже, мой оруженосец всучил мне первое, что смог выудить из жадносумки на скаку.

Хочу злобно зыркнуть на Сперата, но не успеваю — Коровка грудью сбивает с дороги лошадку оруженосца и сталкивается грудь в грудь с лошадью клетчатого. Тот уже держит в руке здоровенную секиру с очень широким лезвием. Как половинка от сковороды. И такая же толстая. Наши лошади встают на дыбы, пытаются ударить друг друга подковами. Коровка явно лучше боксирует, ему удается нанести подряд два удара в грудь коня клетчатого. К несчастью, под клетчатой попоной сталь — я слышу глухое звяк-звяк. Лошади падают навстречу друг другу и буквально обнимаются. Не как друзья, а как боксеры вошедшие в клинч. И тут же начинают кусать друг друга за шеи. Бить, сидя на спине лошади, которая стоит на задних ногах, очень не удобно. Но клетчатый отлично справляется — я отражаю все удары его секиры, даже те, что он направил в мою ноги. Мой щит из толстого, особенным образом обработанного дерева, окованный железным листом, буквально расползается по швам. От моего щита летят искры и куски «обшивки» — клетчатый ублюдок работает секирой с такой скоростью, что её лезвие размывается в воздухе, как лопасть вентилятора. Я, наконец, поймал удачный момент и цепляю клювом своего топора его щит, резко дергаю вниз и тут же бью в него шипом на верху обуха, стараясь вонзить его если не в глазницу, так в забрало. В последний момент этот гад успевает отвернутся и шип скользит по его шлему, высекая искры и оставляя глубокую царапину, походя срывая синие ленты.

В этот момент наши лошади теряют равновесие. Ни одна не падает, но в водовороте битвы нас тут же раскидывает в разные стороны. Коровка резко прыгает вперед, пытается напоследок лягнуть «клетчатого» — но я уже не вижу этого — обернуться некогда, я принимаю на щит стеклянную сосульку. Это было последней каплей — щит словно размок и буквально висит на соплях. Отчасти это даже хорошо — магический снаряд летел с хорошей скоростью, частью его энергия поглощена превращением моего щита в обломки. Удар отдается жуткой болью в руке, но я удержался в седле. Стряхиваю остатки щита с руки, перехватываю топор двумя руками. И тут же бью им в длинном выпаде, успев развернуть его лезвием. И проминаю шлем всадника оказавшегося рядом. Он падает. Возможно, просто оглушен. Я не расстроен этим. Честно говоря, я не уверен, что на нем были синие ленты. Может, это был свой. Коровка мчится дальше, стараясь подставить мне встречных или сам буквально прыгая на них, чтобы сбить грудью.

Иронично, что размахивая топором в жутком темпе, умудрившись даже сбить летящую в меня огненную бабочку, впрочем довольно слабо полыхнувшую — я поймал себя на том, что думаю об акулах. Вернее о селедке. Видел ролик с косяком селедки, который синхронно двигался, расступаясь перед акулой. И голос диктора пояснял, что это такой способ запутать хищника. И вот прямо сейчас я чувствовал себя в положении этой акулы — меня явно избегали. Коровка нес меня в самую гущу врагов, а они синхронно шарахались в сторону. И я не успевал сосредоточиться на ком-то. Выбрать цель для атаки, определиться с врагом. И терял драгоценные мгновения, оказываясь в неудобной для хорошего удара позиции.

Неожиданно, Коровка будто вывалился из боя. И ускорился, вынося меня в сторону. Я тяжело дышал, Коровка тяжело дышал. Я почувствовал дискомфорт в ноге, опустил руку к бедру. Нащупал арбалетный болт в своей ноге и выдрал его, тут же пустив волну лечения. Потом коснулся залитой кровью от глубоких прокусов шеи Коровиэля. Похоже, кроме этого и пары гематом, мой конь не пострадал. Слегка подлечив свое средство роскошное передвижения, я оглянулся вокруг. Ни одного пажа, рядом только Ланс и, неожиданно, оба брата-огневика. Еще несколько караэнских всадников.

— Где Сперат⁈ — ору я на Ланса, одновременно пытаясь запомнить тех, кто рядом.

Ланс осматривается вокруг, привстает на стременах, кричит, повторяя мой вопрос. Рыцарь в древнем шлеме-ведре с забралом в виде прутьев, указывает обломком копья в сторону. Видимо, так и не выпустил после удара, затупил в горячке боя. Я смотрю в ту сторону, не особо веря, что этот тип показывает правильно. Но он оказывается прав. Я вижу Сперата. Он пеший. Когда я нахожу его взглядом, он отбивается сразу от двух всадников. По виду — вооруженные слуги. У одного короткое копье, у второго шипастый шар на цепи. Сперат местами черный и дымится, как будто он камень в бане и на него водой плеснули. Я ору и направляю Коровку к Сперату. Конь недовольно фыркает — он ждет, что мне дадут копье. Но идет. В этот момент что-то отвлекает копьеносца и он скачет прочь. Сперат тут же этим пользуется. Он кидается на второго, подныривает под мелькнувший над ним шипастый шар и, как американский футболист, бьет плечом лошадь. Это сравнительно мелкая лошадка, не такой диплодок, как Коровиэль или та тварь под клетчатым. Лошадка в ужасе ржет и падает. Сперат взгромождается сверху, хватает растерянного всадника за поля открытого шлема, и проворачивает его голову лицом назад. Тут же быстро осматривается вокруг. Не переставая дымиться и поглядывать по сторонам, некоторое время топчется рядом с брыкающейся лошадью, которая порывается встать но ей не дает труп в седле. Находит свой выроненный при ударе об лошадь топор, хватается за седло лежащей лошади, и буквально ставит ей на ноги. Выкидывает из седла болтающийся в нём труп, и залазит вместо него сам.

Все происходит очень быстро. В разы быстрее, чем об этом рассказывать. Я уже совсем рядом, буквально в паре десятков метров. Сперат видит меня, радостно кричит и бьет пятками лошадь, заставляя её скакать мне на встречу. Она ему явно маловата, смотрится как пони. И ей как-то не хороша, вся морда в пене, взгляд пустой, ноги трясутся. Она едва ли скачет, скорее семенит. Я тоже кричу, но не от радости. Из мешанины рыцарской схватки за спиной Сперата вываливается всадник. Тот самый, второй, с копьем. Он держит копье в согнутой и отведенной назад руке, явно намереваясь метнуть его прямо в спину Сперата. Мой оруженосец смотрит на меня. У него закрытый шлем, но я уверен он добродушно улыбается, видя как я размахиваю молотом. И совершенно точно не слышит, как я сипло кричу, преодолевая дикую боль в горле:

— Посмотри назад, дурак!

Сперат так и не узнал о грозившей ему со спины опасности. Скачущий за ним всадник взмахнул рукой, метнув копье, но вместо копья из обрубка его руки вылетела струя крови, неестественно ярко красным веером брызг полыхнувшая в полуденных лучах. Ставший калекой всадник растерянно уставился на свою руку. Вернее, на культю. Я, впрочем тоже. Только теперь, выплывая из адреналинового раша я смог рассмотреть, что прямо за Сператом скачет тесно сплоченная группа рыцарей на хороших конях с толпой боевых слуг. Толстый знаменосец в её середине держал в руках копье с длинным флажком Старого Волка. А вот и сам Старый Волк — именно его удар лишил целившего копьем в Сперата врага и копья и руки. Орудовал таэнский легат похожим на мой боевым топором с широким лезвием с одной стороны и «вороньим клювом» с другой. А потом старый рыцарь немного нагнал потерявшего руку и пребывающего в шоке врага и нанёс ему второй удар. Выглядел удар небрежно, похожим движением хозяйка между делом смахивает пыль — походя, но точно и уверенно. Этим ударом старик лишил беднягу головы.

Сперат доскакал до меня, так и не заметив скоростного расчленения у себя за спиной, и осадил коня. Впрочем я тоже. натянули поводья разгоряченных коней и легат со свитой.