— Ничего не вижу,— с явным неудовольствием в голосе процедил оруженосец. Ничего в нем не наводило мысли о сухарях. Скорее он был похож на пышную, гладенькую булочку. По годам он был старше меня раза в два, и то, что он все еще был оруженосцем, выдавало в нем низкое происхождение. Но вот разговаривал он со Старым Волком так, будто они равны по положению. Или, он даже выше.

— Я вижу людей, — с удивлением сказал я. Деревья только начали терять листву и я видел разве что чуть более густые тени. Но у меня словно чутье включилось, я был уверен, в тени фруктовых деревьев кто-то есть. — Может, крестьяне подрезают деревья, или что они там делают осенью с…

— В линию! Строй! Строй! Взять копья! — диким голосом заорал Сухарь и с неожиданной ловкостью выхватил из седельной сумки сразу два шлема. Одной рукой он нахлобучил первый шлем на легата, второй на себя. Старый Волк пару секунд стоял смирно, пока на него надели шлем, и протянули копье с личным флажком. А потом поскакал вдоль растянувшегося по дороге отряда. Бросив мне короткое:

— Скачи к своим!

Призыв к оружию подхватывали другие голоса. Секунду назад расслабленные, сонные всадники вдруг споро собирались в рыцарские копья, где впереди уже в шлемах и с копьями были рыцари, а за ними их свита. И я только сейчас понял, что на мне нет кирасы. Хотя шлем я уже надел, даже не заметив как. Рядом появился Ланс, уже в шлеме и с копьем.

— Быстрее, сеньор Магн, быстрее! — и я послал Коровку назад, мимо таэнцев, высматривая знакомые лица караэнцев. У всех таэнцев был в одежде элемент красного — Ревнители и вовсе одевались в накидки глубоко красного цвета с капюшонами. Караэнцы старались чтобы у них в одежде был белый и красный. Но их можно было отличить от таэнцев и без этого — всадники из моего города бестолково метались, мешая остальным. Хорошо хоть они ехали восновном рядом, одной крупной группой. Плохо, что в конце колонны. До них было не меньше полукилометра, и я успел преодолеть не больше половины этого расстояния, когда скакавший впереди Ланс махнул рукой, указывая мне на холм с персиковыми деревьями, так обеспокоившие Старого Волка. Я повернулся в седле почти всем телом, чувствуя себя танком, и навел «амбразуры» прорезей забрала на персиковые деревья. Поднять забрало рук не хватало — одна была занята поводьями, другая копьем. Но обзора мне хватило, чтобы разглядеть как из под прикрытия персиковых деревьев выезжают уже выстроившиеся в линию всадники. И медленно набирают скорость, двигаясь прямо на наш растянутый отряд. Засада. Я опытным взглядом оценил численность и вооружение. Не меньше полусотни рыцарей, всего около двух сотен всадников. И за ними бежит пехота. На всадниках преобладают синие цвета — если синего нет в одежде, так полосы синей ткани повязаны на шлемах и предплечьях. Синий основной цвет герба всего у пары Великих Семей в Долине. Но столько всадников может выставить только одна. Инобал.

— Если найдешь Аста… — заорал я скачущему рядом Сперату.

— То он умрёт! — огрызнулся мой, обычно такой сдержанный, оруженосец.

Я не стал спорить. Хотя, наверное впервые в жизни, мне стало неприятно оттого, что кто-то хочет сделать мою работу. Однако это было не важно. Важно только то, что Аст Инобал всё еще жив. А должен быть уже давно мертв. И сегодня это, наконец, можно будет исправить.

Тот, кто придумал план атаки на нас, все придумал правильно. Даже я бы не смог придумать лучше. Начать можно с выбора места и времени для атаки — оно было подобрано идеально. Конечно, можно бы было подумать, что атаковать наш лагерь ночью, в стиле спецназа из моего мира — еще умнее. Но для этого нужно, что был этот самый спецназ. Ночью слишком темно, управления восками никакого — по сути, даже чтобы просто собрать отряд и довести его до вражеского лагеря, нужны долгие и упорные тренировки. Я бы, пожалуй, уже смог провернуть такое со своими «чуханами». Но когда дело дойдет до боя — я смог бы командовать только теми, кто находится в пределах полусотни метров. Да и то, благодаря свистулькам сержантов. А учитывая ограниченный набор команд… Предсказать исход такой вылазки, даже с учетом отвратительно поставленной тут дозорной службы, я не могу. С таким же успехом можно было кинуть монетку. Легат, кстати, тоже не был идиотом. Он тщательно выбирал место под лагерь, прочесывая как расческой все близлежащие складки местности, вплоть до того, что посланные им разъезды заглядывали в дома и амбары.

Не без пользы для себя, надо думать.

То есть, спрятать крупный отряд и внезапно напасть на войско рыцарей сама по себе задача сложная, и я даже уже думал, что и невозможная. Местные армии о приближении противника всегда знали загодя. Если, конечно, они были хоть немного организованы. То, как я влетел с разбегу в авангард войск Гонората в своей первой битве — скорее исключение. Но и тогда наши войска успели построится. Я даже начал привыкать к правилам местных войн — крупная стычка, это всегда довольно медитативная подготовка с построением отрядов, выбором местности и прочими особенностями. И это полная противоположность быстрым, отчаянным схваткам мелких отрядов. Обычно, тот кто на коне, почти всегда бьет пешего. А если на коне обе стороны, победа будет с огромной вероятностью за тем, кто увидел врага первым и атаковал. Надо думать, все как в средневековье моего мира.

Владение магией лишь отчасти влияло на это, превращая часть всадников в своеобразных конных лучников. Однако манна быстро кончалась, а по-настоящему разрушительные умения были редкостью.

Но вот подгадать момент так, чтобы армия растянулась на марше, и оказалась всего в километре от непроверенного её разведчиками укрытия — тут нужен был тонкий, психологический расчет. Разосланные Старым Волком разъезды доезжали до моста и возвращались назад — ехать вдоль Башенной речки им и в голову не приходило. Там очевидно не было ничего интересного, а вот доложить легату о том, что мы дошли до моста, и мост цел — было нужно. Никто не стал ехать по полю целый километр, чтобы заглянуть под тень персиковых деревьев, урожай с которых уже давно снят. Это глупо.

Сам наш отряд добрался до моста сильно после обеда. Старый Волк даже планировал привал на ночь сразу после того, как мы переправимся через Башенную речку. Люди устали, их разморило от жары, они расслабились.

Честно говоря, если бы кто мне показал такой расклад прямо перед атакой, я бы поставил на «синих». Логично предположить, что теперь они, в относительном порядке, выскакивают из лесопосадки, двигаются на растянувшихся по дороге всадников, разворачиваясь в боевой порядок. Их замечают, но даже если кто-то из наших сумеет быстро организоваться, то наверняка он будет не полностью одоспешен. Часть людей обязательно поскачет прочь, намереваясь избежать удара. Даже не из особого страха, а из элементарной осторожности — так же как здоровенный мужик может отскочить в сторону, если что-то вроде мелкой собачки неожиданно вывалится ему под ноги. Да ещё и начнет лаять.

Пока растянувшиеся по дороге люди будут в замешательстве, «синие» неторопливо преодолеют большую часть поля, за это время развернутся в линию, ускорятся и ударят. Какая-то часть таэнцев и караэнцев сможет организоваться, сплотившись вокруг лидеров, но основная масса всадников просто на инстинктах попытается выйти из под удара. А потом ещё часть поддастся панике и начнется повальное бегство.

Останется сломить сопротивление оставшихся, которые будут уже в меньшинстве и постараться выловить или убить тех кто выглядит богаче других.

Я прямо видел этот план, он мне нравился, и если бы его придумал я, то я бы им гордился. И этот блестящий план сломался, как только столкнулся с реальностью.

Для начала, незадолго до того, как мы въехали в западню, прошел дождик. Влажная земля не превратилась в грязь — но стала липкой и вязкой. Особенно рядом с холмом, потому как с него вода стекает. Лошадь с всадником и железом довольно тяжелая конструкция, они скользили, глубоко погружаясь копытами. «Синие» слишком долго выбирались на относительно ровное поле. И с трудом набирали скорость.