Он отстегнул ремень безопасности и не смотрел на меня.

— Ты имеешь в виду, невероятно безрассуден ведя машину в такую погоду.

— Нет, я имею в виду, что благодаря твоему вождению мы не только не столкнулись с той машиной, но и не врезались в дерево. — Я тоже отстегнула ремень безопасности и добавила: — Спасибо.

— Не благодари меня пока. Из-за меня мы могли застрять. — Он потянулся передо мной и открыл бардачок, порылся в нём, пока не достал фонарик. — Подожди здесь, я сейчас проверю.

Он открыл свою дверь и вышел. Я попыталась выглянуть через лобовое стекло, чтобы убедиться в этом самой, но стекла были настолько запотевшими, что я ничего не увидела. Я открыла свою дверь и вышла, тут же попав под сильный ливень, когда моя нога погрузилась в мокрую грязь.

— Чёрт! — Я опустила голову и обежала машину спереди, туда, где я вроде как могла видеть Уэса, стоящего на коленях рядом с шиной. Я остановилась рядом с ним и присела на корточки. Крикнув: — Серьёзно? Камень?

Казалось, что наша шина врезалась в огромный валун, а затем повисла на нём. Передняя шина Уэса буквально оторвалась от земли. Он прищурился, капли дождя стекали по его лицу, когда он удивлённо посмотрел на меня.

— Мне казалось, я велел тебе подождать в машине.

— Ты мне не указ, — прокричала я сквозь дождь, и его лицо за секунду превратилось из каменно-серьёзного в забавно-мягкое. — Кроме того, если ты умрёшь, я застряну здесь совсем одна.

— Верно, — прокричал он, хватая мою мокрую руку своей и поднимая меня. — Я возвращаюсь в машину. Не желает ли леди присоединиться ко мне?

— Вообще-то, желает.

Вместо того чтобы подойти к моей стороне, он открыл свою дверь и мягко подтолкнул меня внутрь. Я хихикнула и забралась внутрь, переместившись на середину между сиденьями, и когда его большое тело забралось внутрь, а дверь захлопнулась, внутренняя часть его машины казалась невероятно изолированной.

Несколько секунд мы молчали, каждый из нас вытирал воду с лица и убирал мокрые волосы с глаз. Затем он достал свой телефон и набрал номер.

— Я звоню отцу, — сказал он, поднося телефон к уху и глядя на руль. — Он может быстро приехать сюда, а у его приятеля есть эвакуатор.

— Круто. — Я посмотрела вниз и прошептала: — О нет, мои «Чаки».

Они были покрыты мокрой, липкой грязью, и это расстроило меня больше, чем следовало бы. В конце концов, это были всего лишь кеды, и это была всего лишь грязь. Но… я хотела, чтобы они оставались такими же идеальными, какими они были, когда Уэс подошёл к кассе в Devlish и заплатил за них.

Может быть, я смогу постирать их с отбеливателем, когда вернусь домой.

Я опустила козырёк и посмотрела в зеркало, пока он рассказывал отцу, что произошло и где мы находимся. Я вытерла под глазами, пытаясь избавиться от енотовых глаз, но дрожащие пальцы не помогали.

Я закрыла козырёк и глубоко вздохнула. Я была потрясена аварией, но этот странный всплеск адреналина, который я испытывала, был чем-то большим.

Потому что, пока машина Уэса стояла с одним колесом в воздухе, мне пришло в голову, что жизнь непредсказуема. Независимо от того, как тщательно ты планируешь, и независимо от того, насколько осторожничаешь, возникнет нечто неуловимое и всё перевернёт.

Что заставило меня задуматься.

Если бы моя мама была жива, изменила бы она сейчас своё отношение ко всей этой истории с плохим парнем? Мне казалось, что из-за таких вещей, как автомобильные аварии и потеря любви, жизни и смерти и разбитых сердец, мы должны хвататься за каждый момент и вбирать в себя все хорошие моменты. Разве она не хотела бы этого? Чтобы я импровизировала в своей жизни, а не жила по какому-то напечатанному шрифтом Courier-New двенадцатого размера сценарию?

— Он будет здесь через десять минут. — Уэс бросил телефон в подстаканник и перевёл взгляд на меня. — Мне так жаль, Либ.

Я подавила дрожь и подумала, хотел ли он так меня назвать. Обычно он говорил это только когда поддразнивал, но на этот раз это было личное. Интимно. Почти как будто мы действительно были одним целым. Мой голос звучал непривычно, когда я сказала: — Не волнуйся — я не вылетела через лобовое стекло, так что всё в порядке.

Это заставило его лицо смягчиться. — Хорошо.

Я поджала губы и занервничала, в основном потому, что мне очень, очень, сильно хотелось рассказать ему о своих чувствах и о том, чего я хочу. Я сделала глубокий вдох и сказала:

— Уэс.

— Эй. Твои кудри вернулись. — Его карие глаза немного сузились, а губы приподнялись. — Думаю, я скучал по ним.

Он начал поднимать руку, как будто собираясь коснуться моих мокрых волос, но так и не сделал этого.

Разочарование пронзило меня, пока я задыхалась от смеха.

— Разве не ты требовал, чтобы я выпрямила волосы?

— Требовал. — Его кожа тоже была мокрой от дождя — очевидно — и капля вот-вот скатиться с кончика его носа. Эти карие глаза блуждали по всему моему лицу, окинули мои глаза, щеки и рот, прежде чем он сказал хриплым, глубоким голосом: — И думаю, что жалею обо всём этом. Я скучаю по твоей одежде и кудрявым волосам. Ты выглядишь лучше всего, когда ты такая, какая есть.

Ты выглядишь лучше всего, когда ты такая, какая есть. О, боже.

Мы были так близко, губы были всего в нескольких дюймах друг от друга, когда сидели лицом к лицу на его переднем сиденье. Мне казалось, что в мире больше никого нет, кроме меня и Уэса в кабине его машины с запотевшими окнами, а дождь окутывал нас пеленой. Я хотела, чтобы он наклонился и поцеловал меня — мне так сильно этого хотелось, — но знала, что он не сделает этого.

Откуда я знала?

Потому что потратила всю свою жизнь, убеждаясь, что Уэс Беннетт знает, как сильно я никогда в жизни не захочу, чтобы он меня поцеловал.

— Ничего себе, спасибо, Беннетт, — сказала я на одном дыхании.

Его голос был тихим, когда он сказал: — Я серьёзно.

И тогда я поцеловала его.

Решившись на это, я обвила его шею руками и прижалась губами к его губам, чуть повернув голову и подвинувшись на сиденье. Запах его одеколона смешался с запахом дождя, и он был повсюду вокруг меня.

Уэс на секунду замер, не двигаясь, когда мой рот прижался к его рту. Мысль о том, что он, возможно, не захочет целовать меня, пришла мне в голову слишком поздно. Могу ли я отступить и притвориться? Изобразить целую «Упс, я потеряла равновесие из-за аварии и коснулась твоих губ своими» сценку.

И тут, словно поражённый молнией, Уэс вдохнул, и его руки сжались по бокам моего лица. Он целовал меня в ответ. Я целовала Уэса Беннетта, а он целовал меня.

В одно мгновение поцелуй превратился из робкого в обжигающе горячий.

Он наклонил голову и поцеловал меня так, как должен был целовать Уэс — дико, сладко и совершенно самоуверенно одновременно. Он точно знал, что делает, когда его большие руки скользнули в мои волосы, но меня привлекли дрожь в его дыхании и лёгкая дрожь в его прикосновениях. Тот факт, что он чувствовал себя таким же неуправляемым, как и я.

Уэс притянул меня ещё ближе к себе на сиденье, так что мы оказались прижаты грудь к груди. Впервые в жизни я поняла, как люди могут просто забыть, где они находятся, и заниматься диким, беспорядочным сексом на переднем сиденье автомобиля. Мне хотелось обхватить его ногами за талию, забраться на него всем телом и исследовать всё, что когда-либо делалось двумя телами. И я всё ещё была (как бы) девственницей.

Я не могла остановить свои руки, которые шарили повсюду, так как я потерялась во всём, что связано с нашим моментом. Я скользнула ими под его толстовку, когда его зубы прикусили мою нижнюю губу, а затем они оказались на его лице, ощущая твёрдую линию его челюсти, пока он целовал меня так, словно это была его работа и он хотел получить прибавку. Он издал звук, когда я зарылась руками в его волосы — словно ему это понравилось, — и мне захотелось, чтобы дождь лил вечно и никогда не прекращался.

Только когда он произнёс моё имя — трижды прошептал его в мои губы, — я вернулась к реальности.