Он бы смотрел вниз на мои губы своими темными глазами и заметно сглатывал, выпячивая кадык, который по какой-то причине всегда отвлекал меня, а потом…

— Баксбаум.

— А? — Я повернула голову вправо и посмотрела на него, слегка задыхаясь и чувствуя себя так, словно меня разбудили ото сна. Что, чёрт возьми, я творю?

Моё лицо пылало, когда он наклонился немного ближе, чтобы его плечо коснулось моего. Он ухмыльнулся мне, прищурившись и прошептал: — Мне немного не по себе от того внимания, которое ты только что уделила этому порезу. Мне кажется, ты даже не моргала.

Я моргнула, мои щеки запылали ещё сильнее — если это было возможно — когда он прошептал мне в темноте. Мой губы изогнулись в улыбке, которую я не могла контролировать, и я прошептала в ответ: — Прекрати наблюдать за мной, гадёныш.

А потом момент просто остановился.

Застыл.

Замер.

Его ухмылка исчезла, а лицо стало напряжённым. Его челюсть сжалась, и я едва могла дышать, глядя на него в ответ, моё сердце колотилось, когда я позволила себе быть очевидной и на долю секунды задержала взгляд на его рте.

Его рот, который был так невероятно близко к моему.

Когда я снова посмотрела ему в глаза, я без сомнения знала, что, если бы мы были в другом месте, наедине, он бы поцеловал меня. Он сглотнул, и мой взгляд опустился к его горлу, а затем медленно поднялся обратно вверх по его сильному подбородку, носу и темным, как ночь, карим глазам.

Он приподнял бровь в невысказанном вопросе, и в этот момент я поняла, что хочу этого. Я хотела Уэса. Майкл был моей конечной целью, но я больше не могла заставить себя беспокоиться об этом.

Я бы не стала бежать через вокзал ради Майкла. Но я бы сделала это ради Уэса.

Вот чёрт.

Я пожала правым плечом, слегка подталкивая его, коснувшись моим хлопком к его флису.

— Подвинься. — Ноа плюхнулся рядом со мной и сказал: — Я оглохну, сидя между этими крикунами.

Неет!

Я села и придвинулась ближе к Уэсу, стараясь не смотреть на него, когда передвинулась. Момент был испорчен, и часть меня была разочарована тем, что нас прервали, в то время как другая часть была смущена и совершенно не понимала, произошло ли на самом деле то, что, как я думала, только что произошло.

Я уставилась в телевизор, казалось, целую вечность, прежде чем услышала шёпот Уэса:

— Я собираюсь взять себе что-нибудь выпить. Тебе принести?

Я сделала глубокий вдох — пожалуйста, не издевайся — и повернулась к нему лицом. Но вместо привычного для Уэса нахального выражения лица он одарил меня убийственно обнадёживающей улыбкой, ожидая моего ответа.

Я сглотнула и почувствовала дрожь, когда улыбнулась ему в ответ.

— Это было бы здорово. Спасибо.

— Диетическую колу, верно?

Я кивнула и сосредоточилась на том, чтобы не вспотеть, когда он встал и вышел из комнаты.

Что, блин, происходит?

Когда я вернулась из туалета, Уэс всё ещё не вернулся на своё место на полу. Я обвела взглядом тёмную гостиную, прежде чем заметила, что он вышел на террасу. Сначала я не могла понять, с кем он разговаривает, но потом увидела, что это Алекс.

Поговорим о стакане холодной воды, выплеснутой в лицо.

Он был там с красивой девушкой, которой, как он знал, нравился, в то время как меня чуть не стошнило от сбивающих с толку мыслей о моём соседе. Поговорим о зияющей пропасти.

Я закусила губу и прищурилась, пытаясь разглядеть их получше. Он сказал, что она его не интересует, и я верила, что он говорил серьёзно, но это не значит, что всё не может измениться, верно? А что, если я с самого начала неправильно истолковывала каждую мелочь между мной и Уэсом? Мой маленький фей-крестный мог быть заинтересован только в том, чтобы найти любовь для меня, а не со мной, верно?

Неужели я полностью выдумала момент на полу?

Я заняла своё место и досмотрела остальную часть фильма, но теперь моё внимание было приковано к двум людям, которых я могла видеть на периферии. О чём они говорили? Почему они были там? Я полностью отвлеклась и была счастлива, когда фильм закончился и они вошли в дом.

Мне нужно было привести мысли в порядок.

Люди вокруг меня начали разговаривать друг с другом, и я чувствовала себя неловко и не в своей тарелке. И я скучала по Джослин. Мы переписывались каждый день, как всегда, но в последнее время я не проводила с ней времени. Находясь со всеми этими людьми, которые были близкими друзьями друг с другом, я тосковала по ней. Мне нужно будет разобраться с этим, после возвращения домой.

На самом деле, наверное, пришло время признаться ей во всём.

— Ты знала, что у отца Майкла есть рояль? — Уэс посмотрел на меня с того места, где он уселся на спинке дивана, и протянул руку, чтобы помочь мне подняться. — Он находится наверху, в акустически оформленной комнате.

Я схватила его за руку и поднялась на ноги, и, о Боже, это было похоже на момент, когда мистер Дарси сжимал руку из лучшей версии «Гордости и предубеждения». Мир перестал вращаться всего на секунду, когда его большая рука обхватила мою.

Но затем, так же быстро, вращение вернулось, и я оказалась лицом к лицу с Уэсом и всем своим замешательством. Я посмотрела на его лицо, потом на Майкла, которого до этого момента даже не замечала, и поняла, что они ждут от меня ответа.

Что, ещё раз? Что такое слова? О чём разговор?

— Вау. — Отец. Рояль. Комната. Поняла. — Правда?

— Я думаю, он убеждён, что мог бы стать классическим пианистом, если бы у него была такая комната в более раннем возрасте. — Майкл скрестил руки на груди и сказал: — Он одержим ею.

— Наша Малышка Лиз играет на пианино. — Уэс посмотрел на меня и сказал Майклу: — Она действительно хороша.

— Нет, я не…

И тут Майкл сказал мне: — Хочешь его увидеть?

Я моргнула. — С удовольствием.

— Ну, тогда следуйте за мной, мисс Лиз.

Майкл пошёл к лестнице, и я последовала за ним, но я чуть не споткнулась, когда оглянулась и увидела, что Уэс не идёт с нами. Он смеялся над чем-то, что говорил Адам, поэтому я глубоко вздохнула и пошла наверх, поглощённая своими мыслями, пока поднималась по ступенькам.

Было ли это своего рода сигналом? То, что он буквально передал меня Майклу, было его образным способом передать меня и уйти?

Боже, наверное, это было бы смешно, если бы происходило с кем-то другим. Здесь был мой прекрасный Майкл, приглашающий меня, а не Лэйни, увидеть музыкальную комнату, о которой я мечтала, и я просто хотела, чтобы он ушёл, чтобы я могла побыть с Уэсом.

Это было нормально? Мне было трудно совладать с собой.

Как бы моя мама написала эту часть? Увидела бы она хорошее в «плохом парне» и закрутила бы сюжет?

Проклятье.

Прекрати думать, Лиз.

— Где твои родители? — Я прочистила горло и подавила свои внутренние мысли. — Я не видела их, наверное, миллион лет.

— Они пошли в кино, — сказал Майкл, поднимаясь по лестнице по две ступеньки за раз. — Но моя мама была бы рада тебя увидеть.

Когда мы добрались до верха лестницы, он подвёл меня к закрытой двери, которая выглядела так, словно вела в другую спальню. Он толкнул её, и…

— О Боже!

В комнате был блестящий деревянный пол, а под небольшим роялем, повёрнутым по диагонали с одной стороны помещения, лежал толстый ковёр. Он начал рассказывать мне об отражении, диффузии и поглощении, о том, как стратегически были расставлены декорации в комнате для лучшего качества звука, но я не могла его слушать.

Это пианино было таким красивым. Я подошла и села на скамейку. Мне очень хотелось сыграть на нём, но, очевидно, для его отца оно было очень важно, а я была неважным игроком. Уэсу нравилось делать вид, что я хорошо играю, потому что я была единственной в нашем возрасте, кто всё ещё брал уроки раз в неделю, но в лучшем случае моя игра была прилична.

Но я любила пианино. Очень сильно любила. Я была уверена, что мамина одержимость этим инструментом имеет к этому какое-то отношение, но также не было ничего лучше, чем закрыть глаза и просто потерять себя в песне, которую я играла сотни раз до этого, подстраивая темп и страсть и прислушиваясь, смогу ли я уловить те мельчайшие различия, которые я пыталась создать.