— Он не мой, и уединяться я с ним не буду. А ты взрослая девочка, делай, как считаешь нужным, — улыбаюсь я.

— Давай я тебе беруши дам? У меня есть.

— Не нужно, — смеюсь. — Иди уже. Разберусь. Только он до тебя полгорода перетрахал. Не в Москве, конечно, но там тоже население приличное. И ему двадцать один. Это так, для справки.

— Я, конечно, в курсе, что мужики постарше трахаются лучше. Но, что-то мне подсказывает, что это тот случай, когда я не разочаруюсь.

Мы уже двигаемся по коридору на выход. Хохочу, у этой бестии все легко и просто. Вот кто умеет жить без напряга.

Находим парней на стоянке перед клубом, подходим, Стас открывает дверцу своей машины, Корнилова ныряет туда и поднимает ладонь в прощальном жесте.

— Мэт, завтра все в силе? — спрашивает Булатов.

— Угу.

— Ну, пока, — улыбается он, садится в машину, и они уезжают.

Остаемся с Титовым на парковке одни.

— Тебе негде ночевать? — Матвей становится серьезным. За весь вечер он выпил, на удивление, немного, я даже не ожидала от него.

— Моя комната, конечно, свободна, но ехать с ними большого желания нет, — улыбаюсь я.

— Поехали ко мне?

Яна

Остаемся с Титовым на парковке одни.

— Тебе негде ночевать? — Матвей становится серьезным. За весь вечер он выпил, на удивление, немного, я даже не ожидала от него.

— Моя комната, конечно, свободна, но ехать с ними большого желания нет, — улыбаюсь я.

— Поехали ко мне? — открывает он пультом, стоящий через одну машину, черный Кайен.

Сажусь на пассажирское сидение.

— Ты поменял машину?

— Угу. Свою просрал. Да и Вадим всегда говорил, что кроссовер намного практичнее спорткара. Убедился, на низкую уже не пересяду.

Упоминание о Никольском со звоном бьет по нервам, сейчас во мне просыпается обида. Обида за то, что не удержал, не попытался спасти наши отношения, на что я подсознательно надеялась. Я бы все сейчас отдала, чтобы быть с ним, но не в статусе любовницы, конечно же.

Мы очень быстро доезжаем да дома Титова, даже десяти минут не прошло.

Осматриваюсь — золотая жизнь у мальчика. Квартира на Новом Арбате, новая машина, престижная работа и весь мир у его ног. Но про себя я, все же отметила, что он больше не строит из себя развязного и наглого пижона.

— Проходи, — пропускает меня вперед в квартиру на девятом этаже элитной многоэтажки. Щелкает включателем, и коридор с гостиной заливает ярким светом красивых современных светильников.

Просторные трехкомнатные апартаменты радуют глаз идеальной чистотой и свежим супер дорогим ремонтом.

— Располагайся, — Матвей проходит к бару и достает бутылку шампанского. — Ты вообще не пила, может, все-таки пройдемся по градусу?

— Я выпила коктейль, когда мы пришли в клуб. Но, в принципе, уже все выветрилось, давай.

Спать еще не хочется, да и я частично вернулась в прошлое, и хватаюсь за это состояние, как за спасательный круг.

Беру с дивана большую подушку, бросаю ее на пол и сажусь, облокотившись спиной. Вид из панорамного окна завораживает своей красотой и покоем, погрузившегося в ночные огни, города.

Матвей откупоривает бутылку.

— Твоя комната там, — показывает он кивком головы на коридор, в конце которого я заметила дверь. — Но, если хочешь, ложись ко мне. Подарю тебе, по-дружески, пару праздничных оргазмов, — сопровождает он свой выпад плутовской улыбкой.

— Обойдешься, — улыбаюсь в ответ. — Давай сюда свое шампанское.

Он подходит, бросает еще одну подушку на пол, рядом с моей и садится, копируя мою позу. Надпивает, струящийся пузырьками, напиток прямо из горла и передает бутылку мне. Делаю то же самое. Когда-то мы так пили на даче у Никольского, только вино. Зачем я опять о нем вспоминаю?

— Ладно, давай о серьезном. Твоя карьера пошла вверх? Видел твое фото на билбордах и в витринах магазинов. А недавно летел на отдых, открыл журнал в самолете, предоставленный авиакомпанией, и обалдел.

Я понимаю, о чем он. Это самая моя неоднозначная сьемка. Реклама отеля, фото в джакузи в пене, но подразумевается, что я обнажена. Хотя снималась я в купальнике.

— Надеюсь, другие мои студенты не летали этой авиакомпанией.

Делаю глоток и отдаю бутылку. Матвей тоже надпивает.

— Кому какая разница? У каждого своя жизнь, не загоняйся. Еще недавно ты принимала у Булатова зачет, а сегодня он трахает твою подружку, все в этом мире непредсказуемо. Расскажи лучше, как ты, что у тебя происходит интересного? — протягивает мне шампанское.

Как же быстро он повзрослел, а прошло всего несколько месяцев. А, может, и был такой, только никто, кроме друзей, не воспринимал его настоящего.

— Работа с утра до вечера, в выходные отсыпаюсь. Первое условие, которое нам поставили — выглядеть свежими и выспавшимися, ну и диета, конечно. В общем, кроме работы, почти ничего не происходит. Кроме редких вылазок в свет с подругой. Можно сказать, только втянулась. Девчонки в этом деле давно, а мне поначалу было очень сложно. После рабочего дня, иногда чувствуешь себя, как будто мешки с картошкой носила.

Глоток, еще один. Сама только теперь осознаю, что работа фотомоделью не сказка.

— А с Вадимом почему разбежались?

Вздыхаю. Даю себе время подумать перед тем, как ответить.

— Наши взгляды на отношения оказались слишком разными.

Он забирает у меня бутылку, пьет.

— Ты с ним была из-за денег, потому что проблемы твои решил? Или, все-таки, было что-то большее?

— Я его любила… Не сразу пришло, со временем затянуло. Но очень сильно, я бы даже сказала, болезненно… До сих пор забыть не получается.

— Хм, мне всегда казалось иначе. И, знаешь, я был рад за тебя, когда узнал, что укатила в новую жизнь… Жалеешь?

— Что уехала или что была с ним?

— Что уехала.

— И да, и нет… Если бы, действительно была ему нужна, он бы не отпустил.

— Не знаю, Ян. Если честно, я сам в шоке оттого, что он тебя отпустил… Но своим уходом ты его неслабо приложила. Мы не часто видимся, в основном теперь по работе. Но первое время я даже по телефону слышал, что он потерянный.

— А как твои дела? Смотрю освоился, — перевожу тему, потому что начинают душить слезы. Не хватало еще разреветься.

— Да, оказалось, не так все сложно и даже нравится. Поначалу было непривычно, я ж теперь Матвей Сергеевич, — улыбается он. — А потом втянулся, главное было понять все тонкости. Руководить мне не привыкать.

— Как подчиненные приняли?

— Ну, они же не знали, что я распи*дяй, — ржет он, — решили, что серьезный человек заехал, раз Никольский прислал. Секретаршу, правда, пришлось сменить. Взял двадцатилетнюю, а то сидела тетенька за сорокет. Булат пришел в гости, чуть не обоссался со смеху. Все травил меня, что секретарш обычно трахают на столе, а моя не потянет, потому что у нее радикулит.

Я смеюсь от души, Матвей допивает шампанское, оставив мне последний глоток. Беру у него бутылку, глотаю, уже успевшую освободится от пузырьков, жидкость и отставляю пустую тару в сторонку.

— А с Сабиной у тебя как?

Он мрачнеет. Глаза теряют блеск, словно вспомнил что-то неприятное.

— Никак… Предпочла родительский контроль и е*анутые понятия папочки.

— Ты думаешь ей это легко далось?

— Думаю, нелегко… Я ей предлагал уехать со мной, перевестись в Москву. Я бы помог, у Стаса тетка в министерстве образования работает. Отучилась бы еще пару лет и в вуз поступила. Но она пошла в отказ, категорически.

— Матвей, ей не было восемнадцати. Чтобы сбежать из дома, а именно так и называется то, что ты ей предлагал, для такой, как Сабина, нужно, чтобы случилось что-то немыслимое и очень значимое. Человеку, который практически всегда делал, что вздумается, это сложно понять.

— Значит, я — не значимое…

— Ты влюбился?

Он смотрит на меня, борясь с желанием признаваться или нет. Но я и так уже понимаю. Досада в его глазах и голосе выдает его с головой.