— Ну если дело только в этом, то прорвемся. Я сам займусь и решу этот вопрос. Необязательно было всем, без разбору, огребать за косяк Згурского. Но что-то мне подсказывает, что не этот гемор тебя тревожит. Раньше ты бы на такую проблему не потратил столько нервов.

Глубокий вдох. Затяжка. Выдох.

— Ты прав, но не хочу сейчас об этом.

Он выходит, а я тушу сигарету и в который раз за последние двое суток, пытаюсь расставить все по местам в своей голове.

Настроение хер*вое. Знаю, что подчиненных вздрючил с перебором, но не могу потушить внутри все, что клокочет еще с субботы.

После того, как отвез Яну, приехал домой поздно, наворачивал круги по городу и пытался понять. Почему меня так зацепила эта ситуация? Она, конечно, сама по себе неприятная, но коротнуло, ведь, не от этого.

«Так вот как ты решила свои проблемы! Какого х*ра, Яна? Спала с ним уже, или только приехала отрабатывать?», — прокручиваю снова слова Матвея.

Прямо свой в доску, как будто, имеет право предъявлять ей что-то. Что за отношения такие? Значит, позволяла ему многое, если он позволил себе такое с преподавателем. А когда понял, что она была с ним в моих загородных апартаментах, вообще озверел.

Эта мысль неприятно царапает и выводит из себя даже сейчас.

Никогда его не бил. Даже когда Матвей доставлял неприятности, обходился разговором. Каждый раз вовремя вспоминал, как он еще около года, после того как я забрал их к себе, плакал и рассказывал в какой обстановке рос, как видел побои, как терпел их сам. Я в детдоме на такое насмотрелся, да и тумаков отвешивали не раз, знаю, как оно. А тут сорвался. Но и палку он перегнул не по-детски. Был бы мне чужим, ответил бы за слова по полной.

Выхожу из зала совещаний и иду к себе. Одеваюсь, закидываю телефон в карман и выхожу. Нужно закрыть эту тему.

— Меня пару часов не будет, — говорю секретарше.

— Хорошо, Вадим Александрович. На пятнадцать встреча с рекламщиками.

— Помню.

Дом сестры в получасе езды от моего офиса. Звоню в дверь, она открывает сразу, ждала. Я позвонил с дороги, выяснил, где Матвей.

— Привет. Где он?

— У себя. Вадик, а что случилось? Он опять куда-то влез?

— Нет, не влез, просто поговорить нужно, — поднимаюсь наверх.

— У него синяк на скуле и губа рассечена.

— Таня, — бросаю уже со ступеней, — он мужик, переживет. Я в его возрасте, улица на улицу дрался.

Как будто он до этого, бл*дь, не числился в мордобоях.

Матвей сидит за компьютером, в наушниках, меня не видит. Подхожу к столу и облокачиваюсь, скрестив руки на груди. Он снимает наушники и смотрит на меня волком. Физиономия, действительно, помята.

— Извини, не рассчитал, — говорю искренне.

Он кивает, но взгляд не меняется.

— Ты почему не на занятиях?

Несколько секунд он молчит, прикидывает что сказать.

— Кравцова тест провела, выяснила, что у меня самый высокий IQ в группе. Что мне там ловить? Что мне там расскажут, чего я не знаю?

— А в декабрьскую сессию Шмелева начнет звонить матери, а мать мне…

— Ты же не за этим пришел?

— Не за этим. Рассказывай.

— Что?

— Как ты докатился до такой жизни, что решил подкатить к преподавателю?

— А что тут криминального? Понравилась, — отвечает вызывающе.

— Вообще без мысли, да? Понравилась — можно клеить?

— Ну ты же тоже мимо не прошел.

— Бл*дь, ты статусы не перепутал?! Нет?!

Он молчит, против меня, конечно, боится пырхать.

— Что вы делали на даче?

— Разговаривали.

— Ну ты же ее не разговаривать туда вез?

— Она со мной не спала! Ты это хочешь знать?

— Я хочу знать, дошло ли в твою голову, что она не для тебя?

— Я понял — она для тебя! Только ей двадцать четыре, тебя ничего не смущает, Вадик?

Выхожу из себя.

— Слушай меня внимательно, Матвей! Первое — если еще раз узнаю, что позволил себе говорить с Яной таким тоном или вообще предъявлять какие-то претензии, голову откручу! Второе — ваша дружба с сегодняшнего дня закончилась. Напрочь! Никаких контактов за пределами не просто колледжа, а даже аудитории. Пришел на пару, молча, без понтов отсидел и ушел! И третье — забудь о ней. Просто заруби себе на носу, что это чужая женщина, и не лезь на чужую территорию, даже мысленно! Надеюсь, мы поняли друг друга?

Он молчит. Смотрит затравленно, со злобой и разочарованием. Я впиваюсь глазами, желваки играют, снова бешусь. Матвей видит, тоже злиться, только в отличии от меня, свою неприязнь предъявить не может.

— Я тебя услышал.

Спускаюсь по лестнице. Чувствую досаду и раздражение. Почему? Закрыл же эту тему.

Таня предлагает остаться на обед, но я отказываюсь. Знала бы она, о чем мы только что говорили с Матвеем.

Хотя, ее никогда особо не интересовало, что у него творится внутри. Главное, чтобы внешне все, как у людей — накормлен, обстиран и проблем не доставлял. У сестры всегда главным в жизни был другой мужчина, который оказался полной мразью, но она, почему-то, так этого и не признала. Она из тех женщин, которые всю жизнь любят подонка, даже несмотря на то, что он причинил ей боль. Да и слишком рано она родила Матвея, ей едва восемнадцать исполнилось. Титов бы на ней не женился, если бы не залетел. Мое упущение. Я тогда пахал, как лошадь, хватался за все подряд, лишь бы у нее все было, как у сверстников. А этот мудак воспользовался тем, что я и днем на работе, и в ночную. Так и выскочила замуж, ничего в жизни не видела, не нагулялась, и где-то подсознательно винит теперь сына во всех своих бедах.

Завожу машину и еду в офис.

Куда меня, бл*дь, занесло? Я воюю за женщину с родным племянником. Я вторые сутки бешусь и не нахожу себе места, потому что меня конкретно переклинило на молодой девчонке. Просто идиотизм, ей Богу.

Ему запретил, а сам смог бы? Янку не так просто забыть по щелчку, даже если переключиться на другую. Эффектная девочка.

И когда успел так на нее подсесть? И, главное, как угораздило? Зеленая, неопытная, но чувственная и отзывчивая, а внешне так вообще идеальная. Настолько идеальная, твою мать, что, когда вижу, сердце забивается, как у пацана. Даже уже и не помню, когда со мной такое было.

И в постели ведь неискушенная, раньше меня такое не вставляло. А с ней в кайф, шмонает, стоит только прикоснуться. Готов даже потерпеть — дожился. Мог оставить ее тогда на даче, но побоялся, что от злости начну жестить, а она точно к такому не готова. Как вспомню, как колотилось ее сердце в первый раз, почувствовал даже со спины. И этот страх в глазах, как у птички, попавшей в сети. А потом получил свои дивиденды, оказалась горячей и отзывчивой. Даже интересно, что смогу из нее вылепить.

Остыну, и тогда поеду к ней, сейчас нельзя, кровь кипит. Столько лет в сердце было тихо, и вдруг такие эмоциональные качели. Понимаю, что она ни в чем не виновата, но бушующая внутри, неприязнь ко тому, что ее кто-то хочет, потому что она позволила, пока не улеглась, и сорваться могу на ней.

Сейчас мне нужна пауза.

Яна

Пятый день все валится из рук. Мозг кишит мыслями и, кажется, вот-вот взорвется. Почему он не звонит, почему больше на приехал? И как вообще быть дальше? Может для него это норма? Он же не озвучивал, как часто мы будем видеться.

Без конца обдумываю ситуацию на даче. Конечно, ему стало неприятно, когда он понял, что к чему, но это ведь было до него. Вдобавок, я узнала еще одну его сторону. И это было страшно. Титов, конечно, тоже повел себя крайне неправильно, и, если бы это был чужой человек, я поприветствовала бы реакцию Вадима. Но он же не чужой. И ему, да и мне с некоторых пор.

Я для Матвея теперь предательница, это ясно. Он искренне тянулся ко мне, открылся о самом сокровенном, увидел человека, с которым он может быть самим собой. А я оказалась не тем, что он нарисовал себе. Это пройдет. Но сейчас этот эпизод имеет для него значение. Его не было в колледже с понедельника, даже хотела спросить у Булатова, как он. Но потом решила, что не стоит, и так влипла с этой историей.