— Правда.

— Ого! Еще скажи, что записывают.

— Нет, все, как обычно, но не галдят и слава Богу. Иногда вообще не приходят, но это тоже хорошо.

— И как ты это сделала?

— Приструнила главного.

— Мм, прямо о-очень интересно!

— Лер, я опаздываю.

— Ну хоть без подробностей, интересно же, — умоляюще складывает руки.

— Сказала, что кому-то одному из нас придется уйти. Либо ему с моих лекций, либо мне из колледжа.

— И прямо он так проникся и пожалел тебя, — недоверчиво говорит она.

— Лера, ты спросила — я ответила. Я не знаю, что там у него в голове. Главное, есть результат.

— Что-то тут не так…

В квартире младших Романовых стол накрыли в большой гостиной. Я не знала, что можно купить таким людям на подарок, но на помощь пришла тетка. Сшила из кашемировых лоскутов такой шикарный плед, что невозможно даже предположить, что его делала простая портниха. Выглядит, как из дорогого текстильного бутика.

Меня знакомят с Лорой и десятилетней дочкой Романовых — Ариной. В гостях также их кумовья — семейная пара с девчушкой Арининого возраста. Мирон с Машей и младшая сестра Лоры — Даша.

На стол накрыто, дети отпрашиваются в торговый центр погулять, а остальные гости занимают свои места. Лора оказывается симпатичной, приветливой женщиной, своеобразная и с юмором. Все время шутит над собой, потому что скачет на костылях вокруг стола. Мы смеемся над ее репликами, А Давид вдобавок еще и добавляет:

— Это все ничего, но она же со своей ногой, отжала больше половины кровати! Сплю, как аппендицит, где-то сбоку, внизу.

Мы взрываемся хохотом, и в это время Лора радостно реагирует на вновь вошедших.

— Ну, наконец! Все в сборе.

Поворачиваюсь и встречаюсь взглядом с Никольским. В груди что-то сжимается, он не один. Рядом с ним красивая блондинка лет тридцати. Роскошно одетая, в длинном платье цвета шоколада под молочного цвета манто и в таких серьгах, какие мне советовала Лера к моему платью.

Он чуть дольше обычного задерживает на мне взгляд, внешне не выражая никаких эмоций. А потом помогает своей даме раздеться. Они непринужденно здороваются со всеми, сообщая, что попали в пробку из-за большой аварии на центральном проспекте. Им что-то отвечают, я пропускаю мимо ушей, собственные мысли атакуют голову. Значит, он не первый раз с ней в этой компании.

Больше не чувствую себя раскованно. Вроде бы, и нет больше повода к неловкости или дискомфорту, мы же с ним все решили, но сердце топит в ускоренном режиме. Так, нужно успокоиться, а то еще покраснею.

— Знакомься, Ольга, это моя новоиспеченная кума, — представляет меня Давид.

— Яна, — киваю.

— Ольга, очень приятно.

Она говорит таким тоном, будто сейчас подаст руку для поцелуя, как Папа Римский. Взгляд голубых глаз оценивающе пробегает по моему наряду, фигуре, прическе. Что бы я делала, если бы Маша не подарила мне несколько комплектов одежды и эти платья?

Потом равнодушно отводит взгляд, уж очень уверенно держится, царская осанка не исчезает и за столом. Им выделяют места прямо напротив меня, Боже, дай мне сил на этот вечер.

Первый тост за счастье Романовых толкает Мирон, делаю пару глотков шампанского и вижу, как Вадим смотрит на мои губы. И даже, когда понимает, что я это увидела, без стеснения, спускается глазами в декольте, а потом спокойно отводит взгляд.

За столом завязывается беседа, в которой участвует и он, и меня немного отпускает.

У младших Романовых не скучно, они сами веселые, еще и кумовья добавляют жару вечеринке. Заряжаюсь шутками, смехом и хорошим настроением. Вадим тоже в ударе, но его глаза бесконечно скользят по мне, вроде, невзначай, но внутренне меня трогает это внимание. Двоякие чувства — внутренности обдает то напряжением, то удовольствием. И все-таки, мне льстит его внимание. Особенно, в свете того, что он пришел с другой.

Когда Давид наливает по третьему кругу и видит мой, почти полный бокал, хлопает себя по лбу.

— Я забыл тебе купить детское шампанское, — улыбается он.

— Нехорошо получилось, но я переживу, — прикусываю губу, чтобы не рассмеяться.

— Нет, ну ты серьезно, что ли? Ты знаешь, что люди, которые считают, что пить нужно меньше и люди, которые считают, что пить нужно больше, сходятся в одном — пить нужно!

— Тебе так хочется меня напоить?

— Конечно, а вдруг ты буянишь, ругаешься матом и танцуешь на столе, — ржет он.

— Все может быть. Но проверять не будем.

— А я бы танец посмотрел, — шутит захмелевший Никольский и лукаво заглядывает мне в глаза. Ольга недовольно поворачивает к нему голову.

— Сегодня точно не светит, — улыбаюсь в ответ. Почему-то, теплеет внутри оттого, что он не ведет себя отчужденно, после нашего неприятного разговора.

— Сегодня? Звучит обещающе.

— Не донимайте мне подругу. — вклинивается Маша. — Ее на прочность проверять — зубы сломаешь.

Даша вспоминает и рассказывает в тему анекдот, за столом все смеются и разговор переключается на другие темы. Но Никольский разглядывает еще пуще.

Дождавшись, наконец, когда все выходят на перекур, иду в ванную комнату и смачиваю ладони холодной водой и прикладываю их к щекам. Я горю, но лицо, слава Богу, не красное, по скулам лишь разлился естественный румянец. Что происходит? Почему он на меня так действует?

А еще меня раздражает эта Ольга. Она по большей части молчит, лишь иногда вставляет пару фраз и периодически что-то нашептывает Никольскому. Но сидит с таким видом! Может все его женщины считают достижением, что попали к нему в постель? А я его послала. Еще тогда я поняла, что нужно было сказать помягче, ему очень не понравились мои слова, он не показал, но я умею считывать эмоции по глазам. Ладно, не вернешь, сыграла привычка говорить прямо и честно. Он же не неженка, переживет.

Выхожу из ванной комнаты, прохожу по коридору и, замираю на месте. На кухне слышу голоса Никольского и его пассии.

— И что не так? — спрашивает он.

— Ты все время пялишься на эту Яну, думаешь это приятно?

— Оля, она сидит напротив меня, куда мне прикажешь смотреть?

— Ну не до такой же степени, еще и клеить ее на моих глазах пытаешься, и за столом это все заметили.

— Могу поменять вас местами, и буду смотреть на тебя. Хочешь? — раздраженно отвечает он.

— Нет, не хочу.

— Тогда не *би мне мозг, Оля! Пришла на праздник, расслабься и отдыхай. Если не задалось, я вызову тебе такси.

Она затихает, слышу пару шагов, наверное, подходит к нему.

— Я просто соскучилась, Вадик, — меняет она тон.

— И при чем здесь Яна?

Нелепая пауза заставляет меня напрячься, вдруг они поняли, что их слушают. Но Ольга нарушает тишину.

— У тебя с ней что-то было?..

— У меня с ней что-то будет, — говорит он. А у меня подпрыгивают внутренности.

— Никольский, ты совсем уже не церемонишься! Это перебор, не находишь?

— Я тебе уже говорил — не задавай вопросы о других женщинах.

— Но ты никогда себя и не вел так по-свински. Сидишь со мной и откровенно рассматриваешь другую. Ей едва за двадцать, у тебя вкусы изменились?

— Изменились, причем, прямо в процессе разговора. Мне расхотелось тебя трахать, тебе пора домой.

— Что? — возмущенно изрекает женщина — Ты совсем охренел, Вадик! Ты сам мне позвонил, я не набивалась.

— Если все сказала, всего доброго.

Она резко выходит из кухни, еле успеваю отпрянуть за дверь. Ольга скрывается в конце коридора, и я слышу, как Никольский открывает окно, а следом ощущаю запах сигаретного дыма.

На цыпочках прошмыгиваю мимо, выдыхаю, когда вижу, что он стоит спиной и курит. Фух, не заметил.

В гостиной все снова сходятся за стол, занимаю свое место и пытаюсь переварить информацию. «У меня с ней что-то будет». Значит, не собирается оставлять все, как есть.

Видимо новая информация и алкоголь действует на меня неправильным образом. Потому что, когда Никольский возвращается за стол, теперь уже я пялюсь на него и не могу справиться с этим желанием. Явно видно его испорченное настроение, он перехватывает мои взгляды, но теперь его глаза холодны. Как же понять, что происходит внутри этого человека?