Должно быть, была весна. Мы с мамой забежали в вестибюль офисного здания, который состоял из черных блестящих поверхностей, а в середине виднелось сезонное украшение: белая дощатая клетка, обвитая пастельными лентами. Мы подошли к клетке и заглянули внутрь. Там сидело множество белых кроликов, копошившихся в опилках. Над клеткой висел плакат с надписью: «Светлой Пасхи!»

Подошла секретарша.

— Кролики в честь Пасхи, — объяснила она громко и четко. Затем, посмотрев на маму, спросила: — А она знает, что такое Пасха?

Мама напряглась:

— Да.

— Можешь подержать одного, если хочешь, — она выбрала кролика, белого с серыми пятнами, достала его из клетки и попыталась всунуть мне в руки.

— Нет, спасибо, — вежливо отказалась за меня мама, потом взяла меня за плечо и вывела через вертящуюся дверь. Потом мы стояли под козырьком здания, наблюдая, как пешеходы идут по мосту, закрываясь от дождя зонтиками или газетами над головами.

— Как думаешь, каково это — жить здесь? — спросила мама, переходя на китайский. — Я могла бы работать, а ты бы что делала?

— Ты бы работала, а я бы играла, — ответила я.

— Я бы работала, а ты бы готовила, — решила она. — Готовила и убиралась. Ты знаешь, как готовить рис в рисоварке?

— Да. Кладешь рис, наливаешь воду и нажимаешь кнопку.

— Нет, сначала рис надо промыть. Тогда у него не будет затхлого привкуса. Надо промывать рис под холодной водой не меньше минуты. Если ты научишься это делать, а еще готовить на пару рыбу с имбирем и луком, я смогу пойти работать.

— Кем ты будешь работать?

Она помолчала. И наконец сказала:

— Персональным финансовым консультантом. — Она твердо сказала это по-английски, будто готовясь к собеседованию. — Я бы занималась деньгами других людей. Помогала бы им копить на дома, откладывать на старость. Я бы работала в таком здании.

Она посмотрела на меня неожиданно сурово, будто это я ей мешала.

— Но тогда тебе пришлось бы сидеть дома. Ты бы сидела дома, а я ходила на работу. Хорошо?

— Хорошо, — согласилась я.

По всей длине улицы, по которой я еду, виднеются остановки пятьдесят шестого автобуса. В другой жизни, в альтернативной жизни моей мамы, я бы садилась на пятьдесят шестой автобус и доезжала прямо до центра города, до одного из офисных зданий и всех сопутствующих удовольствий: кофе Lavazza, уличных забегаловок, обшитых деревянными панелями, магазинов на Стейт-стрит. Я сидела бы позади в солнечных очках и наблюдала за другими пассажирами. Я шла бы утром на работу. Возвращалась вечером домой.

Жить в городе — значит жить той жизнью, для которой он был построен, приспосабливаться к его распорядкам и ритмам, перемещаться по разработанных схемам во время часа пик, продираться через толпы таких же жителей. Жить в городе — значит принимать его предложения. Есть в его ресторанах. Пить в его барах. Ходить в его магазины. Платить налоги. Подавать его бездомным.

Жить в городе — значит участвовать в его невозможных системах, двигать их. Просыпаться. Идти утром на работу. В этих системах есть свое удовольствие, потому что иначе кто бы согласился повторять одно и то же из года в год?

Выкурить первую теплую сигарету за день, прислонившись к стене здания около вращающихся дверей. Почувствовать холод зимнего утра, и запах выхлопных газов от всех этих машин и грузовиков на Лейк-Шор-Драйв, и ветер с озера.

Я приближаюсь к центру, и Милуоки-авеню становится все более забитой ржавеющими автомобилями, такси и автобусами, которые так никогда и не доехали до конечной остановки; наконец ехать дальше становится трудно. Словно они все бросили свои машины в час пик. Мне приходится ехать по тротуару, объезжая скопления машин. Затор тянется на милю. «Ниссан» рычит. Индикатор топлива яростно мигает.

Но я все равно ползу вперед. Впереди на перекрестке лежит упавший кран, раздавив фонари и машины, перекрыв несколько дорог. Вот отчего такая пробка. Я пытаюсь объехать его и сворачиваю на единственную улицу, куда можно проехать. Теперь я уже не на Милуоки-авеню. «Ниссан» проезжает еще несколько домов и наконец, накренившись, останавливается. Я жму на газ, но машина только протестующе фыркает, и все. Мотор заглох.

Тишина. Она умерла.

Впереди я вижу большую замусоренную реку, через которую переброшен изящный красный мост из кованого железа. За мостом еще здания, еще город.

Я выхожу из машины и иду дальше.

Ответственный редактор Маргарита Ковалева

Литературный редактор Юлия Березкина

Художественный редактор Татьяна Перминова

Корректоры Алла Локтионова, Людмила Виноградова

Верстка Елены Падалки

Подписано в печать 25.10.2019.

ООО «Поляндрия NoAge».

197342, Санкт-Петербург, ул. Белоостровская, д. 6, лит. А, офис 422.

www.polyandria.ru, e-mail: [email protected]