В конце концов в этот вечер Пуаро так и не удалось встретиться с Виктором Аствеллом. Тот задерживался в Лондоне и предупредил об этом по телефону.

– Он распутывает дела, которые остались после вашего мужа? – спросил Пуаро у леди Аствелл.

– Виктор один из компаньонов фирмы. Он и в Америку ездил, чтобы изучить постановку дела каких-то горнорудных концессий. Ведь это связано именно с шахтами, Лили?

– Да, мадам.

– Мне кажется, с золотыми приисками. А может, медь или олово? Вы-то должны знать, Лили, досконально. Сэр Рубен еле успевал отвечать на кучу ваших вопросов об этом! О, осторожнее, моя дорогая. Вы чуть не опрокинули вазу!

– Здесь становится так жарко, когда топят камин, – нервно отозвалась девушка. – Вы разрешите открыть ненадолго окно?

– Если хотите, дорогая.

Пуаро проследил взглядом, как девушка распахнула раму и высунулась наружу, чтобы подышать свежим воздухом из сада. Когда она вернулась за стол, он любезно осведомился:

– Вы интересуетесь шахтами, мадемуазель?

– О, нет. Не слишком. Я слушала сэра Рубена вполуха и мало что запомнила, – легко отозвалась Лили.

– Тогда вы маленькая притворщица, – заметила с улыбкой леди Аствелл. – Бедный Рубен даже заподозрил, что у вас есть особые причины атаковать его вопросами.

Детектив упорно не сводил глаз с пылающего камина, однако от него не укрылось, как вспыхнуло лицо Лили Маргрейв. Он незаметно переменил тему разговора. Когда пришло время расходиться на ночь, Пуаро обратился к леди Аствелл:

– Могу я задержать вас на несколько слов, мадам?

Тактичная Лили Маргрейв тотчас вышла из комнаты. Леди Аствелл выжидающе взглянула на детектива.

– Мадам, вы последний человек, который видел сэра Рубена живым?

У нее навернулись слезы, и, кивнув, она поднесла к глазам платочек, отделанный черным кружевом.

– Не плачьте, прошу вас, мадам!

– Вам легко это сказать, мосье Пуаро. Я просто не могу остановиться.

– Я трижды глуп, что огорчаю вас!

– Нет, нет, ничего. Продолжайте. Что вы хотели спросить?

– Было около одиннадцати, не правда ли, когда вы вошли в кабинет в башне и сэр Рубен отослал Трефузиса.

– Кажется да.

– Сколько времени вы пробыли с сэром Рубеном?

– Было ровно без четверти двенадцать, когда я вошла в свою комнату. Я запомнила это, потому что ненароком взглянула на часы.

– Леди Аствелл, будете ли вы настолько добры, чтобы сказать мне, о чем вы беседовали с вашим мужем?

Теперь она разрыдалась по-настоящему и упала головой на диван.

– Мы... мы поссорились, – простонала она.

– Из-за чего? – ласково спросил Пуаро.

– Ах, из-за кучи вздора. Началось с Лили. Рубен готов был невзлюбить и ее. Конечно, без причины. Он утверждал, что застал ее, когда она рылась в его бумагах. Требовал ее уволить. Тогда я заявила, что она славная девочка и я этого не допущу. Он повысил голос, я тоже уперлась на своем и высказала все, что о нем думаю. На самом деле я вовсе этого не думаю, мосье Пуаро! Он ответил, что вытащил меня из канавы, чтобы жениться на мне, а я ему сказала... Но теперь какое это все имеет значение? Понимаете, я всегда себя уверяла, что хорошая семейная ссора только очищает воздух. Если бы я знала, что его убьют в ту самую ночь! Бедный мой старина Рубен!

Пуаро выслушал отчаянную тираду с сочувствием.

– Я причинил вам боль, простите меня за это, – сказал он. – Попытаемся взглянуть на все практически, стать обеими ногами на землю. Вы по-прежнему убеждены, что вашего мужа убил мистер Трефузис?

Леди Аствелл выпрямилась.

– Мосье Пуаро, инстинкт женщины не обманывает.

– Конечно, конечно, – поспешил Пуаро. – Но вот вопрос, в какой момент он это сделал?

– Ну, разумеется, потом. Когда меня уже не было в кабинете.

– Вы покинули сэра Рубена без четверти двенадцать. Мистер Леверсон возвратился домой без пяти двенадцать. Вы думаете, что за десять минут секретарь, который был в своей комнате, вернулся в кабинет и совершил убийство?

– Вполне возможно.

– Сколько всяких возможностей вокруг, – меланхолически пробормотал Пуаро. – Да, пожалуй, успеть можно. Но вот сделал ли он это?

– Безусловно, теперь он клянется, что лежал в своей постели и сладко спал. Но кто может знать, так ли это?

Пуаро напомнил, что никто из домашних в этот час не видел Трефузиса на ногах.

– Никто не видел, потому что все спали, – торжествующе сказала леди Аствелл.

«Это еще вопрос», – подумал Пуаро, а вслух сказал:

– Eh bien. Я удовлетворен. Спокойной ночи, мадам.

Джордж поставил возле кровати своего хозяина поднос с дымящимся утренним кофе.

– Если позволите, мосье, на мисс Маргрейв вечером, когда произошло убийство, было бледно-зеленое платье из шелкового муслина.

– Благодарю, Джордж. Вижу, что могу рассчитывать на вас.

– Мисс Маргрейв обслуживает третья горничная, ее зовут Глэдис.

– Еще раз спасибо. Вы прямо-таки сокровище!

– Что вы, мосье!

– Сегодня хорошая погода, – сказал Пуаро, взглянув на окно. – Но навряд ли кто-нибудь поднимется слишком рано. Думаю, Джордж, кабинет в башне будет в нашем полном распоряжении, если мы захотим провести маленький эксперимент.

– Я вам понадоблюсь, мосье?

– Вот именно. Эксперимент абсолютно безболезненный.

Шторы еще не были раздернуты, когда они поднялись в кабинет в башне. Джордж хотел раздвинуть их, но Пуаро остановил его:

– Оставим комнату, как она есть. Зажгите только настольную лампу.

Джордж повиновался.

– А теперь, мой дорогой, садитесь в это кресло. Устраивайтесь так, как будто бы вы пишете. Très bien[158]. Я тем временем подкрадусь, возьму эту палицу и ударю вас по голове. Вот так.

– Да, мосье, – бесстрастно проговорил слуга.

– Но когда я ударю, перестаньте писать. Вы ведь понимаете, я не могу воспроизвести все совершенно точно. Не могу ударить вас с той силой, с какой убийца ударил сэра Рубена. Когда мы дойдем до этого момента, вам придется притворится убитым. Я легонько стукну, а вы сползете в кресле, вот так. Руки вытянуты, тело обмякло. Дайте-ка покажу. Нет, нет, не напрягайте мышцы, – Пуаро вздохнул. – Джордж, вы прекрасно гладите мои брюки, но у вас маловато воображения. Придется мне вас заменить в кресле.

И Пуаро сел перед письменным столом.

– Я занят, пишу. И думаю только об этом. А вы подкрадываетесь бесшумным волчьим шагом сзади и ударяете меня по голове. Бах! Я опрокидываюсь вперед. Но не очень далеко вперед, потому что кресло низкое и, кроме того, мне мешают мои руки. Вернитесь к двери, оставайтесь там и скажите мне, что вам оттуда видно.

– Гм...

– Начинайте, начинайте.

– Я вижу, мосье, что вы сидите за письменным столом.

– Прекрасно, сижу за столом.

– Трудно точно разглядеть. Тут далеко и абажур плотный. Если позволите зажечь плафон... – Джордж протянул руку к выключателю.

– Нет, нет! – вскричал Пуаро. – Мы прекрасно обойдемся и так. Вот я склонился над столом, а вы стоите около двери. Идите вперед, Джордж. Идите и положите мне на плечо руку. Немного нажмите на плечо, как будто стремитесь сохранить равновесие. Вот так.

Когда Джордж отпустил его, Пуаро свалился на бок именно в том положении, которое было нужно.

– Я падаю... Так и есть! Да, это недурно придумано. А теперь проделаем еще более важную вещь. Мне необходимо плотно позавтракать!

И маленький детектив расхохотался, довольный своей шуткой.

– Никогда нельзя пренебрегать желудком, Джордж!

Пуаро спустился вниз, продолжая посмеиваться. Он был вполне доволен поворотом событий.

После завтрака он познакомился с Глэдис, третьей горничной. То, что она ему рассказала, очень его заинтересовало. Она была полна симпатии к Чарльзу, хотя его виновность не вызывала и у нее сомнений.