Пока лошади неслись мимо них, легионеры даже не шелохнулись, хотя земля содрогалась с такой силой, что они были вынуждены ослабить ноги в коленях, чтобы было легче стоять. От ржания и топота копыт обезумевших, покрытых хлопьями пены животных, что неслись мимо на расстоянии всего вытянутой руки, закладывало уши. Однако движимые каким-то внутренним чувством, лошади огибали людской островок, и ни одна из них не напоролась на острие копья.

Наконец мимо пронеслись последние кони. Оставив позади клин, оба рукава вновь сомкнулись в единый поток, который с оглушающим топотом покатился дальше. Люди остались стоять. Прошло какое-то время, прежде чем кто-то осмелился пошевелиться.

— Проклятье, кажется, я наложил в штаны, — доложил хриплым шепотом Магн. — Хотя вряд ли бы ты это учуял, потому что они и без того воняют. Как там Фауст?

Веспасиан посмотрел на первого центуриона. Тот слабо улыбнулся.

— Я же говорил вам, что этим вонючим варварам меня не убить. Но, боюсь, мой небесный господин уже ждет меня.

Сказав эти слова, Фауст закатил глаза и умер. Веспасиан окровавленной ладонью закрыл ему глаза и поднялся с земли.

— Отнесите тело центуриона Фауста в лагерь и воздайте ему все почести, — приказал он легионерам. — А заодно заберите с собой эту лепешку дерьма, — добавил он, указывая туда, где в нескольких шагах от них на земле распласталось изуродованное тело убийцы.

Легионеры, хотя и не до конца еще пришли в себя, отдали салют и взвалили на плечи тело своего командира. Сабин прикоснулся к груди Фауста и пробормотал какие-то слова, после чего легионеры молча пошли прочь.

Веспасиан посмотрел им вслед, провожая взглядом тело мертвого друга. Затем его внимание привлекла крепость. Гетов на стенах не было видно, зато то тут, то там кучками сидели и о чем-то болтали римские солдаты, как могут сидеть и болтать только те, кому довелось пройти сквозь ад и выйти оттуда живым. Затем на стене возникла небольшая одинокая фигура и встала лицом к реке. По шлему с высоким плюмажем, по красному плащу, что ярко алел в свете пламени, Веспасиан тотчас понял, что это Поппей. Генерал вынул меч и, высоко воздев его над головой, пригрозил им. Видел их Поппей или нет, этого он не знал, да и не хотел знать.

— Нам пора, — сказал он, обращаясь ко всем сразу, и зашагал к реке.

Они не сразу нашли то место, где оставили в камышах лодку, а в ней Варина и его товарищей.

— Варин! — негромко позвал Веспасиан.

Вскоре из камышей показался нос лодки. Луций и Аррун сидели на веслах. Варин был кормчим. Еще миг, и он подвел лодку к берегу.

— Мне кажется, у нас есть тот, кого вы искали, — произнес он с довольной ухмылкой, как только Веспасиан и Сабин шагнули в лодку.

— Что? — не сразу понял его Сабин.

— Мы наблюдали за крепостью и спустя какое-то время увидели в окнах пламя. Затем из одного окна выбросили веревку и по ней начали спускаться двое. Один почему-то снова скрылся внутри, а вот второй спрыгнул на землю. Потом мы увидели, как вы все спускаетесь по ней вниз. И потому я решил немножко изменить полученный приказ. Вместе с Луцием мы вылезли из лодки и крадучись двинулись вдоль берега. Не успели мы проползти нескольких футов, как поймали его, как раз в тот момент, когда он садился в крошечную лодчонку, спрятанную в камышах чуть ниже по течению.

Веспасиан насторожился.

— Вы убили его?

— Нет, я решил, что коль ты приложил такие усилия к тому, чтобы его поймать, то эта честь принадлежит тебе, — ответил Варин и пнул ногой кусок вощеной ткани, под которым, связанный по рукам и ногам, лежал жрец Ротек. Глаза его пылали ненавистью.

— Ты! — он даже сплюнул, когда узнал Веспасиана. — Ты должен быть мертв! Я послал своих людей, чтобы они исполнили волю богов и убили тебя! — прорычал он, словно дикий зверь, обнажив в оскале спиленные зубы.

Веспасиан с размаху врезал Ротеку кулаком в его гнусную физиономию.

— Это тебе за моих солдат, которые погибли из-за тебя!

Взмах руки, и кулак Веспасиана с глухим стуком опустился на скулу жреца.

— А это тебе за Деция Фалента!

Веспасиан занес руку для очередного удара, но кто-то перехватил его запястье.

По-моему, господин, было бы глупо забить его до смерти. — шепнул ему на ухо Магн, — особенно после того, чего нам все это стоило.

— Ты прав, — ответил Веспасиан. Его все еще душила ярость. Чтобы успокоиться и остыть, он сделал несколько вздохов. Высвободив руку, он посмотрел на бесчувственное тело Ротека и плюнул ему в лицо. — Но как же я его ненавижу!

Подгоняемая легким западным ветром небольшая лодка неслышно скользила вниз по течению Данувия, мимо осадной стены, мимо римского лагеря за ней, держа курс на слабый предутренний свет, зародившийся на востоке. Луций и Аррун сидели на веслах, Варин был рулевым и следил за тем, чтобы лодка не слишком отклонялась от берега. Не хотелось привлекать к себе внимание римского речного флота, стоявшего на якоре посередине реки: слева от них, в темноте, его корабли покачивались неясными тенями. Впрочем, Веспасиан и его товарищи были настолько измотаны, что не замечали ни прибрежных камышей, ни кораблей. Молча глядя в темноту, все как один предавались скорбным размышлениям, вспоминая Фауста, Зилеса, Бризоса.

Связанный по рукам и ногам и с кляпом во рту, Ротек лежал на дне лодки в луже грязной воды. Один раз он уже пришел в себя, но как только производимое им мычание и попытки освободиться от пут начали всем надоедать, мощный кулак Магна вновь погрузил его в беспамятство. Теперь вокруг его неподвижного тела плескалась мутная вода.

Спустя какое-то время внимание беглецов привлек слабый желтоватый свет на берегу.

— Это, должно быть, солдаты Фауста с лошадьми, — предположил Веспасиан, стряхивая с себя оцепенение. — Плывем прямо к ним.

— Слушаюсь, триерарх!

Веспасиан закатил глаза, но ничего не сказал. Своим успехом они были в первую очередь обязаны Варину, действовавшему на свой страх и риск, хотя тот, как рядовой легионер, по всей видимости, это плохо осознавал. Вот и солдатам Фауста тоже хватило ума ждать их в том месте, где берег был плоский и свободен от камышей. Лодка бесшумно скользнула к кромке воды и уперлась носом в песок. Где-то рядом, приветствуя скорый рассвет, уже запели первые утренние птахи, а вскоре первые лучи солнца, которое еще не вышло из-за горизонта, уже окрасили облака в пурпурно-синие тона.

— Опцион Мелит, трибун, с вашими лошадьми по приказу первого копейщика! — отрапортовал молодой опцион, встав перед Веспасианом навытяжку, когда тот первым вылез из лодки, а вслед за ним Сабин и все остальные. Впрочем, от Веспасиана не скрылось, что, рапортуя, опцион слегка поморщился — причиной чему наверняка была вонь, исходившая от их варварских одежд.

— Спасибо тебе, опцион, — поблагодарил Веспасиан, устало салютуя в ответ. — Ты и твои солдаты молодцы, — добавил он, кивком указывая на двух легионеров, что стояли вытянувшись в струнку за спиной Мелита. — К моему великому прискорбию, должен сообщить вам, что Фауст мертв, поэтому будьте осторожны, когда вернетесь в лагерь. Последствия могут быть… не совсем приятные.

— Фауст мертв! — вырвалось у Мелита. — Вот это дерьмо, а не известие! Теперь первым копейщиком станет центурион Виридий, а это ублюдок еще тот. До Фауста ему как отсюда до Рима.

Варин и два его товарища выгрузили на берег снаряжение и бесчувственное тело жреца. Веспасиан и его спутники тем временем разделись и окунули измученные тела в ледяную воду. Какое-то время они плескались в ней и терли друг другу спины, надеясь избавиться от омерзительной вони варварской одежды. Увы, их успехи в этом деле оказались более чем скромными.

Наконец они переоделись в свою одежду и, взбодренные холодной водой, а также подкрепившись хлебом, колбасками и сыром, которые захватил с собой Мелит вместе с двумя мехами довольно приличного вина, начали готовиться к отъезду. Жреца и провизию погрузили на двух свободных лошадей, которые предназначались для Бризоса и Зилеса.