Между тем Шэн Линъюань с огромным интересом изучал чайный пакетик, уложенный в чайник. Занятый этим крайне важным делом, он машинально спросил:

– А почему?

– Состав морского яда неизвестен, мы не смогли нейтрализовать его полностью. Конечно, исследователи перепробовали разные методы, но коррозия распространялась быстрее, чем шла очистка. Причем яд разъедал не только физическую оболочку, но и сказывался на ментальных функциях. Со временем Чжичунь совсем обезумел, вышел из-под контроля и никого не узнавал. Командиру Яню пришлось держать его в кандалах… Но однажды Чжичунь как-то разбил оковы, вырвался и сбежал в город, где ранил шестерых прохожих и одного пострадавшего чуть не убил. Был очень громкий скандал. Руководство решило, что тут уже ничего не сделаешь, надо уничтожить Чжичуня. Янь Цюшань им этого не простил: одним днем уволился и непонятно где скрылся. Даже не попрощался, и мы до сих пор не знаем, где он. А Бюро с тех пор очень жестко контролирует всех духов оружия…

«Вот как, – подумал, потирая руки, Шэн Линъюань. – Тогда тем более не нужно оставаться».

Закончив рассказывать, Пин Цяньжу решила поделиться, что думает про этот случай:

– Как мне кажется, в основном Бюро стремится действовать дипломатично, сглаживать все острые углы, но порой бывает, что срывается на беспрецедентную жестокость. Как будто руководство не переборчиво в методах, им важнее эффективность… По-моему, они размышляют так: если нельзя замести весь сор под ковер (как это не получилось с Зеркальной бабочкой), нужно просто сказать сотрудникам, что самое важное – это работа в целом, и впредь надо быть особенно осторожными. Тогда, наверное, можно понадеяться, что со временем все всё забудут, и ситуация сама собой разрешится. Но если наверху понимают, что можно решить проблему радикально, и им ничего за это не будет, они не гнушаются отдать приказ об уничтожении. Что и случилось с Чжичунем и командиром Янем. Ну да, один – всего лишь меч, а другой – никому не нужный холостяк, никто не хватится. Можно и уничтожить…

Говоря все это, она заметила, что «дух меча» несколько раз с интересом глянул на маленький говяжий стейк перед ним. Блюдо почти остыло, но доверенный Пин Цяньжу господин так и не притронулся к нему. Подумав, что кусок слишком большой, чтобы есть его так, и «дух меча» просто недоволен, что его не порезали, Пин Цяньжу машинально подсела ближе, после чего, взяв приборы, стала нарезать мясо на ломтики поменьше. То, что подопечный глядит на нее пристально, с некоторой долей изумления, она заметила не сразу, а только когда отложила нож и вилку. Сообразив, что натворила, Пин Цяньжу густо покраснела и осторожно спросила:

– А вы… вы же будете есть? Просто… мне нетрудно…

Всю свою жизнь она страдала от робости и замкнутости, и другие частенько считали ее дурнушкой. Поэтому, куда бы ни пошла, Пин Цяньжу всюду чувствовала себя чужой и с детства не умела вливаться в коллектив. Общалась она с осторожностью, что называется, «поджав хвост», а то неровен час ее посчитают «уродкой» или «ошибкой природы». Нелюдимой ей быть тоже не хотелось, поэтому Пин Цяньжу старалась к кому-нибудь прибиться, а когда находила к кому, молча прислуживала одной «принцессе» за другой.

Устроившись в Бюро, Пин Цяньжу поначалу думала, что ей очень повезло, ведь тут, по крайней мере, ее не назовут ни «уродкой», ни «ошибкой природы», потому что все вокруг были такими же «уродами» и «ошибками природы». Можно сказать, что она залетела на «планету уродов», где наконец-то сможет быть собой. Но довольно скоро Пин Цяньжу узнала, что среди «уродов», оказывается, приняты свои правила и условности, причем их не меньше, чем бывает в среде обычных людей.

Именно поэтому, когда Пин Цяньжу заметила мельком брошенные взгляды на стейк, она тут же определила их как молчаливую команду «Подай мне то, что я хочу, но что именно хочу – не скажу, догадайся сама». Подобные намеки она давно научилась ловить на лету, так что, особо не думая, стала обслуживать доверенного духа так же, как типичную «принцессу» из своего окружения.

Шэн Линъюань глядел на нее без отрыва. Уголки его глаз чуть приподнялись в неявной улыбке. Уловив этот взгляд, Пин Цяньжу покраснела до ушей. От волнения у нее аж зашумело в голове. Чтобы сгладить неловкость, она, запинаясь на каждом слове, спросила:

– А… а какое… у вас имя меча? – но мигом спохватилась, что вопрос прозвучал слишком грубо, нетактично, поэтому поспешила исправиться: – Ой, нет-нет-нет… Я хотела спросить… как вас зовут?

Шэн Линъюань на секунду задумался. Так вышло, что свое имя, Линъюань, он уже называл, когда пробудился в ущелье Чиюань, и раз уж маленький демон старается скрыть его настоящую личность, имеет смысл подыграть ему, а не путать все карты. Поэтому бывший император представился еще одним своим именем:

– Нас зовут Сяо.

В некотором роде даже хорошо, что в университете Пин Цяньжу училась на факультете информатики. Сдав выпускные экзамены за курс средней школы, она тут же напрочь забыла отечественную историю, так что имя Сяо ей ни о чем не сказало. Может, услышав «Шэн Сяо», она бы и припомнила, что так звали императора У, но пока что она ничего не заподозрила.

– Ты тоже «особенная»? – с теплотой в голосе спросил Шэн Линъюань.

– Ага, так написано в моем удостоверении. Но сама я не знаю, что у меня за «особые» способности. Скорее всего, на собеседовании на меня только мельком глянули, вот и взяли на работу, – горько усмехнулась Пин Цяньжу. – А может, в тот день индикатор на приборе сломался. Ну… тогда бы работала себе научным сотрудником при университете… Ах да, вы же не знаете, что такое «научный сотрудник»…

И хотя «дух меча» за весь разговор не проронил и пары фраз, после еды Пин Цяньжу (совершенно неожиданно для себя) умудрилась выложить ему всю свою биографию. Что называется, до последней мелочи, вплоть до секретов соседского песика.

Робкая девушка, интроверт от природы, она сперва до дрожи боялась этого «духа меча», но затем, «пообщавшись» с ним, немножко привыкла, а там и вовсе забыла про свои страхи.

Покончив с завтраком, Пин Цяньжу отправилась оплачивать общий счет. От компании господина по имени Сяо у нее голова шла кругом. И она так долго и охотно болтала, что заподозрила в себе тайную склонность к нимфомании. Только-только повстречала красавчика, а уже рот не закрывается.

Стоя на кассе, Пин Цяньжу случайно обернулась и поглядела на «духа меча» – тот в задумчивости смотрел на нее… Нет, скорее не на нее, а «сквозь» нее, будто разглядывал не внешность, а что-то другое… Это был спокойный взгляд полного умиротворения, хотя в нем сквозила неясная грусть…

Пин Цяньжу напряглась, но почти сразу взяла себя в руки и решила поглядеть на духа повнимательнее, чтобы выяснить, что он там увидел. Поймав ее взгляд, Шэн Линъюань мигом опомнился, улыбнулся ей, и его интерес перескочил на мороженое, которое сжимал в ручонках малыш неподалеку. Увидев, что его внимание теперь всецело занимает другое, Пин Цяньжу подумала, что ей просто померещилось всякое.

Примерно спустя десять минут Шэн Линъюань, следуя чуткому руководству своей провожатой, без каких-либо приключений вышел из гостиницы через главный вход. Сжимая в руке рожок мороженого с разноцветными шариками внутри, он преспокойно устроился на бортике фонтана, прямо на площади перед торгово-развлекательным комплексом, и принялся с интересом наблюдать за снующими туда-сюда прохожими.

Кстати сказать, именно его стараниями в полу торгового центра образовалась дыра, и теперь ее в срочном порядке заделывала целая бригада строителей. Но стояли выходные, народ валом валил за покупками, и небольшие неудобства никого не смутили – на площади перед комплексом было очень многолюдно.

Внешность Шэн Линъюаня, даже когда он собрал длинные волосы в хвост, сильно бросалась в глаза, так что прохожие то и дело оглядывались на него. Конечно, бывшего императора такое внимание не смутило, ведь он с детства привык быть в перекрестье людских взглядов, поэтому встречал каждый с улыбкой. Правда, от этой его улыбки зарделась добрая половина площади…