— Я что-то не то делаю? — спросила продавщица, недовольно косясь на мою усмешку.

— Нет. Я смеюсь не над вами. Просто забавляет, как легко угодить девушкам. Вот мороженое, например. — Покрутил в руке упаковку. — Сто шестьдесят граммов чистого счастья.

— Иногда, кроме этого, никакого другого не остаётся, — ответила продавщица, не оценив моё чувство юмора. Спорить с ней я не стал. В конце концов, не так уж я и разбирался в человеческом счастье. Люди и сами уделяли ему слишком мало времени.

Готовясь осчастливить спутницу, я вальяжной походкой направился обратно к лавке. Но спустя пару шагов остановился.

Упакованная в вызывающий наряд, Алиса сидела не одна. Рядом, опершись ладонями на скамью, откуда-то нарисовался белобрысый паренёк. На вид её ровесник. Он радостно улыбался, то и дело ныряя взглядом в её декольте. От смущения она слегка сгорбилась, но парня не прогоняла. Знакомый?

— Держи, — протянул ей большой стаканчик шоколадного пломбира, предварительно открыв упаковку. — Как ты и хотела.

Она взглянула на меня удивлённо, но вскоре на её лице отразилось понимание. Да, я снова читал её мысли. Такой вот я беспардонный тип.

— Не представишь нас? — спросил у Алисы, а сам сделал шаг в сторону парня, почти нависая над ним. Вряд ли моя близость была ему приятна. Но он, вместо того чтобы стушеваться, прищурился и втянул носом воздух. Я моментально повторил за ним, сразу же ощущая демоническую ауру. Но и на сотую долю не такую сильную, как моя. Тем не менее опасную для людей. — Знаешь его? — взглянул на ничего не подозревающую Алису.

— Да, это мой одноклассник Толя.

— Одноклассник? Вот как, — пригвоздил этого Толю взглядом и окутал своей аурой всю набережную. Чтобы понимал, с кем имел дело. И не заглядывался на мою добычу.

Алиса съёжилась. Значит, тоже почувствовала.

— А э-это… — показала на меня и запнулась. — Мой парень Дэй. В смысле Давид, — выпалила, набравшись духу.

— Парень? — спросил белобрысый. — Ты уверена?

— Д-да, — звучало так неубедительно, что даже не знай этот Толя, кто я на самом деле, всё равно заподозрил бы неладное.

Догадавшись, что к чему, он ухватил Алису за руку, и от его пальцев по её коже поползли красные змеи демонического узора — проверял. Но наткнувшись на сопротивление, жгуты его силы отпрянули и вернулись к владельцу.

— Во что ты вляпалась? — потребовал белобрысый, так и не отпустив её руку. При виде подобной наглости у меня из глотки вырвался рык. Хотелось порвать этого Толю на куски. Но прожив такую долгую жизнь, я научился сдерживать гнев.

— Н-ни во что, — проблеяла Алиса опять неубедительно.

— Она уже занята, — оттолкнул руку паренька и плюхнулся на лавку между ними, заставляя обоих подвинуться.

— Слышишь, ты! — белобрысый подскочил на ноги. — Оставь её в покое.

— А то что? — усмехнулся я. — У нас с Алисой договор. И разрывать его я не планирую.

Парень сжал кулаки.

— Ох уж этот новый выводок, — вздохнул я. — Недавно обратили?

Парень стушевался. Кивнул.

— Значит, ещё не служил. А чего же тогда здесь ошиваешься? Слышал, в легионах нехватка рук.

— Мне разрешили окончить университет. Это было моё условие.

— После обращения?.. — какой понимающий ему попался центурион.

— Я не опасен, — соврал он. Но мы оба знали правду.

— Плевать. Эта девушка занята. И у нас свидание. Так что приятной тебе прогулки, — махнул начавшим таять мороженым в сторону набережной. — И от моей добычи держись подальше.

Толя потоптался возле нас ещё немного и, снова сжав кулаки, отправился к сидевшей поодаль компании выпускников. Весёлые и шумные. Они одним своим видом раздражали.

— Надеюсь, ты не расстроена его уходом? — посмотрел на Алису. Бледная, она сжимала в руке несчастный пломбир, подтаявший и теперь рыдавший шоколадными подтёками. — Он из наших, поэтому не советую иметь с ним дело. Он к тебе не из добрых чувств подсел. У новеньких проблемы с самоконтролем. И они вечно голодные. А от тебя так соблазнительно пахнет. На его месте любой бы не устоял.

Она сглотнула и откусила мороженое. Ела молча, то и дело бросая взгляды на шумную компашку выпускников.

— Хочу домой, — сообщила, доев.

— Что будем делать завтра? У тебя есть какие-то пожелания или идеи?

Она покачала головой. До сих пор не оправилась от встречи с белобрысым Толей.

— А у меня вот есть. Подадим твои документы в университет. Выпуститься ты, конечно, не успеешь. Поучиться тоже. Но зато сможешь получить студенческий. Вон Толя твой ради этого даже выторговал себе отсрочку от службы. А её далеко не каждому дают.

Она равнодушно пожала плечами. Хотя по лицу было видно, что в университет ей совершенно не хотелось.

— Ну, не хочешь учиться, тогда давай устроим тебя на работу. Ты же вроде об этом мечтала? Хоть я и не понимаю, что хорошего в ней можно увидеть.

— Мне всё равно, — несмотря на ещё тёплое, только накренившееся к горизонту солнце, она поёжилась. Будто замёрзла.

— Хм… тогда решу сам. Обувайся.

Она сунула ноги в неудобные туфли, послушно взяла меня под руку и так же послушно последовала за мной в противоположную сторону от парковки. То есть вдоль набережной. И только спустя несколько минут поняла, что вместо поездки домой, мы продолжали прогулку.

— И как это понимать?

— Сама сказала, что день как раз подходящий. Разве можно растратить его впустую из-за какого-то Толи?

— Это не из-за Толи, — пробурчала она почти невнятно. — А из-за тебя. Всё это из-за тебя.

— Нет, дорогая Алиса. Всё это из-за твоего мелочного и жадного до жизни папаши. Не обратись он ко мне много лет назад, не гуляли бы мы сегодня по набережной. Это его нужно благодарить за нашу счастливую встречу, — но мои аргументы убедительными ей не показались. И тогда я невольно задумался, какие именно слова её так задели. По сути, ничего нового я не сказал. Я вёл её по набережной, и никак не мог отделаться от непонятного дискомфорта. Почему меня вообще волновало её испорченное настроение?

Алиса Леденёва

Идиотский день! И совершенно идиотский мир, где нельзя рассчитывать на нормальность, даже когда общаешься со старыми знакомыми.

И ещё этот дурацкий демон!..

Всё из-за него. И злилась я из-за него, а не из-за Толи. Хотя логичнее было бы наоборот. Но меня почти ни капли не тронуло, что мой старый знакомый оказался не человеком. Должно было тронуть, но нет. Я расстроилась совсем не поэтому.

А потому, что Дэй назвал меня добычей. Это слово ударило по мне больнее хлыста. Я сидела на лавке в вызывающем платье, накрашенная, с красивой причёской. Ждала своего кавалера с мороженым. И словно оплеуха — «добыча». И поделом мне!.. Нельзя было ни на мгновение забывать, зачем я всё это затеяла. И платье, и причёска — всё это лишь средства для достижения единственной цели — остаться в живых. Перестать быть «добычей». Но хотя я вроде бы всё понимала, но всё равно чувствовала жгучую досаду. Надо было улыбаться и изображать соблазнительницу, а мне хотелось закинуть неудобные туфли куда-нибудь в реку и убежать, кляня всех и вся. Хотелось отгородиться. Остаться одной.

— Нет, — вздохнул Дэй, — мне твоё состояние не нравится. И вроде плевать, но бесит. Поэтому давай-ка тебя взбодрим, — не дожидаясь ответа, он подхватил меня на руки и с ловкостью хищника перемахнул через парапет. Я вскрикнула, думая, что мы вот-вот упадём в воду. Но внизу оказался небольшой понтон с какими-то принадлежностями для чистки то ли стен, то ли труб. От него тянулись две верёвки к закреплённой на бетонированном берегу железной лестнице. Как мы умудрились не перевернуть эту плавучую конструкцию, ума не приложу.

Дэй аккуратно поставил меня на покачивающиеся доски и принялся отвязывать державшие понтон верёвки. Я испуганно схватила его за руку.

— Всё, я взбодрилась! — попыталась остановить это безобразие. — Может, ещё пройдёмся?