После этого нам оставалось только объединить совместные усилия на прорыве в сторону лагеря. Противостоящие нам барбазбяны, не выдержали удара с двух сторон. Да ещё и мне эта суета порядком надоела, и я незаметно шарахнул по бойцам врага сковывающим заклинанием, отчего их движения резко замедлились, и они стали лёгкой добычей для наших бойцов.

В итоге мы прорвались к нашему лагерю, и Ева закрыла за нами проход в силовом защитном контуре. Из нашего отряда только Барбара получила незначительные раны, скорее порезы. А вот в отряде, который спешил нам на помощь из лагеря, трое бойцов получили довольно серьёзные ранения и ими сейчас занимался отрядный целитель. Но в целом мы отделались, как говорится, тяжёлым испугом.

Примерно через час суета в лагере улеглась, и все отправились спать. Возле костра остались только Демид, Ева, Элиза и я. Как только все лишние разошлись, Демид сразу же поинтересовался:

— Так что там произошло?

— Нас ждали, — пылая негодованием, заявила Элиза. — Кто-то их предупредил.

— Значит, всё-таки крыса, — мрачно проворчал Демид. — Ладно, давайте спать. Утром разберёмся.

И мы пошли спать. Все чертовски устали и Элиза буквально через несколько минут после того, как мы улеглись, провалилась в глубокий, беспокойный сон. Выждав пару минут, я наложил на неё слабенькое сонное заклинание, на всякий случай, чтобы не проснулась не вовремя.

Наш лагерь погрузился в тишину, и вокруг воцарилось царство Морфея. Но спали не все. Спрашивается, кому не спится в ночь глухую — ###. Ещё не спал я. И не потому, что не хотел. Просто у меня были на остаток ночи свои планы.

Прислушавшись к выровнявшемуся дыханию Элизы и убедившись, что она крепко спит, я выскользнул из палатки и добравшись до границы лагеря, приоткрыл в защитном контуре небольшую лазейку и выскользнул наружу.

Первым делом приходило сравнение, будто я скользил по ночному лагерю подобно року, невидимый и неслышимый, как Чёрный плащ на крыльях ночи. Но на самом деле всё было гораздо прозаичнее. Мои магические возможности постепенно возрастали. Поэтому я решил опробовать недавно освоенную мной способность и скользнул в тень между мирами. Пространство, где я оказался, было серым, беззвучным и на первый взгляд безжизненным, хотя здесь водились свои опасные твари.

Пока такие перемещения мне давались с трудом, так как моё тело ещё не было усовершенствовано должным образом, а переход требовал почти полной трансформации материальной субстанции тела в энергетическую составляющую.

Частично информацию о способах перехода в межпространство я подчерпнул из инфополя, частично вспомнил, а как пользоваться этими знаниями мне показал Кабыздох, который делал это запросто. Любой Высший Демон обладал такими способностями, поэтому он легко смог продемонстрировать мне, как это работает, на своём примере.

Поэтому в реальном мире я был недоступен для любых наблюдателей. Разве что архимаг или другой Высший Демон смогли бы меня обнаружить.

Поэтому я прогулочным шагом вернулся туда, где несколькими часами ранее нас так недружелюбно встретили. Теперь здесь царили тишина и умиротворение. Все спали, самым наглым образом. Повторной атаки никто не ждал. А зря.

Остатки воинства Гамлета расположились в трёх палатках. Мудрить я не стал и действовал однообразно. Проникал в палатку, накладывал полог тишины и спокойно перерезал поочерёдно глотку каждому из находившихся в палатке. Много времени это не заняло.

Вынырнув из последней палатки, я нос к носу столкнулся с Кабыздохом, которого, вообще-то, поставил на шухере, на границе лагеря осаждающих, чтобы он следил не заметит ли кто-нибудь, что в лагере творится что-то странное.

Но любопытная мохнатая скотина, конечно, не удержалась и припёрлась к самым палаткам. Хотел сначала его отругать за недисциплинированность, но тот преданно пялился на меня и заливал про то, какой он молодец и как он нам помог, когда во время предыдущей попытки мы угодили в засаду. Так что я сменил гнев на милость.

Поняв, что ругать его не будут, засранец сразу же начал канючить, чтобы я разрешил ему кого-нибудь прикончить в лагере. На что я ответил категорическим отказом. Объяснив, что если утром обнаружат парочку трупов с начисто откушенными головами, то это некоторым может показаться странным и вызвать определённые подозрения, что здесь что-то нечисто.

Разумеется, Кабыздох обиделся. И мне пришлось его успокаивать, заверяя, что он самый лучший в мире Пёс, и что он наш козырь, туз в рукаве, последняя надежда и вообще молодец.

Это подействовало, но всё равно этот ушастый аферист решил выразить своё неудовольствие. Поэтому задрал заднюю лапу и пустил на палатку, где лежали трупы магов, мощную струю мочи, метя территорию. Вонь пошла такая, что я забеспокоился, как бы не переполошился весь лагерь и велел Кабыздоху срочно выметаться наружу.

После чего снова ушёл в теневое пространство, и направился обратно в наш лагерь. Не то чтобы это было особо необходимо, ведь даже если бы кто-то меня и заметил, то остановить точно не успели бы и не смогли. Но лишний раз потренироваться в применении новой магической техники, не помешает.

На несколько мгновений у меня возникло непреодолимое желание немного задержаться и разыскать в лагере Гамлета, чтобы его прикончить. Я даже остановился на полпути. Но потом напомнил себе, что он мне ещё пригодится для завтрашнего представления и с сожалением отказался от этой затеи.

Тихо, как нашкодивший кот, я пробрался в наш лагерь и залез в палатку Элизы. Прислушался к её ровному дыханию и убедился, что она крепко спит. Затем пристроился рядом и сразу же провалился в глубокий сон. Жаль только, что до рассвета оставалось немногим больше часа и выспаться как следует мне не светило.

Утром меня безжалостно растолкали и как я не пытался опять нырнуть в спасительные объятия сна, Элиза не успокоилась, пока буквально пинками не вытолкала меня из палатки. Совещаться им с утра приспичило. Вот она людская неблагодарность. Трудишься всю ночь, как пчёлка, а тебя пинками. Прав был классик: «ни сна, ни отдыха измученной душе…» ©. Я, вообще-то, дружелюбный, но людей иногда просто ненавижу, особенно по утрам. Однако пришлось смирить свою гордыню, чего не сделаешь для любимой женщины.

Собственно говоря, совещанием то, что происходило у командирского костра, можно было назвать с большой натяжкой. Сначала мы просто завтракали скудными пайками, затем принялись обсуждать то, что произошло во время ночного рейда.

Но обсуждение шло как-то вяло, потому что Барбара, Мигель, Олаф и Сигизмунд делали разные предположения относительно причин провала операции. Ева и Элиза участия в разговоре не принимали, а Демид вяло реагировал на выдвигаемые соратниками идеи о причинах неудачи. А всё потому, что эти трое теперь всерьёз воспринимали моё заявление о наличии в Отряде крысы.

В конце концов, обсуждение сошло на нет, и в результате перешли к разговорам о текущих проблемах. Таких, как оставшиеся запасы воды и еды, сколько энергии осталось в энергокристаллах, питающих защитный контур, как обстоят дела у раненных.

Когда все начали расходиться, чтобы заняться текущими делами, Демид позвал в командирскую палатку меня, Еву и Элизу. Вот там и началось настоящее обсуждение вчерашней эпопеи.

— Вы уверены, что вас ждали и там была засада? — начал Демид.

— Сто процентов! — сердито фыркнула Ева. — Причём знали заранее, уж больно хорошо успели подготовиться.

— Значит, всё-таки крыса! — зло высказался Демид.

— Поверить не могу, что среди нас предатель — расстроено высказалась Ева.

— Не факт, что крыса, — вступил я в разговор.

— Поясни, — удивился Демид.

— Возможно, что крыс несколько. Может, они связаны между собой, может, нет. О предстоящей вылазке знали многие в Отряде. Информация была важной, но не настолько, чтобы главная крыса стала рисковать быть разоблачённой.

— Тебя послушать, так у нас тут каждый второй предатель! — возмутилась Ева.