– И тебя вот так просто отпустили? – удивился Евпл.
– Пришлось заверить, что через несколько лет подрастёт сын, и, если они не передумают, то можно будет его во дворец и послать.
– Ты вот так просто решил распорядиться жизнью нашего сына? – посуровела Ильва.
– А что мне оставалось, жена? – стал оправдываться Евпл. – Ещё неизвестно, кто через пять лет будет Императором. Может, и династия сменится, как это происходило неоднократно. К тому же, непосредственная охрана императоров, – вáранги, – состоит из северян, как ты знаешь, и сыну будет с кем и поболтать, да и в случае нужды, обратиться за помощью.
– Всё-равно, мне это не нравится, – настаивала на своём Ильва. – Окружение восточного императора похоже на мешок, наполненный коварными ядовитыми змеями, чем на безопасное место.
– Лет через пять мы, возможно, и задумаемся об этом, – махнул рукой Эразм. – В конце-концов, второй сын императора может запросто оказаться первым.
– А может и неожиданно умереть вместе со своим ближним кругом, – не успокаивалась женщина. – Ведь всем известно, что при дворе хоть западного императора, хоть восточного, всегда сталкиваются интересы нескольких политических группировок. Более того, вокруг нашего императора своей вознёй занимаются всякие западные интриганы, например, купцы из Венетии, поскольку им хочется как снизить размер таможенных пошлин, так и получить различные преференции в Асийских провинциях. А ты, муж, хочешь в этот змеиный клубок послать нашего сына!
Муж с женой ещё долго препирались, а Евпл думал о том, что несмотря на всю неповоротливость имперской бюрократии, в столице нашлись люди, которые задумались о привлечении мага. Что это, – прозорливость или они насмотрелись на императора фарсов, окружённого фэридунами? Ладно, нечего сейчас ломать голову в попытках понять происходящее.
Придя домой Евпл увидел, как его сын Матис рассказывает домочадцам об увиденном в столице. Во дворец его не пустили, но парню хватило и просто посмотреть на Византий, поскольку во время предыдущего путешествия его не отпускали в столицу надолго. Берхард же, официально представленный помощником мага, по императорскому дворцу тоже особо не ходил, поскольку часто не разрешали, но увидел несколько больше, чем даже Эразм. О некоторых своих похождениях он домашним не рассказывал и лишь признался отцу, что парочке приставленных служанок было интересно провести с ним время.
Северяне? Да, они находятся на особом положении и не склонны болтать с посторонними, но ему удалось поговорить с ними и, даже, быть приглашённым на какое-то празднество, поскольку приняли его за сына какого-то дана. Пришлось ему рассказать о пребывании отца в Оланде и во фьордах, и это ещё больше заинтересовало варангов. Но вскоре Берхард зарёкся общаться с охраной Императора, поскольку понял, что эти люди ему не особенно приятны.
– Возможно, сын, ты через чур требователен к ним, – примирительно сказал Евпл. – Не настолько они плохи, как ты описал. Да, северяне грубы и сильно отличаются от ромеев не только внешним видом, но если с кем-то из них действительно подружишься, то, скорее всего, не пожалеешь. Хотя, честно говоря, такая дружба должна быть выгодна обеим сторонам, поскольку иметь в друзьях слабого и малозначительного человека никакой северянин, тем более, дан, не захочет.
– Так и к многим людям такое замечание также справедливо, – заметил Берхард и продолжил рассказ о своём пребывании во дворце…
Кирс уже много времени пыталась понять, что собой представляет загадочный артефакт, найденный ею в доме умершего фэридуна, но так и не смогла продвинуться хотя бы на шаг в своих исследованиях. Отложив, всё-таки, металлический ящичек подальше, женщина принялась ознакамливаться с книгами, сортируя их по различным критериям, в том числе и по языку написания, и своему интересу к темам в них затронутых. Одни фолианты оказались ранее прочитанными, в то время как другие были первоисточниками, на которые иногда ссылались труды, запертые в библиотеке Совета.
Примерно треть книг были отмечены Кирс как очень редкие и уникальные, четверть – редкие, а десятая часть – написанными на неизвестных языках. В любом случае, женщина была довольна своей находкой и ни разу не пожалела о том способе, каким она попала к ней.
Оставшееся до разрешения от бремени время было потрачено на осмотр странных вещей фэридуна, но ни она, ни Элберз так и не смогли понять их предназначение. Другим же магам Кирс показывать их совершенно не собиралась, благоразумно решив, что не сможет скрыть тот способ, каким они попали к ней.
Рождение сына стало радостным событием, к которому давно готовился Суруш. Новорождённого, по местной традиции, целый месяц не показывали никому, ну а потом в их дом хлынул поток гостей. Сама бедхин-Кирс, как было заведено у фарсов, при этом не присутствовала, но наблюдала через различные тайные отверстия в стенах. Предосторожность оказалась не лишней, поскольку один из обездвиженных гостей, скорее всего, замышлял нечто плохое, поскольку имел в рукаве странный влажный платок, который, как он сознался впоследствии, требовалось поднести к лицу младенца.
Произошедший инцидент заинтересовал Элберза, но не совсем так, как этого хотела бы женщина. Маг несколько дней расспрашивал её о том, как она на расстоянии смогла парализовать того мужчину, но Кирс просто отмалчивалась, и эта тактика сработала – свёкор понял, что его вопросы останутся без ответа и удалился, будто бы ничего и не произошло. Лишь намного позже женщина узнала, что он был в числе тех, кто видел покушавшегося человека живым одним из последних.
Суруш не стал надолго откладывать мысль об последующем увеличении своей семьи и уже через полгода узнал о новой беременности супруги, в последние месяцы больше интересующуюся не столько получением новых знаний, которые она без устали впитывала в последний год, сколько ближайшими к столице землями. Кирс объездила все города и поселения, находящиеся от столицы в нескольких днях пути, объясняя мужу этот внезапно возникший интерес желанием получше узнать местную культуру, чем несказанно его обрадовала.
Понятно, что истинную причину, – поиск мест силы тёмной магии, – она скрывала ото всех. Долгое время женщине не удавалось найти желаемое и она уже почти отчаялась, но к шестому месяцу беременности, когда уже полагалось не покидать дом, в труднодоступном горном ущелье была найдена тёмная дымка. Теперь Кирс окончательно успокоилась и в последующие месяцы улыбка не сходила с её уст.
На этот раз родилась девочка, и это событие несколько разочаровало Суруша, но супруга смотрела на него таким взглядом, что мужчина не решился показать свои истинные чувства и надарил той множество подарков. Дочь была отдана на попечение кормилицы и нянек, и Кирс могла не только снова вернуться к своим занятиям, но и к созданию вокруг себя некоего круга если не почитателей, то добровольных помощников.
Магиня во время своего вынужденного безделья в последние месяцы беременности много думала о патриархальных традициях фарсского общества и пришла к выводу, что дочери магов начинают активно проявлять недовольство своей необразованностью и неприглядным использованием их лишь для производства потомства. Конечно понятно, одарённым женщинам в ближайшее время не быть боевыми магами, но, как минимум, целительницами они стать могут. Последующие месяцы Кирс, кроме своих личных дел, занималась подготовкой мнения столичных магов, что целительницы помогут увеличению количества фэридунов, поскольку займутся исцелением женщин и детей.
Первое время подобные речи с трудом находили понимание среди мужчин, но с энтузиазмом были восприняты их жёнами, которые на протяжении последующих месяцев постоянно говорили об этом. Конечно, члены Совета этих разговоры, как правило, не слышали, но у многих из них имеются женатые сыновья. Так что когда Кирс стала заводить разговоры со старцами о женщинах-целительницах, то общественное мнение уже было подготовлено.
Ей были неизвестны подробности обсуждения данного вопроса, но Совет магов отклонил необычное предложение под предлогом нарушения традиций в случае его принятия. Пришлось снова общаться с женщинами, которые были немало разъярены подобным поворотом дел, и подсказать им простое, но необычное решение, очень не понравившееся их мужьям. Когда наступил третий месяц воздержания, то фэридуны сами стали обращаться к членам Совета с предложениями о повторном обсуждении сложного вопроса, которое, в конце-концов, закончилось официальным разрешением деятельности целительниц среди женской половины населения.
