Пробуждение было тяжёлым и неприятным – руки-ноги были связаны. В довольно тёмном помещении кроме них было ещё несколько человек. Матис попробовал позвать на помощь, но соседи-невольники дали понять, что это небезопасно. Некоторые же из них рассказали, что они тоже очутились во власти дербентского работорговца, после того, как попробовали на базаре уличную еду.

– Скоро придёт надзиратель, – добавил какой-то мужчина, – и будет выводить каждого на осмотр и последующую оценку.

– Мы же свободные люди! – возмутился Берхард, – Какое право они имеют захватывать нас?

– В Дербенте никого не волнует кто ты, если тебя продают на невольничьем рынке, – объяснил мужчина. – Даже если начнёшь громко кричать и требовать, то заткнут рот кляпом, а покупателям скажут, что ты выдумываешь о себе небылицы.

Действительно, примерно через час дверь открылась и наружу стали выводить по несколько человек. Вскоре очередь дошла и до братьев, которые под шумок потащили за собой и Урюрвкоса.

Пройдя через длинный коридор их затолкали в просторную комнату, где на невысоком помосте сидел крупный мужчина, неторопливо поедающий какое-то блюдо, похожее на плов. С его коротких пухлых пальцев капал жир, которыми, время от времени, он поглаживал по своим волосам.

– Интересный товар! – узкие глазки работорговца заблестели на его потном лице. – Откуда вы родом?

– Мы из Ромейской империи, – ответил за всех Берхард. – Ты не имеешь права нас захватывать и продавать.

– Вы оказались в загоне для рабов, – неторопливо и с ленцой ответил мужчина. – В Дербенте это достаточный повод для того, чтобы перестать думать о вас, как о свободных людях.

Толстяк ещё раз запустил свою ладонь в плов, запихал всё в рот и облизал пальцы. Его заинтересованный взгляд переходил с одного пленника на другого и довольно скоро он обратился к двум подручным:

– Развяжите их, я хочу получше рассмотреть на их тела.

– Хозяин, – начал один из них, – ты же сам запрещаешь развязывать пленников, чтобы они чего не учудили.

– Да что они смогут сделать? – работорговец лишь хмыкнул. – Твоя рука толще ляжки любого из них,– и, махнув лоснящейся от жира рукой, повторил – Развязывайте.

– Матис, Урюрвкос, приготовьтесь их атаковать, – тихо промолвил на языке аборигенов Собачьих островов Берхард, растирая затёкшие руки.

– Интересно, – произнёс довольный толстяк. – Подойди ближе, – и он ткнул пальцем в Берхарда.

Один из подручных подтолкнул парня и прошёл несколько шагов вперёд вместе с ним. Торговец сделал было попытку встать, но съеденного плова было слишком много и он остался сидеть на подушках, лишь взглядом рассматривая пленника.

– Атакуйте! – чётко произнёс Берхард и почти сразу увидел краем глаза, как ближайший к нему громила со стоном падает на пол, а узкие глаза толстяка вдруг стали круглыми.

Удар ногой в широкую переносицу повалил работорговца на спину, а из его рта толчками стала выходить наружу рвотная масса, мешая разбитому носу дышать. Через несколько мгновений толстое тело перестало дёргаться навсегда, а в воздухе начал разноситься противный запах горелого сала.

– Надо обыскать трупы, – начал командовать Берхард. – Вдруг, найдётся какое-нибудь оружие. Вы начнёте всех бить огнём, а я буду подстраховывать.

С тел охранников сняли короткие, но тяжёлые дубинки, а у толстяка нашёлся лишь небольшой нож, которым он разрезал лежащие на подносе фрукты. Вооружившись, парни пошли дальше вдоль коридора и вскоре оказались перед дверью, выходящей на задний двор. Смеркалось, с базара доносились редкие разговоры, а неподалёку виднелась фигура какого-то человека, жизнь которого прервали два огненных шара. Ближайший сарай был закрыт на замок.

– Вероятно, другие подручные отпущены в таверну, – предположил Берхард. – А, возможно, других помощников у толстяка и нет. Давайте оттащим труп поближе к стене, чтобы его не заметили проходящие.

– Надо быстрее уходить отсюда, – подал голос молчавший до этого Урюрвкос.

– Надо, – согласился Матис, – Но вначале следует освободить невольников.

– Это может быть опасно, – заметил Берхард, – но попытаться стоит. Многие из них попали сюда тем же путём, что и мы.

Парни вернулись в здание и, взяв факелы из комнаты, где лежал труп толстяка, пошли в сторону комнаты с пленниками. Войдя, они объяснили сидящим изменившуюся ситуацию и начали разрезать путы. Предупредив несколько раз, чтобы никто не шумел, ромеи повели всех наружу.

– В том сарае, наверняка, находятся рабы, – кивнул Матис.

На двери висел замок, ключ к которому нашелся на теле ближайшего трупа. Скрипучая дверь отворилась, и всех окатил устойчивый запах нечистот. Братья уже освободили часть рабов от верёвок, когда возглас Урюрвкоса заставил их прекратить это занятие.

– Одарённый, – протянул парень руку в сторону одного из мужчин.

Действительно, зелёная аура виднелась отчётливо в плохо освещённом помещении. Братья заморгали, пытаясь осмотреть других, но нужных цветов не увидели. Когда всё было закончено, они вышли из сарая и двинулись было к проходам между рядами, дабы покинуть рынок, но их тихо окликнули. Две молодые женщины, которых они видели среди тех, кого ещё не оценил работорговец, стояли у стены.

– Почему не уходите? – спросил Берхард. – Нагрянет стража и всех повяжут.

– Нам некуда идти, – ответили девушки.

– Тогда держитесь нас и не шумите.

Утром корабль хазарского купца взял курс на север, и через десять дней ромеи высадились, чтобы самостоятельно добраться до Белой крепости и подняться на палубы своих парусников…

– Ну, рассказываете, что это за люди, которых вы сюда привезли? – начал заинтересованно расспрашивать Евпл, когда его сыновья вошли в дом. – И да, лучше начните рассказ с самого начала.

– Те мужчины – одарённые, которых мы купили, а девушки… – Матис чуть покраснел и умолк.

Пришлось Берхарду поведать рассказ с самого начала…

От былой весёлости у Евпла не осталось и следа. Он довольно долго молчал и, придя к определённому выводу, приказал накормить новых рабов и принести лёгкой еды в сад для двух молодых женщин.

– Дети, – голос мужчины заметно дрогнул, – хорошо, что всё так удачно закончилось. Я думал, большой отряд пехотинцев защитит вас всех неприятностей, но абсолютно всё предусмотреть нельзя, к сожалению.

– Мы сами виноваты, отец, – с сожалением воскликнул Матис. – Если бы мы не пошли одни на дербентский базар, то ничего этого не случилось бы.

– В том числе и те две одарённые молодые женщины, что приплыли с вами. Вот и сбылись ваши мечты о девочках, – съязвил уже взявший себя в руки Евпл. – Но речь сейчас не о них, конечно же. Поешьте и отдохните, я переговорю с теми, кого вы привезли, а потом у нас будет довольно серьёзный разговор.

– Как вы поняли, – начал обратился он к девушкам, когда те насытились, – я являюсь отцом Берхарда и Матиса. Мне хотелось бы до конца понять, почему вы решились последовать за незнакомыми вам парнями вместо того, чтобы отправиться к себе домой.

– Нас везли на помолвку, о которой наш отец договорился со своим деловым партнёром, – начала старшая из сестёр. – В Дербенте на нас напали, и что случилось с сопровождающими, мы не знаем. Смысла возвращаться одним обратно, а жили мы далеко вверх по течению Итиль, не было. Да и дом отца для нас стал уже чужим, согласно обычаям нашего племени.

– Почему тогда не направились к компаньону вашего отца?

– Мы не знали его адреса, – призналась младшая, – да и женихов тоже не знали, а твоих сыновей увидели в деле.

– Почему же ваш отец не сопровождал вас? – задал резонный вопрос Евпл.

– Он хотел, но неотложные дела задержали его. Планировалось, что он приедет через месяц после нашего приезда.

– Да уж… – невесело проговорил хозяин дома. – Представляю состояние вашего отца, когда он прибудет в дом своего делового партнёра, а вас там не увидит. Вы об этом-то подумали?

– Подумали. Но нас никто не спрашивал, хотим ли мы замуж за детей того человека, – просто сказали “собирайтесь” и всё. Хотя такова традиция нашего племени, но мало какой девушке нравится, когда её отдают за того, кого она и в глаза никогда не видела. Отец преследовал свою выгоду в заключении более тесного делового союза, а мы являлись своеобразным инструментом для этого.