— Знаешь, что напугает паданцев? — спросил Димитрий. — Оружие или знания, которые помогут стереть их с лица планеты.

— Все верно, — сказала Паула. — Но, чтобы построить оружие для полного их уничтожения, потребуется время.

— А его у нас нет, — заметила Кайсандра.

— Сенсоры, — вклинился в разговор Флориан. — Вот что нам нужно, а вовсе не оружие.

— Какие сенсоры? — спросила Паула.

— Которые могут распознавать паданцев. Новое оружие нам не нужно, карабины и пулеметы Гатлинга эффективно их уничтожают. Нам нужно точно знать, в кого стрелять.

— Хорошая мысль, — кивнула Паула, поразившись тому, как он проанализировал ситуацию.

— Забудьте о сенсорах, — сказал Рай. — Людям нужны биононики.

— Тоже хорошее решение, но внедрить их — еще большая проблема. Органеллы бионоников воспроизводятся в тандеме с клеточным делением, чтобы новые клетки тоже их содержали. Для эмбрионов это подходит: когда ребенок достигает зрелости, они уже внедрены и начинают работать по полной. Однако для внедрения их во взрослого нужно время.

— Нашему медицинскому модулю потребовалось три года, чтобы обогатить ими мои клетки, — сказала Кайсандра. — Признаю, лечение проводилось нерегулярно, мы были слишком заняты. В лучшем случае каждому взрослому потребуется восемнадцать месяцев.

— А для тех, у кого нет качеств прогрессоров, еще дольше, — кивнула Паула. — Биононики придется переделывать, чтобы создать нейронный интерфейс в мозгу. Помню, какое беспокойство поднялось в Содружестве, когда династия Шелдон создала эту технологию. Фундаментальный раскол до некоторой степени существует и до сих пор. Думаю, разрыв между обычными людьми и элитариями только вырастет. И критическая проблема времени останется нерешенной.

— Плюс у нас нет нужных ресурсов, — сказала Кайсандра. — У нас единственный медицинский модуль и три работающих семиорганических синтезатора, и один скоро выйдет из строя. Мы можем поделиться знаниями о том, что можно построить, но процесс создания требует промышленной базы, которой просто не существует на Бьенвенидо.

— Придется прийти к политическому соглашению, — заметила Паула. — Правительство должно понять, насколько велика угроза паданцев.

— Они понимают, именно поэтому и укрепили Бьярн — их убежище, из которого они попытаются вернуть Бьенвенидо. Уракус, они даже придумали название — операция «Возвращение».

— Если они взорвут континент, то точно не вернут его, — сказала Паула, вспоминая файлы, которые АНС-дроиды приготовили для нее. — Уверена, они это понимают.

— В операции «Возвращение» используются бомбы малой мощности. Они думают, что примерно через сотню лет земля восстановится и они выйдут из Бьярна и вновь заселят планету.

— Это безумие.

— Так и есть, — отозвался Димитрий. — Но, как и все на планете, оно началось со Слвасты. Правительство всегда знало: на других континентах паданцев в избытке. После взрыва последнего Дерева он собирался приказать силам воздушной обороны бросить маломощные бомбы на острова и континенты, чтобы уничтожить гнезда. А затем, когда радиация достигнет допустимого уровня, люди вернули бы их себе и заселили всю планету.

— Слваста не понимал, что произошло на Макуле? — раздраженно поинтересовалась Паула. — Эта планета — идеальный пример, почему нельзя использовать бомбы. Точка. Не говоря уж о программе этнической чистки.

— Ты не понимаешь, насколько Слваста боялся паданцев, — вздохнула с сожалением Кайсандра. — Он не мог рационально мыслить на эту тему. Он считал, что атомная бомбардировка — оправданный риск, если в результате Бьенвенидо освободится от паданцев. Правительство и сейчас так же думает.

— Тогда мне, вероятно, нужно поговорить с ними, — сказала Паула, — прийти к соглашению, чтобы усовершенствовать технологическую базу планеты.

— Удачи! — пробормотала Кайсандра.

— Политики всегда говорят.

— «Демократическое единство» состоит из дрянных фанатиков, единственное, что они ненавидят и чего боятся сильнее паданцев, это Содружество. Ты не поверишь, но наследие Найджела считается вредоносным.

— У меня есть кое-какой опыт, — сказала Паула. — И у нас есть знания всей человеческой расы, с помощью которых можно поторговаться. Наверняка они захотят получить что-нибудь. Самое главное — им нужно выжить, и я могу подарить им эту надежду.

— Но у нас нет времени, — вспыхнула Кайсандра. — Если мы хотим защитить планету, то продвинутое производство нам требовалось еще вчера. Найджелу понадобилось много лет, чтобы построить ракетные двигатели на твердом топливе и отправить в космос «Небесную властительницу». А ты не Найджел.

— Кайсандра… — одернул ее Флориан.

— Нет, я права. Паула здесь лишь по одной причине: она не Найджел.

— Верно, — кивнула Паула. — Поэтому нам нужно найти другое решение. На крайний случай нам нужно подумать о том, чтобы предложить паданцам сделку, пообещав эвакуацию.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Рай.

— Предложить им временно приостановить дальнейшие попытки захвата Бьенвенидо, пока мы не построим звездолеты-ковчеги.

— Грязный Уракус! — воскликнул Флориан. — Но здесь же миллионы людей! И сколько времени это займет?

— Примерно век, — отозвалась она.

— Паданцы на это не согласятся. Ты же слышала Роксволка. Мы для них лишь закуска на пути к завоеванию планеты.

— Флориан, возможно, прав, — сказал Валерий. — Подобный договор не соответствует психологии паданцев.

— Я просто излагаю возможные варианты, — ответила Паула, ничуть не смутившись. — У вас есть возможность связаться с «Демократическим единством»?

— Нет.

— Тогда придется ее найти.

Кайсандра нехотя кивнула.

— Я знаю человека, у которого есть прямой доступ к главе Седьмого отдела, а ему, в свою очередь, доверяет премьер-министр. Мы получили сообщение, что он едет в порт Чана. Я спрошу его.

Коллективное хозяйство Адлтона располагалось в двух часах езды к юго-западу от Ополы, в седловине неглубокого ущелья. Первое из восьми фермерских хозяйств, растянувшихся на тридцать два километра. Плоское дно долины поделили на геометрически ровные квадраты — картофельные поля чередовались с сахарной свеклой и фасолью. Сосны и синие деревья покрывали холмистую землю вплоть до каменистых гребней, над которыми в термальных потоках парили огромные манта-ястребы. Их крылья, похожие на воздушных змеев, позволяли держаться в воздухе на протяжении нескольких дней, когда они бесшумно выискивали добычу.

Хозяйство расположилось на квадратной территории, обнесенной высоким деревянным забором, которому требовался ремонт. С одной стороны выстроились двадцать одноэтажных бревенчатых домиков, где жили работники с семьями. На другой стороне располагались более крупные общественные здания, сбоку — склады и зернохранилища.

Тракторы и копыта животных взрыхлили землю. Костыль Чаинга все время соскальзывал по грязи, поэтому он очень медленно ковылял от машины к административному зданию, где находился кабинет Шанагу, управляющего здешним хозяйством.

Шанагу, мужчина средних лет, больше времени проводил за столом, чем на полях. Он встретил их с осторожным энтузиазмом, как и почти все, к кому когда-либо стучались сотрудники НПБ. Чаинг и Дженифа отказались от предложения выпить и закусить.

— Мы хотим увидеть Кориллу, — сказал Чаинг, усевшись в кожаное кресло.

«Похоже, хозяйство процветает», — подумал он. В кабинете Шанагу стояла дорогая мебель, а на полу лежал толстый золотисто-синий ковер, словно в охотничьих домиках аристократов в допереходную эпоху.

— Понятно, — настороженно протянул Шанагу.

— Есть проблемы? — спросила Дженифа.

На ней была форма НПБ, идеально отглаженный мундир и брюки. Короткие волосы полностью скрывала фуражка, отчего девушка выглядела еще моложе. Она стояла по стойке смирно рядом с креслом Чаинга, и ее молодое неулыбчивое лицо вкупе с очевидно серьезным характером заставляло любого, даже самого святого гражданина чувствовать себя виноватым.