— Этого не будет…, — уверенно сказала она, встала и подошла. Она закрыла собой камин, но я сгорал больше и жарче — от нее. Я посмотрел ей в глаза, она продолжила, — Этого не будет, Себастьян, я спустилась, чтобы сказать, что не собирала вещи, я была в душе. Я просто хотела понять, как ты попрощаешься со мной. Я никуда не уйду и да ты прав, ты засел в моей голове навечно. Помнишь наш последний разговор в Штатах? Ты спросил, каким должен быть мужчина, чтобы я полюбила его. Я наврала тебе про правильного, а сама уже сходила по тебе с ума. Я уже тогда понимала, что люблю тебя, но не хотела признаваться. Я люблю тебя, чертов Сатана. Люблю! И да… бежевые, я хочу, чтобы наши пригласительные были бежевые.

Я моментально отрезвел. Ее эмоциональные скачки съедали меня, но я был так счастлив, что был не прочь почувствовать эту боль снова, лишь бы услышать подобное вновь. Она заплакала от собственного откровения, а я окаменел. Я родился вновь, понимаете? Человек, который отнял у меня желание жить, снова подарил мне его, спустя час. Я бросил бутылку на пол, как бросил, просто ослабил пальцы, и она упала сама. Виски лился на ковер, Мила в слезах смотрела на меня, а я не понимал, что со мной твориться.

— Ты… скажи что-нибудь…, — умоляющим голосом сказала она.

Я не сказал нечего, взял ее руки и потянул к себе. Она рухнула на меня верхом.

От лица Камиллы

Любить человека, даже если он плохой? Даже если преступник? Да! Я полюбила именно такого. Я, хоть и юна, но мне уже понятно, что счастливой и спокойной жизни мне никогда не ведать. Я не питаю иллюзий, что все закончится и будет, как у нормальных людей. Нет. Не с ним. Он не годится на роль “нормального”. Я, скорее всего, повторю участь его матери, как говорил папа. Наверное, родители невидимым глазом замечают и понимают, что станет с их детьми, а мы никогда не слушаем их. Полюбить парня, которого 17 лет считала братом, мечтать о нем, о его теле и поцелуях и остаться с ним, даже когда он убил твою подругу… Безумие. Как называется моя ситуация? Каким человеком я считаюсь? Я плакала не из-за Кетрин, я плакала из-за собственной неспособности оставить его. На одной стороне весов была моя “правильность” и счастливая жизнь, как на картинках, а на другой чаше были мои грехи, страсть и любовь. Я сделала свой выбор.

— Что ты делаешь со мной? Ммм? И ты делаешь это уже который год. Я как ягненок, попавший в сети охотника. В твои сети. Мммм…. я сойду с ума. Это неконтролируемо, я по тебе схожу с ума, Ведьмочка. Или уже сошел, не знаю…, — прерывал он страстные поцелуи, чтобы шептать это.

— Себастьян, и это все, чем ты хочешь заняться прямо сейчас? — Он уже спустился и целовал мои плечи.

— Это единственное, на что я сейчас способен. Ты мой кокс, дай насладиться дозой.

Его слова обжигали меня, но до его состояния мне было далеко. Он был в неадеквате. Я обняла его шею. Его стоны и хриплый шепот дурманили меня.

— Мила, родишь мне ребенка?

— Что? — я резко отстранилась от него и с ужасом посмотрела в глаза.

— Я хочу от тебя детей.

— Ты псих! Тебе всего 27, о себе вообще молчу! Какие дети? Я даже школу не закончила! Я не могу поставить крест на свою жизнь… К тому же…

— К тому же? Что? Есть еще аргументы?

— Да есть. Мы не знаем, что с тобой будет, после… ну….

— После, того, как я взорвал Стакера? Хм… Не дождешься милая, я никуда ни денусь.

— А полиция…

— Я не хочу обсуждать это с тобой, просто знай, я буду рядом… всегда!

Я просто обняла его. Спустя несколько секунд он сказал:

— Прости. Да я забегаю вперед. Я просто так сильно люблю тебя… НАС! Я часто мечтаю, как прихожу домой, наш ребенок бежит ко мне, а ты за ним и вы оба кидаетесь на меня. Я хочу, чтобы кроме чувств нас связывали и такие узы… чтобы ты никогда не покидала меня. Я во многом похож на своего биологического отца, но одно я знаю точно: я защищу вас и ты не повторишь участь моей матери.

Я тоже представила нас втроем, но не сказала это вслух. Это все было слишком идеально и просто, чтобы быть реальностью. Реальность была другой. Я влюбилась в того, кого не следовало. Мой отец отрекся от меня. Про отца Себастьяна я вообще молчу: старик, который владеет сетью казино, несколькими барделями и занимается транспортировкой кокаина в Европу. Еще и Элис, которую нужно было спасти и в прямом смысле этого слова. Со слов Себастьяна я поняла, что ей предстояла серьезная операция. Я не знала эту женщину, но уже жалела ее. Себастьян запутался в собственной паутине и отчаянно искал выходы.

— Я всегда буду рядом, Себастьян.

— У тебя и выбора нет, я не отпущу тебя, никогда.

— Тиран…, — сказала я и хихикнула. Мы посмеялись. Остальное время я провела в его объятиях у камина. Вскоре заснула прямо на его груди.

Медицинский комплекс Седарс-Синай. Лос-Анджелес, Калифорния

Пик-пик-пик … звук пульсоксиметра наполнял всю палату. Аппарат боролся за малейшие шансы стабилизирование состояния молодого парня. Рядом с кроватью стояла юная ассистентка врача и заполняла в анкету какие-то цифры. Уже 68 дней парень неподвижно лежал в “наркологической коме”. Абстинентный синдром делал свое. За жизнь парня боролись врачи. В палату вошел молодой мужчина.

— Можно? — вежливо обратился он к ассистентке.

— Мистер Джеффри…

— Я же говорил, просто Джеф.

— Хорошо, Джеф, — вежливо ответила девушка, — его состояние не меняется. Можете посидеть, как всегда, но все мы знаем, что очнется он не скоро.

— Неужели нет никаких шансов? — в голосе мужчины была мольба.

— Я позову доктора. Поговорите с ним. — Ответила юная девушка и вышла с палаты.

Спустя две-три минуты в палату вошел врач. Джеф выскочил с места и встретил врача.

— Доктор, умоляю, делайте все, что можете, он не может долго остаться прикованным к постели. Его семью убили, и я не знаю, что мне делать… я…, — Джеф уже не контролировал себя. Он настолько был в панике, что даже не задумывался о чем можно говорить, а о чем нет. Он был покинут, одинок и в полном замешательстве.

— Доктор, я единственный его близкий, прошу, я не знаю, как поступить.

— Я вас понимаю, — ответил доктор, пожав ему руку, — но поймите, против природы мы бессильны. Я сделал все, что велит мне медицинский протокол, осталось одно, чтобы он очнулся, но ему не стоит знать все эти новости в один день. Мне очень жаль. Но, видите ли, он может опять сорваться, и на этот раз мы будем бессильны. Это его последний шанс, я лечу его от зависимости уже восьмой год, понимаете? Организм на мели, он не выдержит.

После слов врача, Джеф рухнул на стул и прикрыл глаза. Вдруг раздался третий голос:

— Ш… ш…. что? Ш…что ты сказал? К…. Как убили….?!

— Господи! Ты очнулся! — Даже доктор был в замешательстве. Он побежал к аппарату, проверил, что-то, посмотрел зрачки…

— Доктор, умоляю, потом…Джеф… Джеф ты меня слышишь? — с каждым словом дикция и мысли пациента приходили в себя. Доктор так обрадовался, что забыл про семейное горе и поздравил обеих.

— Это чудо! Я всегда знал, что пациенты слышат в состоянии комы, но вы заставили его очнуться! И он в полном порядке, если… если нам удастся побороть зависимость, считайте, что вы родились заново.

— Спасибо доктор. Джеф, ты меня слышишь?

— Д…да! Ну с возвращением, старина.

— Да пошел ты! — вяло сказал пациент и захотел шевельнуться.

— Нет, нет, нет. Лежи спокойно! Твое кровообращение еще не стабилизировалось.

— Чарльз, дело в том…, — начал Джеф, — дело в том, что Мистера Стакера и Кет, больше нет.

Доктор молча вколол в капельницу сильное успокоительное и с осуждением посмотрел на Джефа.

— Как? Аааааааа! Как это случилось?

Чарльз закричал животным рывком. Джеф инстинктивно отошел на два шага. Он испугался реакции молодого парня. Тот попытался сдернуть с себя шланги капельницы. Доктор, поняв, что состояние выходит из-под контроля вмешался: