П.Б. Ганнушкин

От лица Камиллы

Я сидела в кофейне клиники. Каким-то чудом, здесь был филиал Старбакс, и я решила наслаждаться любимым кофе. Мама написала, что едет на деловой ужин с папой, а прислугу она отпустила по раньше, то есть если бы я поехала домой, была бы в полном одиночестве. Иногда мне очень не хватало этого, но мама всегда предпочитала, чтобы я была под чьим-то присмотром. Так ей было спокойнее. Из текста сообщения было видно, что мама не против, чтобы я проводила время с Себастьяном, и от этого мне было стыдно. Я любила его безумно и стыдилась собственных чувств. Мама всегда была на моей стороне, но впервые жизни мне казалось, что я этого не заслуживаю. Я верила в Бога и молилась ему. Я спрашивала по ночам, за что он наказал меня? За что он дал мне чувства к запретному человеку? Я не считала себя ангелом, но Себастьян был настоящим потомком Сатаны. Он посылок Ада, и жизнь у него была адской. В свои двадцать семь он нарушил все возможные заповеди и даже не парился по этому поводу. Он был примерным в семье, но мы всегда знали, кто сидит у него в душе. В глубине души я боялась еще одной мысли “Может ли такой человек любить? Способно ли его каменное сердце чувствовать любовь? Или же я мимолетная страсть для него, которая слаще остальных, потому что запретна?!” Я задыхалась в собственных мыслях, как почувствовала теплое дыхание у моего уха:

— Ведьмочка моя, я вернулся, — я дрогнула от испуга потом улыбнулась, поняв, что это он.

— Ты напугал меня. Ну что? Что сказал доктор? Какое лечение он назначил?

— Тебя, — своей фирменной самоуверенностью заявил он и рухнул на стул напротив меня и жестом позвал официанта.

— Как меня?

— Он сказал, чтобы я делал то, что меняет мою жизнь в лучшую сторону, а этого умеешь делать только ты.

От его слов я покрылась румянцем. Меня заводили его слова, его манера речи. Я теряла голову сто раза в день. Я даже забыла, что мне надо в школу. Мои мысли были заняты только им. К этому моменту к нам подошел официант:

— Мне виски, пусть будет со льдом, и два шоколадных кекса.

— Эмм… Мистер, но это больница и к тому же мы сеть кофеен, у нас не продается алкоголь.

Себастьян хотел, как всегда съязвить, но я посверлила его взглядом и он спокойно произнес.

— Тогда счет. Платить буду наличкой.

— А может я хотела кекс, — я любила его дразнить, и меня бесило, когда он все решал за меня.

— Прямо здесь и сейчас? Да ты извращенка…, — сказал он и ехидно улыбнулся. Я поняла его прикол, но мне было не до смеха.

— Иногда у меня складывается впечатление, что ты не любишь меня, у тебя только страсть ко мне и…

Себастьян, в миг, стал серьезным. В его глазах опять появилась тоска. В эти минуты я даже жалела его и не хотела злить.

— Что я должен сделать, чтобы доказать свою любовь? Я люблю тебя сильнее, чем говорят об этом чувстве.

Официант вернулся с чеком и прервал наш серьезный разговор в неподходящем месте. Я взяла сумку и встала. Он оставил чаевые и мы ушли. Спустя пол часа полной тишины, он заговорил:

— Мила, какой он?

— Кто? — я испугалась его вопроса.

— Твой идеал мужчины? Каким он должен быть, чтобы ты полюбила его?

Я не знала, что ему ответить. Я любила его, дерзкого, жестокого, харизматичного дьявола, с мрачной внешностью, с вечно нервными жестами и с кучей проблем, которые решались криками и пулей. Я любила плохого, зная, что это не правильно.

— Нууу, понимающий, добрый, сострадательный, наверное. — Ответила я. Себастьян во второй раз спрашивал такое. Тогда, во время танца, я не понимала смысла его вопроса, но теперь… теперь все было иначе. Он резко остановился и потер руль. Себастьян даже не смотрел на меня, я, лишь, видела его дрожащие скулы и нервный тик.

— Значит, я тебе сочувствую, — сказал он и резко тронул машину с места. Я прилипла к сидению. Его голос был жестоким и полон ненависти.

— Себастьян, что происходит?

— Ты вынуждена быть с противоположностью своего идеала!

— А кто решил, что я буду с тобой?

— Я так решил! ТЫ МОЯ!

— Я не игрушка! Я не твоя вещь! Ты не можешь решать все! — мы кричали друг на друга, и не заметили, как разговор превратился в ссору. Он опять остановил машину, повернулся ко мне и почти со злобой дернул мое запястье:

— Больно!

— Дитя! Ты не с тем играешь! Я не твои друзья малолетки. Я натворю с тобой такое… ммммм……. Что ты делала под моим телом, тогда в замке, а? Что ты делала сегодня, лежа на мне? Дай ка напомню, ублажалась! Стонала и просила еще! По твоему я родился вчера? По твоему я не в состоянии понять нравлюсь девушке или нет? Но я не в состоянии понять одно: чего ты добиваешься? Я мало для тебя делаю? Жесты? Поступки? Слова? Страсти? Чего тебе не хватает?! ЧЕГО МИЛА?! Я ради тебя поставил крест на всем, даже на нашей семье.

— Страсть, еще не любовь! Тебя, — по моим щекам пробежали слезы, — тебя не возможно любить. Ты чудовище. Ты способен убивать, избивать, мучить, наказывать. Я выросла на твоих руках, ты даже меня не пощадил. Ты совратил меня, околдовал, и обманул. Ты приставал ко мне, не давал общаться с другими, чтобы я не полюбила никого, кроме тебя, ты осыпал меня дорогими подарками, кружил голову просто своим присутствием, и ради чего? Ради своего гнилого Эго. Папа был прав, от тебя надо держаться по дальше.

— Дура! Я любил тебя и сейчас люблю! Видит Бог, я до последнего старался убить в себе эти чувства, я прогонял тебя не один раз, соблюдал дистанцию, но не вышло! Убей меня! Да я извращенец, который влюбился в сестру! Да я могу убить человека! Да, моя деятельность не самая чистая! Да я не святой, но тебя я люблю свято. Ты единственный луч в моей темной жизни.

— Бесы не любят свято! — сказал я, и открыла дверь машины, чтобы побежать прочь. Я не могла его простить за все эти события, за различные флирты с девушками, за утехи с Кетрин. Я не верила, что такой человек способен на любовь.

— Мила постой, — он пытался остановить меня, но я выбежала из машины и зашагала в сторону незнакомого мне переулка.

Поняв, что я оторвалась и он больше не найдет меня, я ослабила шаги. “Куда идти теперь?” завис вопрос в моей голове. Домой не хочу, да и не надо, к нему тоже без вариантов. Я сердцем рвалась к Себастьяну. Я хотела упасть в его объятия, слышать его дерзкий и строгий голос, играть с его щетиной. Я гордилась им всегда и была бы счастлива рядом с таким мужчиной, но нет. Я слишком хорошо знала его сущность и в глубине души боялась его. Он не контролировал свой гнев, и я никогда не знала, что от него ждать в моменты, когда он зол. Я была счастлива, когда он баловал меня, когда обнимал, целовал или сопровождал меня в нашем обществе, но хватит ли этого, чтобы подарить человеку всю себя?! Я никогда не посмотрю на другого, не смогу, но с ним тоже я не буду, это точно. “Ты украл мое сердце и разбил его” это была моя последняя мысль. Перед глазами потемнело и я, наверное, потеряла сознание.

От лица Себастьяна

“Стерва! Малолетняя!” кричал я и бил по рулю. Эта ведьма убежала от меня, так умело, что я не смог проследить за ней. Я был удивлен, что она сумела обхитрить меня, и был в ярости, от того, что она думает обо мне. Она любила меня и ненавидела одновременно. Я бил по стеклу машины от нервов, потом додумался, что надо взять себя в руки и позвонил Мету:

— Слушаю, шеф!

— Мет, действуй! Время!

— Но… шеф ведь…

— Никаких НО! Не обсуждай и не перечь моим решениям! Выполняй немедленно! — наорал я и бросил трубку. Я был спокоен, Мет никогда не подводил.

Глубокая ночь. Тусклый свет луны озаряет комнату, где сидел молодой мужчина и смотрел на костер. Черные полы, стеклянные стены, вид на город с ужасающей высоты, несколько тусклых светильников и черный рояль — интерьер олицетворял своего хозяина. Брюнет сидел у мраморного камина, пил виски и пялился в потолок. Он сделал еще глоток, за тем еще и еще, пока не пришлось открыть новую бутылку. Все было в затишье, пока атмосферу горя и душевного терзания не нарушила шумная мулатка, которая цокала по полу каблуками и чуть ли не с порога начала ругаться: