От лица Камиллы

Пока папа и Себастьян говорили в кабинете, я убежала к себе. У меня был шок. Я никогда не видела отца в такой ярости и никогда не видела, чтобы он поднимал на кого-то руку, еще и на Себастьяна. Я мысленно убивала его за то, что он рассказал про нас отцу, но и понимала, что держать это в тайне вечно не возможно, да и отец не глупый, он и с моих поступков понимал, что к чему и с поведения Себастьяна. Я чувствовала себя последней тварью, которая позорит семью и выглядит распутницей в глазах отца. Кроме того, я прекрасно понимала, что отец выгонит Себастьяна из дома, и запретит контактировать с ним, и эта мысль убивала меня.

Я побежала к маме. Она была единственным человеком, кому я доверяла все на свете. Знаете, будто она была моим личным церковным служащим, и я легко могла исповедаться у нее. Когда я говорила с мамой, мне становилось на много легче, и этот случай тоже не мог быть исключением. Может она и не поддержала бы нас, но у нее наверняка был бы дельный совет для меня. Я пошла к ней в комнату и рассказала все. От нежностей, проявившихся в последнее время, до признания Себастьяна. Еще и я честно призналась, почему согласилась выйти за Чарльза и рассказала про вчерашнее. Пока я рассказывала, уловила себе на мысли, что была рада появлению полиции, и мне понравилось проводить с ним время в жутком особняке. Я рассказала маме, даже про дедушку и особняк Себастьяна, оказывается, про его происхождение мама знала.

— Не плачь милая, успокойся, мы сейчас решим, придумаем что-нибудь, — сказала мама и налила мне воду из стеклянного кувшина.

— Мам, я ненавижу себя за это.

— Эх, милочка моя, тебе пока семнадцать, поверь, ты еще не сталкивалась с настоящими проблемами жизни. Но что касается чувств Себастьяна, тут дела по сложнее. Дорогая в любой другой ситуации я бы перегрызла горло Ричарда, и настаивала бы на том, чтобы он вас поддержал, но он твой брат, понимаешь? Эх, что же вы наделали?

— Знаю мама, но он ведь не брат мне, и вы даже не скрывали этого, посторонние ведь тоже знают, что между мной и Себастьяном нет родственных уз. — Мама обняла меня.

— Дорогая не все решается кровью. Мы с твоим отцом знали, чей он внук. У него аристократичное происхождение, и скажу тебе честно, если бы с его семьей не случилось это все, он рос в своей семье, то все наше общество, включая твоего отца, были бы рады, что он выбрал тебя.

— Так в чем проблема мама? Разве из-за условностей мне теперь предстоит погубить собственную жизнь? Я не смогу полюбить другого. — Мама смотрела на меня и ее сердце разрывалось. Она впервые смотрела на своего плачущего ребенка и не знала, как ей помочь, как решить ее проблему.

— Камилла, ты еще ребенок, состояние Себастьяна на много хуже. Не думай, что я беспокоюсь только за тебя, он мой сын, я вырастила его. Тебе это сейчас кажется, что без него ты не сможешь жить. Пройдут годы, и ты забудешь про свое влечение или хотя бы смеришься с ним, а он, может, и навсегда не сумеет склеить осколки разбитого сердца.

— Так ты нас не осуждаешь? — Я подняла удивленные глаза и посмотрела на нее. Она обняла меня крепче.

— Конечно, нет, я не осуждаю. Но я злюсь Камилла. Я не воспитывала такую дочь. Во первых ты слишком рано впустила чувства и отношения в свою жизнь, во вторых я не могу понять, как ты сумела взглянуть на брата, как на мужчину.

— Мама я не знаю. Это все вышло нечаянно. Когда он ревновал, обнимал, дарил подарки и делал жесты, я не осознавала, что влюбляюсь. Я поняла это только на вечеринке Кетрин — вчера.

— То есть? — Спросила мама. Она недолюбливала Кет.

— Мама, Себастьян нравится ей. Она пришла и заявила, что они спали вместе.

— О боже, и это все она рассказывала тебе?

— Да мам, мы с Себастьяном поссорились. Я заревновала и…

— И согласилась выйти за Чарльза. Камилла помочь вам я не в силах. Ты теперь невеста Стакеров и кто знает, как пойдут события. Да еще и Себастьян… он…

— Мама если бы вы не усыновили его, то какие причины были бы для того, чтобы я не была с ним.

— Камилла, в целом он не плохой. Достойный. Но образ его жизни не может гарантировать для его избранницы беззаботную жизнь. Да он разбогател самостоятельно, да он имеет репутацию, но, дорогая, его методы и связи… он не самый правильный человек, понимаешь? К тому же мы с твоим отцом не до конца знаем, чем именно он занимается и как зарабатывает. — В голосе мамы было видно явное беспокойствие.

Я не ответила больше нечего, а лишь положила голову на колени маме и закрыла глаза, как в детстве.

22:00. Отель “Сэйнт Рояль”.

От лица Кетрин

Я никогда не чувствовала такое воодушевление. Надела самое сексуальное белье, что у меня было, и платье с огромным разрезом. Я села на высокий стул перед барной стойкой и заказала себе текилы. Бармен пожирал меня глазами, потому что мое платье закрывало лишь двадцать процентов моего тела. “Платье прошло проверку, оно впечатлит и Себастьяна” подумала я. Я сидела и глазела на часы: он опаздывал. Спустя некоторое время кто-то обнял меня сзади. Я пошатнулась и еле сдержала себя на стуле. Мужская рука обхватила меня за талию, затем за грудь. Я почувствовала легкий, но страстный укус на шее.

— Ты опоздал, на пятнадцать минут, — это был Себастьян.

— Я готов искупить свою вину в номере малышка. — Только от одной его речи я потела. Я подвинулась к нему, и мы начали целоваться. “Я уже чувствую, как становлюсь мокрой”. Он обхватил меня и повел за собой.

— Куда мы?

— Я забронировал нам номер.

— Оооох, уже интересно.

Мы зашли в лифт, я еле сдерживала себя, чтобы не наброситься на него и не расстегнуть его штаны, но с нами ехали и другие постояльца отеля. Мы дошли до нашего этажа, Себастьян открыл дверь номер и схватил меня.

— Готова к незабываемой ночи, шлюшка?

— О дааа, готова давно, я на все готова, дорогой, и много чего умею, сейчас убедишься. — Меня накрыла страсть. Я села на колени перед ним, он погладил мою голову и я начала ублажать его. Я обожала такие утехи и этим ублажала саму себя в первую очередь.

— Ммм, шлюшка, иди сюда, — спустя некоторое время, он уже достигнув до предела, резко и грубо поднял меня и повернул спиной к себе.

— Хочешь сзади? — спросила я кошачьим голосом.

— Сейчас увидишь, шлюшка, — мне безумно нравилось, что он называл меня “шлюшкой”, я хотела его еще больше. Себастьян надел на меня наручники и кляп. Я лишилась возможности говорить что-то, но мне и это понравилось, я любила грязные игры. Себастьян шлепнул меня по ягодице и бросил на кровать, за тем он достал ремень и отшлепал меня им. Я не могла издать ни звука, но застонала.

От лица Себастьяна

Я начал шлепать Кетрин своим ремнем. После нескольких ударов, она склонила голову, а в глазах появились слезы.

— Тебе больно? — спросил я. Кожа на спине и ягодицах уже стала багровой.

— Мммм, — она издала звук и головой сказала “да”.

— Шрамы на твоей спине напомнят твоей гнилой семейке, кто ты такая, и как нельзя обращаться с девушками.

Кетрин повернулась и посмотрела на меня с ужасом в глазах, она только сейчас поняла, почему я ее позвал. Я шлепнул ее в последний раз, и она зарыдала, но не от физической боли, а от унижения.

— Поздравляю, шлюшка, у тебя появились новые шрамы, ты же так любишь ими похвастаться, — сказал я и покинул номер. Я слышал ее рычание за собой, но мне было плевать, я спустился в администрацию отеля, оставил карточку и предупредил, что за ней придут. Сел в свою машину и набрал Стакеру:

— Слушаю, — прозвучал старческий голос мерзавца.

— Господин Стакер это Себастьян, я по смс скинул вам имя отеля и адрес, Кетрин ждет вас в номере 606.

— Что это значит? Сопляк! Я…

— Это предупреждение, чтобы вы и ваш малолетний отбросок держались по дальше от моей семьи, а то я могу довести свою жестокость до конца, это пока что “промо ролик” того, что я с вами сделаю, я вам не Ричард.