Вышли со Светланой на освобожденное танцевальное место. Она положила руку на моё плечо, я взял её аккуратно за талию, а другие руки соединились в ласковом рукопожатии. После этого мы закружились в тайфуне вальса.

Если вы думаете, что ведьмаки не умеют танцевать, то здорово ошибаетесь. Танец сродни боевому искусству, недаром у многих народов именно танец был разминкой перед боем, своего рода тренировкой. Поэтому я умел танцевать. Это несложно, всего лишь двигаться в такт музыке и вести за собой партнершу.

Мы кружились под хрустальными люстрами на территории, похожей на стадион для минифутбола. Места было много, ещё больше было глаз, которые сопровождали наш полёт над начищенным паркетом.

А это был именно полёт — ноги едва касались пола. Кружась и вальсируя, мы прошли весь «стадион» из конца в конец. Дали возможность полностью рассмотреть себя всем любопытствующим.

Светлана улыбалась, я тоже старался кривить губы в улыбке. Вскоре к нам начали присоединяться новые пары. И вот уже весь танцпол состоял из кружащихся подолов и начищенных ботинок. Из костюмов и воздушных платьев. Из грации и красоты движения.

Наконец, музыка стихла. Мы поклонились друг другу, а те, кто стоял у стен, начали аплодировать танцующим.

— Вы прекрасно двигались, Светлана Николаевна, — проговорил я, мельком оглядывая зал.

— Спасибо, это всё благодаря вам, господин Южский. Если бы вы не вели и не поправляли… — Светлана поправила выбившуюся прядь.

Её щечки раскраснелись, глаза горели, грудь бурно вздымалась. Выглядела Карамазова сногсшибательно.

И вот в этот момент я заметил, как в дверях показалась женщина с ярко-рыжими волосами и в таком же огненном платье.

Как только я увидел эту женщину, так у меня сладко заныло под ложечкой. Это было воплощение страсти, секса и огня. Она шла, как королева, вальяжно и неспешно. Казалось, что она не шла, а плыла над паркетом. Её совершенные формы так красиво облегало платье, словно оно было призвано не скрывать потаенные места, а наоборот — подчеркивать.

За ней также неторопливо двигался слуга в красно-черной ливрее. Лицо этого слуги скрывала маска застывшего в улыбке лица. Такую маску можно частенько увидеть в театре на занавесе, рядом с маской грусти. Сверху голова была прикрыта капюшоном. Я невольно обратил внимание на движения слуги — он шел скользящим шагом, ненадолго отрывая подошву от поверхности, чтобы тут же поставить её обратно. Движения экономные, скоординированные, перетекающие из одного в другое. По таким движениям сразу можно определить опытного бойца.

Телохранитель? Просто слуга? Да по хрену, мне с ним детей не крестить, а вот с рыжулькой я бы зажёг…

— Господин Южский, как вам не стыдно, — негромко проговорила Светлана и выдернула руку из моей ладони.

Опаньки, так я свои мысли вслух произнёс? Вот тебе и на…

Не удержался…

— Прошу прощения, Светлана Николаевна. Просто сорвалось с языка. Похоже, что я надышался тут всевозможными ароматами духов и благовоний, вот и дало по мозгам. Впредь обещаю свой язык держать за зубами и не махать им попусту.

— Я не хочу сказать, что все мужчины одинаковые, однако… Посмотрите, как другие реагируют на эту гостью? Вы не знаете, кто это? — спросила Светлана, глядя на выступающую рыжевласку.

— Увы нет, впервые вижу, — покачал я головой. — О, да она направляется к Копылову и Корейко… Может, подойдем и познакомимся?

— А вы всё также не отступаете от своих мыслей… «зажечь с рыжулькой»? — скривила губы Светлана.

— Да ну, я же объяснился. Или вашим ртом сейчас говорит ревность?

— Вот ещё! Я вовсе вас не ревную. Идемте же, познакомимся в этой особой, пока её не погребли под тоннами внимания окружающие мужчины.

Мы двинулись к разговаривающим. Вскоре оказались возле них. Рыжевласка обожгла меня взглядом больших карих глаз, взглянула, как мне показалось, с интересом. Её слуга стоял позади госпожи и не вмешивался в разговор. Стоял безмолвной статуей, только глаза жили задорной жизнью, перебегая с одного гостя на другого. Мне показалось, что он выделяет для себя и оценивает по степени опасности потенциальных противников. На мне его взгляд задержался дольше остальных.

Что-то знакомое было в этом самом слуге, что-то такое неуловимо привычное… Как будто мы раньше где-то встречались. Вот только где?

— Добрый вечер, — выдали тем временем мои губы. — Семён Алексеевич, не мог пройти мимо. Я, как староста группы, просто должен узнать — где будет проходить наше следующее занятие в понедельник? Чтобы донести до ребят информацию о том, какую тренировочную одежду надевать…

— Погоду обещают солнечную, так что все два часа будем заниматься на улице, — с надутым видом заметил Копылов.

Ему явно польстило то, что при посторонних людях к нему обращаются как к важному человеку.

— Обожаю физкультуру на улице, — улыбнулся я так, что сам почувствовал насколько глупо выгляжу с растянутыми в стороны уголками губ.

— А вы представите нас, господин Копылов? — глубоким грудным голосом, от которого мурашки побежали не только по спине, а ломанулись по всему телу, произнесла рыжевласка. — Никогда не водила знакомство со старостами группы…

Я невольно сглотнул. Нет, я бы представился и сам, но меня об этом не просили. А рыжевласка при этом так улыбнулась, что сердце пропустило пару стуков.

— Графиня Моргова, позвольте представить вам моих учеников. Это Эдгарт Николаевич Южский, староста группы, а это Светлана Николаевна Карамазова, одна из лучших учениц своего потока, — с легким кивком проговорил Копылов, а потом повернулся к нам. — Друзья, позвольте представить вам графиню Анну Фатеевну Моргову. Анна Фатеевна с мужем владеет золотыми приисками в Иркутске, в столице бывает редко и лицезреть её сегодня можно считать удачливой приметой.

— Очень приятно, — поклонился я, а Светлана присела в реверансе. — Вот уж не думал, что повстречаю тут кого-то, кто заберётся так далеко от дома.

— Да, мы жуткие домоседы, — блеснула белоснежными зубами графиня. — Если бы не дела супруга в столице, то вряд ли посетили этот бал. Впрочем, Андрей Валерьевич отказался идти со мной. Не любит он всю эту мишуру, считает глупым и показушным. Вместо этого предпочитает встречаться с деловыми партнёрами в уединенном месте, без лишних ушей и глаз. Ну а я оказалась предоставленной сама себе и вот коротаю время в увлекательной беседе под защитой моего слуги Пахома.

Я ещё раз окинул взглядом слугу графини. Вот прямо-таки чувствовал, что где-то видел его, но вот где… убей — не вспомню!

— А ваш слуга всегда в маске? — спросил я. — Может быть он является преступником и старается скрыть свою личность?

— Нет, что вы. Пахом вовсе не преступник. Даже наоборот — он герой. Настоящий мужчина, каких мало, — ответила графиня. — Когда наша усадьба загорелась от взрыва газа, то Пахом вынес на руках нашу маленькую дочку Милану. Правда, его голова и тело получило большие ожоги, которые не смогли вылечить даже лучшие маги мира. Поэтому Пахом не хочет шокировать окружающих видом своих шрамов и ожогов. Ну что же, простим ему это желание?

— Безусловно! — с жаром воскликнула Алёна Игоревна. — Такой героизм заслуживает понимания. Как врач я знаю, что многие инвалиды комплексуют после операции… Пахом, ваш поступок был поистине полон доблести и бесстрашия.

Слуга в ответ поклонился. Его глаза сверкнули сквозь прорези маски.

— А это та самая женщина, которая смогла очаровать господина Копылова? — вновь улыбнулась графиня. — Да, мы были представлены друг другу, но только сейчас я сумела поймать взгляд, что наш благородный орк бросил на вас. Разлюбезная Алёна Игоревна, вы поаккуратнее с ним, а то он… весьма зубаст!

Орк осклабился на это, показав свои клыки в полной мере. В это время я почувствовал, что Светлана тянет меня в сторону. Я взглянул на неё, а она кивнула в сторону дверей:

— Император…

Музыка сама собой заглохла, взоры обратились к дверям, туда, где вышагивал Николай Сергеевич Романов собственной персоной. Он шел под ручку с дочерью и благосклонно кивал в ответ на приветственные поклоны.