Ну и сказать, что все очень удивились — считай, ничего не сказать. Все были шокированы — другое слово здесь не подходило. Точнее, почти все. Лицо Даны не выражало вообще никаких эмоций, и это тоже смотрелось крайне необычно. Ледяное спокойствие матери Алихана на фоне всеобщего удивления выглядело лишь немногим менее эффектно, чем шок Карима.

И ещё я отметил, что у большинства тюрков на лицах, помимо удивления, читалась искренняя радость — это было хорошим знаком. Сырлыбай, конечно, не обрадовался, но каких-либо негативных эмоций на его лице я не прочитал. Удивился даже британский китаец, но он скорее тому, что всё пошло не по плану — вряд ли господин Ли знал, кем является наш «батыр».

Пока Карим приходил в себя, Бахытжан покинул шеренгу и, подъехав к Алихану, загородил племянника своим телом от Карима и Сырлыбая. После сказал что-то Жандарбеку, и тот прикрыл Алихана с другой стороны. Похоже, брат Даны доверял батыру, а тот был готов защищать сына кагана Абылая.

Ситуация начала принимать не самый приятный для Карима оборот, но он наконец-то справился с эмоциями и что-то крикнул на казахском Алихану.

— Человек, которого Вы обвиняете в гибели отца, спас меня! — по-русски ответил Алихан Кариму, указав на меня. — Он не дал Вашим псам выполнить Ваш приказ убить меня!

Алихан обратился к Кариму по-русски, скорее всего, для того, чтобы и мы с Александром Петровичем могли понимать, о чём идёт речь. Но вот подавляющая часть тюрков русского не знала. Поэтому Алихан сразу же перешёл на казахский — видимо, повторил свои слова на родном языке.

Тюрки, все до единого, посмотрели на своего кагана. Лицо Карима побагровело, и он со злостью что-то крикнул Алихану на казахском языке.

— Нет! Это Вы лжёте! — ответил парень по-русски. — Я был в юрте в тот момент, когда Вы разговаривали с моими несостоявшимися убийцами, перебившими всю мою охрану. Видел, как Вы ругали их за то, что они не выполнили приказ, и как Вы убили их, чтобы замести следы! Я всё видел!

Затем Алихан опять перешёл на свой родной язык. Он что-то кричал, и было видно, что парень сильно нервничает. Карим слушал его, казалось, внимательно, но в какой-то момент он резко дёрнул поводья и… ничего не произошло. Точнее, произошло, но явно не то, на что рассчитывал Карим — каган и его конь застыли, покрывшись тонким налётом изморози.

Признаться, я удивился. Карим хоть и не был сильным одарённым, но он явно подготовился к противостоянию и усилил свою защиту сильнейшими заклятиями и амулетами. Но его заморозили, словно неодарённого ребёнка. И тот, кто это сделал должен был обладать невероятной силой. Я посмотрел на Дану и Бахытжана и судя по их удивлённым лицам, понял, что заморозка не их рук дело. И уж точно не Романова. С нашей стороны вообще в этой ситуации лучше всего было — просто стоять и наблюдать, не вмешиваясь.

Но кто-то ведь заморозил Карима! Оглядев тюрков более внимательно, я нашёл ответ на интересующий меня вопрос — заметил, что у Сырлыбая правая рука была слегка приподнята и направлена открытой ладонью в сторону своего теперь уже явно несостоявшегося зятя. Это тоже было неплохим знаком. Господин Ли, глядя на происходящее, отъехал подальше от Карима, но продолжал с интересом наблюдать за развитием событий.

А потом мы примерно пять минут слушали, как Сырлыбай переговаривается с Даной, разумеется, ничего не понимая. Во время их разговора британский китаец, стараясь не привлекать к себе внимания, отъехал от нас метров на десять, после чего пришпорил коня и галопом умчался в сторону армии, вышедшей из портала слева от нас. Никто на его побег никак не отреагировал.

Закончив разговаривать с Сырлыбаем, Дана по-русски обратилась к Александру Петровичу:

— Уважаемый Сырлыбай заверил меня, что не знал о подлости Карима и его предательстве. Он не скрывает, что никогда не любил Абылая, но при этом он всегда уважал моего мужа и считает, что тот не заслужил быть убитым в спину тем, кого называл братом. Уважаемый Сырлыбай сильно сожалеет, что поверил негодяю и даже хотел выдать за него свою дочь. Но у него оставались вопросы относительно ультиматума и объявления войны. Я рассказала о нашем плане и постаралась убедить уважаемого Сырлыбая, что Российская Федерация не считает Тюркский каганат врагом, а, наоборот, рассчитывает на восстановление прежних добрососедских отношений, что ультиматум и объявление войны — лишь часть плана по выводу на чистую воду заговорщика и убийцы. Уважаемого Сырлыбая устроили мои объяснения. Также он сказал, что признаёт право Алихана на престол в Туркестане и пообещал его не оспаривать.

Дана замолчала, а Сырлыбай кивнул, как бы в подтверждение сказанных ею слов.

— А что уважаемый Сырлыбай скажет насчёт военного союза каганата и Британии?

Дана перевела вопрос, выслушала ответ Сырлыбая и произнесла:

— Уважаемый Сырлыбай прибыл сюда и привёл с собой своих воинов, чтобы защищать каганат и только каганат. Он не будет проливать кровь ни за Британию, ни за Россию. Поэтому он уходит и уводит свои отряды.

— Неужели он не понимает, что проигрыш России в схватке с Британией будет означать, что дни Тюркского каганата сочтены? Британия натравит на вас Китай, а потом вместе с ним разделит ваши земли. Какими бы сильными и храбрыми ни были ваши воины, количество боевых магов у Поднебесной и у Британии больше. Причём намного! Каганат нуждается в военном союзе с Россией, как и Россия в союзе с каганатом. По отдельности нам не выстоять.

Дана снова перевела вопрос и, получив ответ, озвучила его:

— Уважаемый Сырлыбай сказал, что это не его война, и он уведёт своих воинов.

Романов на это лишь грустно улыбнулся и кивнул, давая Сырлыбаю понять, что принимает его решение.

— Ты сильно не переживай, речь идёт лишь о четверти наших сил, плюс-минус, — сказала Дана Александру Петровичу. — Я уверена, что главы остальных родов нас поддержат и останутся, чтобы вместе с твоей армией выступить против англичан и их союзников.

Кесарь снова натужно улыбнулся и произнёс:

— Очень на это надеюсь, помощь нам сегодня не помешает. А уважаемому Сырлыбаю скажи, что я уважаю его выбор, хоть и не понимаю его. И попроси, пожалуйста, снять заклятие с Карима. Нам нужно допросить его и выяснить, какие сюрпризы нас сегодня ждут — с какими силами нам предстоит драться.

Дана кивнула и принялась общаться с Сырлыбаем. После чего вновь обратилась к нам:

— Необходимости допрашивать Карима нет. Он не владеет нужной тебе информацией. Уважаемый Сырлыбай сказал, что тысяча сильнейших китайских магов стоит наготове совсем недалеко и лишь ждёт открытия портала, чтобы прийти сюда и вступить в бой. Воины справа — корпус из Индии. Их там больше трёх тысяч, но в основном массовка, сильных боевых магов там не больше сотни. Слева тоже по большей части массовка, но те маскируют британцев. Сколько среди них сильных магов — неизвестно, но явно больше, чем у индусов. Но в любом случае это не главная сила. Главная — китайцы.

Александр Петрович выслушал Дану, передал через неё благодарность Сырлыбаю, после чего уважаемый глава рода развернул своего коня и в сопровождении свиты ускакал вглубь тюркской территории. За ним потянулись его воины.

— Он рассказал всё, что ему известно, — произнесла Дана, глядя вслед удаляющемуся Сырлыбаю. — Но он допускает, что от него могли утаить какие-либо детали. И, скорее всего, так оно и есть. Вполне возможно, что англичане прислали намного больше сильных боевых магов, чем обещали. Сырлыбай сказал, что не стоит их недооценивать, что и Карингтон, и Ли выглядели при планировании битвы так, словно от неё зависит чуть ли не судьба их империи.

— Так и есть, — усмехнувшись, сказал Романов. — Не удивлюсь, если они действительно пригнали сюда своих лучших магов.

— Неужели англичане решили что-то сделать своими руками? — искренне удивившись, спросил молчавший до этого Воронцов.

— У них нет выбора, — ответил Александр Петрович.

— То, что англичане прислали много магов, вовсе не значит, что они обязательно собираются воевать. Возможно, это была страховка, — предположил Бахытжан. — На случай если армия каганата совместно с китайцами не одолеет русских.