— Нашёл время, — Кир виртуозно сплюнул в сторону, машинально отметив про себя, что в его новой компании, при Марке, братьях Фоменко или Вере он бы себе такое не позволил. Как, однако, живучи, старые привычки.
— Я тебя уже полчаса тут жду, твои сказали, что ты скоро будешь, — Лёха словно оправдывался.
Говорить с ним Киру не хотелось. Что там у него может быть? Не поделил что-то с кем-то из Татаринских шестёрок? Только этих идиотских разборок из прошлой жизни ему не хватало. Кир снова сжал в кармане тонкий пластик с фотографией Ники. Оказаться бы сейчас одному, в тесной комнатушке, и снова посмотреть в её серьёзные глаза. Пусть неживые, отпечатанные на пластике, но такие родные. Принёс же чёрт этого придурка.
— Ну, давай, говори, — обречённо вздохнул Кир. — Только быстро. Вот-вот комендантский час начнётся…
— Ещё двадцать минут, — ответил Лёха, снова оглянулся по сторонам и вдруг добавил. — Пожалуйста…
Кир аж дёрнулся. Надо же, оказывается в лексиконе Лёхи есть и такие слова.
— Ну!
Лёха приблизил своё лицо так, что Кирилла обдало запахом перегара и кислого пота, и проговорил почти шёпотом.
— Я по ходу того… попал… в заднице я, Шорох.
— Деньги что ли нужны? — Кир задумался, сколько у него с собой. Вряд ли эта скромная сумма способна чем-то помочь Лёхе.
— Нет… — Веселов замотал головой.
— Послушай, Лёх. Я больше во всём вашем дерьме колупаться не хочу. На хрен не надо.
— Ага, ну, конечно, — неожиданно зло сказал Веселов. — Ты теперь у нас чистенький. Всё по верхним ярусам шаришься, друзей там заимел, тёлку…
— Заткнись! — Кир почувствовал непреодолимое желание вмазать бывшем дружку, с размаха, так, чтоб под костяшками пальцев захрустело.
— Прости, — Лёха резко сдал назад, видимо, прочитав это желание в глазах Кира. — Прости… — повторил он почти плаксиво. — Мне… это… просто больше не к кому…
— Ну, валяй, говори, — Кир справился с собой и даже ощутил что-то вроде любопытства. Во что, интересно, вляпался Лёха, если даже извиняться начал.
— Я тут кое-что слышал… Я не хотел… Я случайно там оказался, я от Ирки Пономаревой шёл… а там они. Я думал подойти, а потом… там такое…
Лёха говорил торопливо, проглатывая куски фраз, перескакивая с одного на другое, изредка бросая пугливые взгляды в темноту коридора, словно опасаясь, что оттуда появится кто-то по его, Лёхину, душу. Кир слушал сначала без интереса, ему было плевать на делишки своих прежних приятелей, но по мере того, как до него доходила суть сбивчивого Лёхиного рассказа, его лицо вытягивалось.
Ирка Пономарёва, местная шалава, жила на отшибе. Она славилась безотказностью и неразборчивостью и за чисто символическую плату или даже не за плату, а за бутылку самогонки или там за дешевую безделушку принимала почти каждого. Сам Кир никогда её услугами не пользовался, брезговал, представляя сколько мужиков прошло через гостеприимную Иркину квартирку, но знать о ней — знал. На их этаже все знали. И многие пользовались Иркиной добротой. Лёха, к примеру, захаживал.
Вот и сегодня Лёха, разжившись некоторой суммой денег — он с подачи Костыля теперь приторговывал самогоном по мелочи — решил расслабиться в объятиях безотказной Ирки. Что, собственно, и сделал, с Иркой почти никогда проблем не возникало. Управился Лёха быстро, а когда довольный, неторопливо возвращался к себе по тёмным пустым коридорам, то неожиданно стал свидетелем одного разговора.
— Ирка же, сам знаешь, у чёрта на рогах живёт, вечером там не ходит никто почти. Ну, я иду себе… Там, ну, где заброшенные квартиры. Я, когда услышал, что кто-то базарит, подумал, что пацаны балуются, даже пугануть хотел, чисто по приколу. Там дверь приоткрыта была, я подкрался, заглянул… Кир, я вообще не хотел слушать эти терки, ну их — целее будешь. А когда понял, о чём они…
— И кто там был? — спросил Кир, впрочем, без особого интереса, просто потому что устал слушать путаную речь Веселова.
— Татарин с Костылём!
Кир скривился. Ну, понятно, Лёха случайно услышал какие-то тайны их подпольной торговли и теперь боится, что его заметили. Тайны бизнеса Костыля Кира не интересовали.
Лёха, уловив, что Кир не впечатлён полученной информацией, ещё больше приблизил к Киру своё лицо, чуть ли не задев его носом, и быстро заговорил…
— Они там такое говорили… Я сначала уйти хотел, когда понял кто там. Ей-богу, Кир, оно мне надо? Но потом… — Лёха дёрнулся и замолчал, глядя на бывшего приятеля с неподдельным ужасом.
— Да что потом? — нетерпеливо поторопил его Кир. — Что ты всё кругами ходишь? Говори уже! Или проваливай!
— Они… в общем, я так понял, им бабла кто-то отсыпал немеряно, шишка какая-то сверху, я не расслышал, кто. За это, того самое… Короче, Шорох, они пошли мочить…
Лёха снова завис и бросил испуганный взгляд куда-то за спину Киру. Кир обернулся — там никого не было.
— Ну, кого они пошли мочить? И чего ты ко мне припёрся? Решил спасти невинную жертву? Или… они что, тебя спалили?
— Я не знаю. Мне кажется, они не просекли, что это был именно я. Я смылся, как только услышал.
— А от меня ты что хочешь? — Кир начал злиться. — Лёх, я что, должен пойти к охране и заложить твоих дружков? Прямо побежал уже, ага.
— Я просто подумал… ну, ты же теперь туда можешь ходить… наверх. Вроде как, свой… почти.
— И что? Это тут при чём?
— Просто… ну они же не какого-то из наших хотят завалить… они же…
Лёха замолчал, а Кир, которого эти Лёхины паузы уже изрядно достали, раздражённо спросил.
— А кого? Охранников, что ли? Они что, самоубийцы хреновы?
— Савельева! — неожиданно выпалил Лёха и, кажется, сам испугался того, что сказал.
— Кого? Ты пьяный, что ли? — Кир отшатнулся от Лёхи и уставился на него, пытаясь понять, не сбрендил ли Веселов часом. — Какого, к чертям собачьим, Савельева?
— А ты что, знаешь десяток Савельевых? Того самого Савельева! Который к тебе даже приходил как-то сюда. Я типа, даже слышал, что ты с дочкой его, того самого, мутишь.
— Что ты гонишь? Вы там все перепились самогоном, что ли? — Кир даже на минуту не мог представить, что Лёха говорит правду. Кому в здравом уме такое может прийти в голову? Замочить самого Савельева? Только время отнял, придурок.
— Я не гоню! Я сам слышал!
— Ага, и они вдвоём собрались к нему наверх? Да кто их туда пустит? Что за бред ты мне тут втираешь? Тебе что, заняться нечем? Последние мозги пропил? Надо же такое…
— Да погоди ты! Они наверх не пойдут, дураков нет! — торопливо заговорил Лёха. — Они на Северную станцию собрались, ну, на ту, которая закрыта сейчас, после аварии. Там у Савельева встреча с каким-то хмырём, я не понял каким. В общем, они там Савельева и должны положить. Им тот, кто заплатил, обещал, что Савельев без охраны будет, один типа. А ещё у них оружие есть, я сам слышал.
Кир похолодел. Лёха был действительно напуган и, похоже, говорил искренне. Да и зачем ему врать? У него на такое тупо фантазии бы не хватило.
— Когда они туда собрались?
— Так прямо сейчас. Пошли уже, наверное. Я когда всё это услышал, то хотел смыться по-тихому, чтоб меня не засекли. Но они, кажется, заметили. Но, вроде бы, не узнали. Шорох, если они поймут, что это я всё слышал, они же меня тоже, того самого? Замочат? Как Савельева? Я же теперь типа… этот… свидетель вроде как. Вот я и подумал, что ты с Савельевым знаком, может ещё успеешь. Ну, предупредить как-то…
— Идиот! Почему же ты сразу не сказал! — почти выкрикнул Кир. — Стоял тут, нёс всякую муть.
Кир развернулся и рванул к лестнице, на ходу прикидывая, сколько осталось времени до комендантского часа, и успеет ли он предупредить Павла Григорьевича. И только одолев пару лестничных пролётов вверх, притормозил. И дело даже не в том, успеет он или не успеет. Его же просто так никто к Савельеву не пустит. Его уже на общественном этаже тормознут, как миленького. Это недалёкий Лёха может думать, что он, Кир, теперь ходит, где хочет в любое время, раз имеет такие знакомства.
