— Поехали… труп посмотрим. Позже договорим, — сказал я, но лейтенант почему-то недовольно скривил лицо.

— Нельзя вам к трупу, Григорий. Там, в квартире работает опергруппа… У нас ведь как теперь стало… — задумался следователь.

— Да не тяни ты, Андрюха, говори, что случилось.

Лейтенант поправил фуражку.

— Везде по городу камеры расставлены… В общем, у нас, у силовиков программа есть распознавания лиц, так вот… наши сотрудники сработали оперативно и установили, что вчера в 20:00 вы встречались на этом месте с Натальей Глотовой…

— Ну, встречался, и что теперь? — вовсе не удивился я. — Наверное, ваша программа распознавания также установила, что в районе полуночи Наталья Глотова покинула мою съёмную квартиру и отправилась к себе домой в целости и сохранности.

Я указал рукой в сторону главного проспекта, вдоль которого висели десятки камер, которые не могли не заметить Наташу.

— Так-то оно так, — пожал плечами лейтенант. — Но как мы объясним ваше присутствие в квартире сейчас? Вопросы начнут задавать. Хлопотно это…

Удивительные слова говорил следователь. Разве он не знал, что охотники на вампиров могут навести такой морок, что сто сорок миллионов человек ничего не заметят; мне хоть призраком среди следаков гулять, что в Букингемском дворце шпионить.

— Ты Андрюха не дури, — строго сказал я. — Адрес мне назови и подвези за два дома. А там я уже сам разберусь, кому отвечать на вопросы, с кого спрашивать.

— Тогда нам нужно поторопиться, Григорий, — наконец-то, расслабился лейтенант. — Потому что труп гражданки Глотовой скоро отвезут в морг.

Квартира была скромной. Ничего особенного, если не считать залитого кровью пола и трупа женщины, сидящей на стуле, с перерезанным горлом.

Мы успели вовремя. Труповозка стояла у подъезда, а два мужика с безразличными глазами переговаривались со следователем Андреем, который остановил их в коридоре, чтобы отвлечь.

Я внимательно осмотрел тело моей ночной возлюбленной. Зрелище было ужасающее. Голова закинута назад, в глазах застыл туманный испуг, пол залит красным. Пришлось попробовать даже кровь на вкус. Незаметно для всех я ковырнул каплю с плеча трупа и коснулся её кончиком языка.

Нет, я не брезговал. Были времена, когда приходилось умываться человеческой кровью, если выражаться образно. Были времена в нашей стране, когда людей не считали за людей, и крови лилось столько, что вкус железа до сих стынет на языке.

Кстати, её кровь не горчила. А значит, вампир сделал настоящий коктейль из Наташи.

Несчастная она. Хотела для себя раздобыть удачи, успеха, любви. Хотела быть красивой и лёгкой, как бабочка, а на деле вышла из Наташки сладкая закуска для паразита.

Несчастная женщина… твою мать…

— Давай на покрывало её опустим, — сказал один мужик из труповозки, прицениваясь к весу мёртвого тела.

— Бери за подмыхи… и сиськи ей не прижми, — вовсе не шутил второй из труповозки.

Они возились с телом, а я стоял в коридоре, изымая из маленькой Наташиной сумочки, с которой она вчера была у меня в гостях, узкий стеклянный цилиндр, который я подбросил перед её уходом.

— Нам пора. Пошли отсюда, — шепнул я на ухо лейтенанту.

Следователь-следопыт неестественно дёрнулся. Он испугался, поскольку не видел меня.

Потом он кивнул и, не говоря ни слова, вышел из квартиры гражданки Глотовой, обгоняя мужиков с покрывалом.

Мы остановились поговорить у машины следователя Андрея.

— Тачка у тебя — говно, — постучал я по капоту, видавшего виды старенького «фольксвагена».

— Пока не разжился на хорошую машину, — закурил лейтенант.

Я тоже достал сигарету, зажал её зубами, но прикуривать не спешил.

— Перерезали горло, как барашке на бойне, — почему-то сказал я, хотя следователь сам знал, что с Наташей убийца поступил не по-человечески.

— Жалко толстуху, — почти прошептал лейтенант. — Могла бы ещё жить.

Он курил и думал. Глаза его бегали, оттого что мозг сам себе задавал вопросы, как задавался вопросами мозг доктора Ивакина, который сначала продал душу вампиру, а потом посылал сам себе сообщения в соцсетях.

— Зачем он их убирает? — спросил лейтенант. — Сделал их прислужниками, получил пару литров крови и убил? Так получается? Но это ведь не логично и не продуктивно.

— Дразнит он, — быстро ответил я. — Вампир охотится, хотя сытый. Хочет сделать больно кому-то. Силу свою показывает.

— Кому показывает? — докурив, выбросил на асфальт окурок следователь. — Это он перед вами так гарцует? Или ещё перед кем-то?

— Не знаю, — пожал я плечами. — Может, и для меня представление, а может, и нет…

Я достал из кармана маячок, подтверждающий, что Наташа вступала в контакт с вампиром, и показал его лейтенанту.

— Перед тем, как гражданка Глотова вышла из моей съёмной квартиры, я подкинул в сумочку магический цилиндр. Видишь, что бесцветная жидкость стала розовой? Стало быть, сработал Драгуш… Ну или другой вампир.

Андрей недовольно покачал головой, находясь под впечатлением от сегодняшних событий.

— Вижу, — кивнул он. — Сейчас поеду в ЦРБ. Нужно мой маяк снять.

— Уверен, что не появлялся Драгуш в пункте переливания крови. Всю работу за него делали Наталья Глотова и доктор Ивакин.

— Думаете, и остальной персонал избран прислужниками вампира? — спросил лейтенант.

— Не весь персонал. Только его часть. Например, главный врач отделения и женщина на входе, то есть работающая в регистратуре. Она встречает доноров, провожает их, выписывает справки для денежного вознаграждения. Она важный винтик.

— Значит, их тоже убьёт вампир, — вздохнул следователь Андрей. — У Ивакина сердечный приступ, у толстой Наташи — просто жопа, а не смерть!

— Она не толстая, — заступился я. — Она мягкая. Как в том анекдоте…

— С бородой анекдот-то? — первый раз улыбнулся лейтенант.

— Не знаю. Для кого как, — пожал я плечами и продолжил: — В общем, сначала хвастался француз французскими женщинами, потом англичанин английскими, а когда дошла очередь до русского мужика, он сказал: я, говорит, перед тем, как уйти на работу, всегда шлёпаю ладошкой жену по заднице, а когда возвращаюсь, жопа всё трясётся. И не потому она трясётся, что толстая, а потому что рабочий день такой короткий.

Лейтенант улыбнулся второй раз.

— Ладно, намёк понял. Поеду в ЦРБ за магическим маяком, — сказал он.

Я хотел уже распрощаться, но услышал, как мой телефон призывно заверещал. Вечно я забываю поменять настройки. Телефон издавал какие-то потусторонние звуки.

«В 19.00 приземлюсь в Домодедово. Встретишь?» — прочёл я сообщение от Бенце Вайда.

«Не встречу. Лови координаты, куда подъехать», — быстро ответил я, и поделился новостью с лейтенантом:

— Друг мой старинный летит к нам в помощь.

— Тоже охотник? — загорелись глаза у следователя.

— Ещё какой охотник! Со стажем! — показал я большой палец. — Так что, давай, Андрюха, будь в зоне доступа, ибо ждут нас великие дела.

Лейтенант на секунду призадумался, потом кивнул и быстро сел в свою машину.

Глава 5. Он вспомнил чудное мгновенье…

Вторые сутки Игорь Праскурин чувствовал себя отвратительно. Его не тошнило, у него не кружилась голова. Он страдал душой. Сердце его нещадно щемило после того смутного вечера, подробности которого почему-то усердно прятались где-то внутри черепной коробки. Хотя провалами в памяти Игорь никогда не страдал.

Вчера он вообще забил на работу, проспав весь день дома, а сегодня всё-таки доехал до офиса, где до обеда пил чай, отказавшись от двух весьма лакомых заказов — игнорируя команды бригадира Разина.

В 14:15 ему позвонил сам бригадир, между прочим, очень несговорчивый мужик. Игорь, в свою очередь, с прискорбием сообщил, что работать ему невмоготу, что мучают его призраки прошлого и душевные страдания — и вообще, у него возможно цинга, точно приступ поноса и все признаки бубонной чумы, — и потому Игорь сегодня не трудоспособен и требует выходной.