Столик рядом оказался свободным, и Фрам занял за ним место, имея возможность боковым зрением и левым ухом фиксировать поведение объекта. С близкого расстояния Фрам убедился, что он не ошибся и что человек, похожий на грека, является, по всей видимости, тем инициативником, которого легальная резидентура вместе с Центром назвала Крупье.

Крупье сидел и ждал и пока ничего, кроме стакана сока, не заказывал. Фрам заказал себе легкое рыбное блюдо с салатом и расплатился с официантом заранее, чтобы развязать себе потом руки.

Контакт Крупье показался через пятнадцать-двадцать минут. То ли он не отличался пунктуальностью, то ли Крупье пришел на встречу слишком рано. Обличие появившегося в ресторане нового клиента показалось Фраму до боли в глазах знакомым. Перебрать в уме круг стокгольмских связей было делом несложным, потому что он еще не успел обрасти ими до такой степени, чтобы в них можно было бы запутаться. Сомнений быть не могло: Крупье ждал не кого иного, как старого знакомца советской разведки Кассио! Вот это сюрприз! Что могло связывать «липача» Мак-Интайра, бывшего сотрудника британского посольства, с новым объектом интересов КГБ, обладателем шифров дипломатической службы США?

Кассио поприветствовал Крупье как старого знакомого. Он покровительственно похлопал инициативника по плечу, и Фрам услышал его вопрос о том, как Крупье себя чувствует. Какая трогательная картина!

Судя по полученному ответу, чувствовал себя Крупье неважно, потому что Кассио нахмурился, бросил что-то вскользь неразборчивое и углубился в изучение меню. Со стороны было заметно, что Крупье не чувствовал себя хозяином положения и находился от Кассио в какой-то зависимости. Такое наблюдение не располагало к оптимизму. Уж не являлся ли заявитель сотрудником все той же разоблаченной однажды «бумажной фабрики»?

Крупье в течение получасового разговора тщетно пытался что-то объяснить Кассио, но тот с холодным блеском в глазах парировал все его попытки. Несчастный обладатель шифров выглядел так, словно сидел на скамье подсудимых и выслушивал от свидетеля обвинения уничтожающие улики. В конце встречи владелец «бумажной фабрики» перешел на зловещий шепот и выдал длинную тираду, после которой Крупье окончательно сник, обмяк и притих. Теперь вид на столик не располагал к умилению. В то время как Кассио жадно поглощал остывший бифштекс, Крупье оставил свое блюдо не тронутым и сидел, погрузив голову в ладони. Наконец он встал и бледный, как полотно, направился к выходу. Кассио даже не повернул в его сторону голову и продолжал есть.

Фрам выждал пару минут и тоже пошел к выходу. Он быстренько оделся и выскочил на улицу — Крупье, словно пьяный, медленно ковылял по направлению к Страндвэген, откуда и пришел. Не останавливаясь и не обращая внимания на идущий автотранспорт, он, вместо того чтобы повернуть налево, к посольству, пошел прямо, пересек оживленную Страндвэген и двинулся по Юргорденскому мосту по направлению к увеселительному парку «Скансен».

Фрам шел за ним на удалении примерно метрах в сорока-пятидесяти, не предпринимая никаких мер маскировки, потому что объект находился в прострации и шел, ничего вокруг не замечая. Так они прошли все увеселительные заведения, еще не открывшиеся после зимы, оставили позади Биологический музей, цирк, аквариум, табачный музей и пошли по извилистой дороге дальше. Скансен был пуст, их обгоняли редкие машины, а когда они поравнялись с кварталом частных вилл, то кое-где стали попадаться и редкие прохожие.

А Крупье все брел и брел по дороге, пока она не привела в какую-то рощицу, которую пересекала то ли замерзшая речка, то ли искусственная протока. Он споткнулся о поваленное дерево и чуть не упал в снег. Тогда он оперся рукой на дерево и тяжело опустился на пенек, уставившись перед собой невидящим взором.

Фрам стоял теперь от него в метрах десяти и ждал, что будет. Крупье сидел неподвижным минут пять, а может быть и десять, а потом достал из-за пазухи пистолет и поиграл им перед собой, как бы определяя его тяжесть. Фрам замер: не может же человек вот так просто посреди белого дня, в двух километрах от центра города свести счеты с жизнью! Но Крупье, похоже, имел на этот счет другое мнение, потому что передернул затвор и медленно начал описывать правой рукой характерную дугу к виску.

— Стойте! Не делайте этого! — закричал Фрам по-английски и что есть силы бросился к самоубийце.

Рука Крупье на секунду дрогнула и остановилась. Он повернулся на крик одной только головой и замер с поднятым к голове пистолетом, дуло которого смотрело теперь прямо в лоб, и страдальческим выражением лица, не понимая, кто это мог помешать ему в самый последний и неподходящий момент. Но Фрам уже находился рядом и резко ударил по руке объекта. Пистолет выпал из ослабевших после мучительной внутренней борьбы пальцев и упал в сугроб.

— Что вы делаете? Опомнитесь! — закричал опять Фрам.

Кровь вновь прихлынула к лицу самоубийцы, он уже смотрел на пришельца осмысленным, хоть и не совсем еще трезвым взглядом. Крупье попытался встать, но не смог и разрыдался. Рыдания долго сотрясали его тело, но Фрам знал, что это пойдет бедолаге только на пользу, и терпеливо ждал, пока он не выплачется и не успокоится окончательно.

— Ну, хватит, хватит. Все хорошо. Успокойтесь. — Фрам поднял пистолет и спросил: — Мне его оставить пока у себя или вернуть вам?

Крупье слабо махнул рукой, давая понять, что ему сейчас все равно. Фрам спрятал оружие в карман и поднял его на ноги:

— Сами идти можете?

Крупье утвердительно кивнул головой и сделал несколько шагов по дороге, которой пришел, но уже в обратную сторону.

— Зачем вы это сделали? Лучше бы мне умереть? — задал он Фраму вопрос.

— Я не уверен в этом. И не уверен, что вы этого хотели.

— Кто вы такой?

— Стивен Брайант. Канадский бизнесмен. А вы?

— Меня зовут Христос. Христос Попадопулос.

— Вы грек?

— Да, гражданин США.

— Где вы живете? Я вам помогу добраться до дома.

— А почему вы шли за мной? — встрепенулся вдруг Крупье. — Я вас узнал, вы были там, в ресторане, и сидели за соседним столиком. Точно. Вы следили за мной? Вы — шпион! Отдайте мой пистолет!

— Спокойно, мистер Попадопулос. Я не шпион и не причиню вам вреда. Так получилось, что я еще в «Марко Поло» обратил внимание, что вы попали в затруднительную ситуацию. Ваш собеседник в ресторане, признаться, произвел на меня не самое приятное впечатление…

— Какое вам дело до меня? Что вам от меня нужно?

— Мне от вас ничего не нужно, и не кричите, пожалуйста, так громко, а то нас услышат.

— Ну и пусть слушают. Мне нечего бояться или стыдиться.

— Ой ли, мистер Попадопулос? Но я не хочу сейчас заострять на этом ваше внимание. Сейчас вам нужно добраться до дома, выпить рюмку хорошего бренди с чаем и лечь в постель. Ну что — пошли?

Попадопулос глубоко вздохнули пошел. Всю дорогу до улицы Линнея Крупье упорно молчал, а когда сел в машину, назвал только свой адрес в Норрмальме, где он снимал квартиру.

Домой Фрам вернулся поздно и тут же сел писать отчет в Центр: