Ей следовало признать, что от этого ее трусики немного намокли. Делает ли это ее плохим человеком?

Теперь она наблюдала за тем, как Страж выполняет разминку, которая, по его словам, помогала ему успокоиться и сосредоточиться перед началом настоящей тренировки. По мнению Кайли, это было похоже на ката[29], которые она видела в кино и документальных фильмах о боевых искусствах. Только, знаете, с более гигантским железным оружием.

Когда Даг закончил разминку, он поставил головку молота на пол у своих ног и повернулся, чтобы посмотреть на нее со сосредоточенным и неожиданно голодным выражением на лице. Она почувствовала, что ее глаза расширились.

— Эм, я не хотела тебя прерывать, — сказала Кайли, стараясь, чтобы ее голос не дрожал. — Мне просто нужно было отдохнуть. От экранов. Ну, ты знаешь. Я могу уйти, если мешаю.

Она не могла назвать выражение его лица улыбчивым, но его лицо изменилось, уголки рта приподнялись, а в глазах появился чуть более мягкий свет. Вместе с блеском похоти.

Эй! Эй! Даг уже набросился на нее этим утром, еще до того, как она встала с постели. Неужели он думал, что у них хватит сил на еще один раунд? Неужели он никогда не слышал о трении?

Она заерзала на твердой деревянной ступеньке и, осознав, что делает, вскочила на ноги.

— Ладно. Я просто позволю тебе вернуться к этому.

Он оказался на ней прежде, чем она успела повернуться, сокращая расстояние между ними со скоростью, которая только доказывала, насколько нечеловеческим он был на самом деле под всеми этими аппетитными человеческими мышцами. Его рука сомкнулась на ее запястье и притянула к себе. Стоя на нижней ступеньке лестницы, ей не нужно было вытягивать шею, но все равно пришлось поднять голову, чтобы встретить его взгляд.

— Тебе не нужно уходить, малышка, — проурчал он голосом, который она стала воспринимать как сексуальный. С тех пор как она вскользь сказала ему, что от этого голоса ее бросает в дрожь, Даг стал произносить его с бесстыдной регулярностью. — Я закончил свою разминку, как ты это называешь. — он наклонился, прикусывая ее плечо. — Мне показать тебе, какой я горячий?

Ей казалось, что ее сердце не выдержит. Кайли подняла руку, намереваясь оттолкнуть его. В конце концов, она пришла сюда не для этого. Нет, правда, не для этого. Но ее пальцы по собственной воле оказались на его горячей, влажной коже. Черт, им больше нельзя было доверять. Предатели.

— Я действительно не думаю, что в этом есть… ах!.. необходимость, — пробормотала она, задыхаясь, когда Даг нежно сомкнул зубы на ее горле и провел по коже теплым языком. — Я в порядке.

Он прислонил рукоятку молотка к краю лестницы и обхватил Кайли обеими руками, прижав к себе. Одна грубая рука скользнула под футболку и погладила ее по спине, вызвав мгновенную реакцию между ног.

Хитрый самец. Он, очевидно, заметил, что небольшая часть ее спины была невероятно чувствительной эрогенной зоной. Правильные ласки здесь могли заставить ее умолять в считанные секунды. Особенно, когда это делали его пальцы.

Кайли очаровывали его руки. Они были не только огромными… более чем в два раза больше ее собственных, она измеряла… но и имели текстуру, которая, по его словам, была уникальной для его вида. Вместо завитков и узоров, характерных для отпечатков пальцев человека, на поверхности его кожи были крошечные микроскопические ямки, как на поверхности неполированного камня.

Это не только делало его невосприимчивым к процедурам идентификации, используемым человеческими властями (что довольно удобно, когда иногда приходилось убивать людей, о необходимости смерти которых власти не всегда знали), но и обеспечивало изысканно резкие тактильные ощущения, которые заставляли Кайли извиваться.

На самом деле, этот мужчина заставлял ее извиваться прямо здесь и сейчас.

— Я думала, тебе нужно тренироваться, — наполовину выдохнула, наполовину застонала она, когда Даг ослабил хватку, чтобы поднять ее на ноги и прижать к своему твердому торсу. Чуть ниже что-то твердое упиралось в нее.

По расчетам Кайли, у нее было примерно пятнадцать секунд, чтобы пресечь его попытки соблазнения, прежде чем они перестанут быть попытками и превратятся в грандиозный хоум-ран. Считается ли то, что она подумала об этом в своей голове, как попытка поступления в колледж? Как переворот в детском саду?

— Страж всегда готов, — промурлыкал он, — но что я за пара, чтобы ставить твои потребности ниже своих собственных.

Кайли наклонила голову в сторону, давая ему лучший доступ к чувствительной коже под ее подбородком.

— Поверь, с моими потребностями все в порядке, большой парень. На самом деле…

Что бы она ни собиралась сказать, все исчезло в неистовом звоне дверного колокольчика. Уинн и Нокс предложили ей добавить его перед отъездом, чтобы следующий стук в дверь не оставался незамеченным достаточно долго и не способствовал визуальному исследованию.

Кайли знала, что Уинн была ведьмой, но являлась ли она еще и экстрасенсом?

Вырвавшись из объятий Дага, она отступила на шаг, чуть не упала назад и выпрямилась, покраснев от смущения.

— Да, мне лучше открыть.

Даг низко зарычал и оскалился.

Она повернулась, побежав вверх по лестнице, бросив ему через плечо поспешное предложение.

— Если хочешь прикрывать мне спину, то лучше сначала надень рубашку. Ты доведешь мою бедную невинную разносчицу почты до сердечного приступа.

Поскольку ее собственное сердце все еще бешено колотилось в груди, Кайли решила, что знает, о чем говорит.

Она поспешила по коридору к входной двери и потянула ее на себя, чтобы забрать пакет, который почтальон не смог просунуть в дверную щель. Улыбка застыла, а затем расплылась в удивленном оскале, когда она увидела, кто действительно стоит на крыльце ее дома.

— Что? Даже не поздороваешься? Тебя вырастили волки?

— Бабуля! — это слово прозвучало хрипло, когда Кайли взглянула в обветренное и совершенно неожиданное лицо своей бабушки. — Что ты здесь делаешь?

— Я почувствовала возмущение в силе, — сказала Эстер Крамер, войдя внутрь и поставив свою дорожную сумку на пол в прихожей. — Так звучит твоя поговорка, верно?

Кайли медленно закрыла за бабулей дверь и незаметно прислонилась к ней спиной для опоры. От шока ее колени превратились в желе.

— Мм, да. Все верно. Но бабуля, я не ожидала тебя увидеть. Как ты вообще сюда попала?

Эстер разомкнула объятия, в которые успела заключила свою внучку, и строго посмотрела на нее.

— Мне семьдесят восемь лет. Ты думаешь, я не знаю, как ездить на поезде и вызывать такси?

— Нет, конечно, я знаю, что ты можешь это сделать. — Кайли попыталась ее успокоить. — Просто это не близкая дорога. Ты ехала одна? Весь путь из Вестпорта?

Ее бабушка подняла руку и с силой похлопала ее по щеке. Просто напоминание о том, что, если нужно вправить мозги, то Эстер — именно та женщина, которая это сделает.

— Весь путь? Ты живешь в соседнем штате, а говоришь так, будто я сорок лет скиталась по пустыне. Что? Ты не рада меня видеть?

О-о-о! Впереди минное поле!

— Конечно, я счастлива, бабуля. Я люблю тебя. Но…

— Потому что ты могла бы простить человека за то, что он задается этим вопросом. — Эстер расстегнула свое длинное шерстяное пальто розового цвета и передала его Кайли, после чего надела нарядную черную шляпу, серый шарф, подходящие перчатки и свою маленькую, очень любимую сумочку Chanel. — Когда единственная внучка звонит тебе по телефону и сообщает в голосовом сообщении, что не приедет на Песах[30], как ты думаешь, что это делает с сердцем женщины?