— Ты не брала выходной, просто не явилась на работу. Карен волновалась. Я тоже. — Том вешает свой пиджак рядом с ее сумкой, как делал, когда жил здесь.

— Мне твое волнение до лампочки, — говорит она, исчезая в кухне.

— Извини, просто не хотел, чтобы тебя уволили. — Том садится на диван, ослабив узел галстука, расстегнув две верхние пуговицы рубашки и всем видом давая понять, что не уйдет, пока она все ему не расскажет.

Бек возится на кухне, размышляя, позволить ему остаться или лучше выпроводить. Дорогое вино, которое когда-то покупал Том, она прикончила несколько месяцев назад. Входя в гостиную с двумя бокалами и с дешевой бутылкой, она ожидает ехидных реплик, но он послушно принимает то, что предложено.

— Я сказал Карен, что ты собираешь для меня информацию. Пожалуйста, не заставляй меня жалеть о том, что прикрываю тебя.

— Я не просила меня прикрывать.

— Господи, Бек, что, черт возьми, происходит? Это все очень мутно даже для тебя.

Пока Том и Бек встречались, они не поругались ни разу. Оба невротически любят чистоту, оба не собирались кардинально менять жизнь. Теперь Бек видит, что, начнись между ними ссоры, у них не было бы инструментов для их разрешения. Бек сразу же переходит к нападкам. Том слишком самоуверен.

У нее на лице, видимо, отражается обида, потому что он тут же смотрит на нее с раскаянием.

— Я не то хотел сказать. Просто… Я знаю, смерть Хелен — тяжелый удар для тебя, но ты стала работать спустя рукава. Коллеги стали это замечать.

— Утром ко мне приходили из ФБР, — признается Бек. Она еще не решила, хочет ли обсуждать это с Томом, но ей нужно отбиться от обвинений в разгильдяйстве, а врать нет вдохновения, она устала. — По поводу броши.

Пока Бек рассказывает Тому все, что знает об алмазе «Флорентиец», бывший бойфренд потягивает вино.

— И у тебя нет предположений, как бриллиант попал к Хелен?

— Даже никаких догадок.

Том наливает себе еще вина и, расставляя ноги, откидывается на спинку дивана.

— Видимо, это гражданская конфискация, — решает Том. — Завтра позвоню другу в Министерстве юстиции.

— Гражданская конфискация? Как в делах о праве собственности?

— Если правоохранительные органы знают, что объект собственности фигурировал в преступлении, но не в курсе, кто его совершил, то на собственность могут наложить арест до тех пор, пока суд не определит законного владельца. С предметами, представляющими культурную ценность, — старыми монетами, картинами, различными художественными изделиями — это случается постоянно. Ты получаешь судебное извещение, потом можешь подать иск и оспорить чужие притязания.

— Как ты думаешь, это итальянцы инициировали расследование ФБР?

— Кто знает. Одно ясно: эти люди считают, что могут заявить законные претензии на бриллиант.

— Более законные, чем мои? — Бек отворачивается в угол комнаты, где Том раньше хранил принадлежности для софтбола. Том следит за ее взглядом.

Они смотрят друг на друга, потом Том заправляет прядь волос ей за ухо. Когда он наклоняется ближе, она хочет остановить его. Когда его дыхание ласкает ее губы, она теряет дар речи и свою решимость. Она придвигается к нему, пока их губы не соприкасаются, и скоро они уже целуются с такой страстью, которой еще никогда между ними не случалось. Том всегда был неторопливым любовником и так часто интересовался, все ли ей нравится, что Бек было трудно сохранять пыл.

Сегодня он ничего у нее не спрашивает. Он снимает галстук, расстегивает рубашку и стягивает майку в высохших пятнах от пота. Она уже забыла, какая гладкая, какая сильная у него грудь. Он наклоняется над ней и шарит взглядом по ее лицу. Она ждет, когда он задаст свой вечный вопрос, но желание овладевает им, и он начинает ее раздевать. Их голые тела сливаются. Ощущения кажутся незнакомыми. Он уже изменился. Но и она тоже. Бек отталкивает его и садится сверху. На сей раз все произойдет на ее условиях.

Каждый вечер Бек проверяет электронный ящик в ожидании официального письма с уведомлением о начале судебного разбирательства по поводу бриллианта «Флорентиец», хотя Том и сказал ей, что это может занять до девяноста дней и она должна радоваться, что у нее есть время до начала рассмотрения дела об изъятии. Но Бек не радуется, наоборот, она вся на нервах, и ее терпение совсем иссякает. Она ненавидит оставаться в неведении.

На тринадцатый день ожиданий она временно забывает о тревогах. На работе сумасшедший дом. Один из новых сотрудников не успевает вовремя предоставить материалы для досудебного раскрытия доказательств и пытается свалить вину на Бек. Она тут ни при чем, но легче просто извиниться и исправить его ошибку. К тому же партнер, ведущий дело, знает, что Бек никогда не нарушает установленные судом сроки. Он даже благодарит Бек, а значит, понимает, кто именно дал маху. Нового юриста это только злит, и он заявляет ей, чтобы она не смела уходить из офиса, пока отчет не будет закончен. Бек не поднимает головы до вечера и к семи часам наконец завершает работу. Спеша к лифту, она сталкивается с Томом. Он стоит посередине коридора, чтобы она не могла избежать встречи с ним.

— Привет, — здоровается он. — Работаешь допоздна?

— Ага. — Бек пытается проскользнуть мимо него.

С той ночи прошло уже две недели, и они не говорили о ней. После близости они, часто дыша, сели на диване. Это был их лучший секс, что заставило Бек понять, насколько неудовлетворительными были их отношения. Том, наоборот, пресыщенно вздохнул, что вызвало у нее отвращение. Он, со своим вечным самодовольством, полагает, будто может сидеть тут сколько хочет. Бек нашла его штаны и бросила ему со словами:

— Завтра утром у меня много дел.

Он в изумлении поймал брюки и стал подбирать нужные слова:

— Бек, я…

— Спасибо, что заглянул.

Том смущенно кивнул и стал одеваться. Он, вероятно, считал, что ее раздирают противоречия из-за случившегося, поскольку она еще влюблена в него. Обычно это ее раздражало, но, когда Том выскочил из квартиры, она обнаружила, что ей все равно, что он думает.

— Сочувствую тебе, — говорит Том, преграждая ей дорогу к лифту. — Стив мудак.

Он имеет в виду нового сотрудника, который подставил ее.

— Стив юрист, — передразнивает она Тома, и тот преувеличенно смеется. Напряжение становится почти осязаемым. Они в офисе одни, и Бек опасается, как бы он не бросился целоваться.

— Не хочешь выпить? — предлагает он.

— Мне надо домой. Я устала.

Он не освобождает дорогу, и Бек начинает раздражаться.

— Извещения от суда не было?

Бек отрицательно качает головой.

— Готовься, — произносит Том, неловко стискивает ее плечо и направляется в свой кабинет.

В автобусе Бек проигрывает их короткий диалог, довольная своим безразличным поведением. Она не притворялась, ее чувства действительно перегорели. Выходя на своей остановке и шагая к дому, она думает о Кристиане, блондине из Немецкого общества. Удивительно, но он не позвонил, хотя у него, казалось, были такие явные намерения. С другой стороны, она тоже ему не звонила.

На крыльце трое неряшливых мужчин в шортах и футболке обсуждают питчеров «Филлис». Бек уже собирается напомнить им, что это частная территория, как вдруг они встают и интересуются, не она ли Ребекка Миллер.

Не успевает она ответить, как на нее обрушивается град вопросов.

— Мисс Миллер, расскажите о бриллианте, который вы нашли среди вещей бабушки.

— Вы знаете, как ваша бабушка приобрела бриллиант «Флорентиец»?

— Ваша бабушка воровка?

— Мисс Миллер, что вы чувствуете по поводу того, что ваша бабушка — один из самых неуловимых похитителей драгоценностей в мире?

Бек протискивается мимо них и бросается в дом, проверяя электронный ящик. Думает она только о трех типах на крыльце и о том, что они назвали Хелен воровкой. Это их работа — задавать подобные вопросы, и она не винит их. Но Хелен не была воровкой. Может, она и получила бриллиант нелегальным путем, но точно не крала его.