Тут Бек замечает среди конвертов официальное письмо. Уведомление. Вероятно, так репортеры и пронюхали о бриллианте, поскольку сообщение о начале судебного процесса публикуется также в Интернете. Бек открывает конверт и вынимает листок бумаги.
ФЕДЕРАЛЬНЫЙ ОКРУЖНОЙ СУД ВОСТОЧНОЙ ПЕНСИЛЬВАНИИ
Желтый бриллиант массой 137,27 карата, оцениваемый в 3 000 000 долларов, изъят ФБР 17 мая у Ребекки Миллер из Филадельфии, штат Пенсильвания, в порядке конфискации гражданского имущества в соответствии с Федеральным законом США № 2254, Капитул 18 Свода законов США.
Вместе с копией заявления об изъятии в конверте лежит копия уведомления о начале судебного процесса. Рассмотрение дела о гражданской конфискации: «Соединенные Штаты Америки против желтого бриллианта массой 137,27 карата, известного как алмаз „Флорентиец“». Подробности документа удивляют Бек. Она ожидала прочитать о наследии Медичи, о принадлежности камня итальянскому правительству. Вместо этого уведомление упоминает сокровища австрийской короны и то, что бриллиант — предмет национального достояния Австрии, незаконно перевезенный в Соединенные Штаты. А это значит, что Австрия, а не Италия инициировала его реституцию. Бек проклинает Эшли и ее чертову подругу Джорджину, которая поступила совсем не по-дружески. Если бы сестра проявляла такую же скрытность в отношении бриллианта, как в отношении глупостей своего мужа, камень бы не отобрали.
Не то чтобы ФБР изъяло алмаз. Он так и лежит в ячейке Федералистского банка, арестованный условно. Когда Том звонил своему знакомому в Министерстве юстиции, то убедил департамент обязать банк поменять замок в ячейке и оставить бриллиант в хранилище. Вообще-то опека третьей стороны — идея неудачная, поскольку обычно посредник завладевает деньгами и скрывается, но это один из самых надежных банков в Америке. К тому же вряд ли Служба маршалов США захочет прибрать к рукам знаменитый бриллиант.
Первое, что делает Бек, — заявляет претензию и пишет ответ. Это довольно просто, и адвокат ей не нужен.
Претензия: «Бриллиант массой 137,27 карата, арестованный федеральным правительством, принадлежит мне, потому что я унаследовала его от бабушки».
Ответ: «Заявление правительства о том, что бриллиант был незаконно вывезен из Австрии, некорректно, поскольку он никогда не принадлежал австрийскому правительству».
Даже если камень и является частью австрийского национального достояния, это не обязательно делает его собственностью австрийского правительства. Бриллиант принадлежал империи Габсбургов, которая пала. Вопрос о том, следовало ли ему в таком случае перейти в собственность Первой Австрийской республики, образовавшейся в результате распада империи, является дискуссионным. Новое правительство издало закон, по которому вся собственность короны отошла государству. Но республика существовала только пятнадцать лет, до тех пор пока власть не захватили фашисты, а затем и нацисты. Нет никаких причин предполагать, что бриллиант принадлежит нынешнему австрийскому правительству. Это лучший ответ, который приходит Бек в голову, даже если он и не подтверждает ее прав на бриллиант. Для этого ей нужно собрать больше доказательств. Поэтому Бек снова пересматривает все жизнеспособные зацепки, какими бы бесперспективными они ни казались.
«Не удалось распознать клеймо?» — пишет Бек Виктору.
«Дорогая, отчаяние вам не к лицу», — приходит ответ.
Пристыженная, Бек несколько раз начинает и стирает сообщение, пока Виктор не пишет ей снова: «Шучу. Работа нудная. Но я найду его».
Если даже Виктор считает ее отчаявшейся, то Петер Винклер, совершенно незнакомый человек, должно быть, счел ее буйнопомешанной. И все-таки она пишет ему снова, обещая себе, если и на этот раз не получит ответа, бросить бесплодные поиски в этом направлении. Тем более что, если подумать, слишком больших надежд на габсбургскую коллекцию его отца возлагать не приходится. Та, скорее всего, помещается в коробке из-под обуви и представляет собой несколько булавок с двуглавым орлом, пачку газетных вырезок и пропитанные тщеславием интервью последней императрицы.
В любом случае, у Бек есть книги Курта Винклера, подробно описывающие последние дни империи и жизнь монаршей семьи в изгнании. Они могут содержать намеки на судьбу бриллианта. А в бумажнике у нее лежит визитка Кристиана с перечислением его услуг, среди которых услуги переводчика. Ей все равно нужен толмач — почему бы не нанять этого, с ямочками на щеках и пронзительно-голубыми глазами? Бек набирает его номер и, ожидая ответа, все больше нервничает.
Кристиан как будто ждал ее звонка. Это застает Бек врасплох, и она неловко отказывается от предисловий и сразу предлагает ему перевести книги.
— Когда вам нужен перевод? — спрашивает Кристиан.
— Типа вчера.
Она готова к тому, что он засомневается в ее словах и поинтересуется, зачем так скоро. Но он отвечает:
— Давайте вечером встретимся в баре, и приносите книги. Пробежимся по содержанию и выясним, что для вас самое важное. Если речь идет о нескольких главах и вы не возражаете против опечаток, я могу сделать перевод за пару недель.
— Плевать на опечатки. — Бек лукавит. Она люто ненавидит любую небрежность, и опечатки тоже.
— Договорились, — отвечает Кристиан, и Бек радуется, пока не вспоминает о репортерах на крыльце. Чтобы встретиться с Кристианом, придется пройти сквозь строй и снова слушать оскорбления в адрес Хелен. Но что делать, отменить встречу нельзя. Сейчас книги — единственная ниточка к разгадке тайны бриллианта.
Ожидая мистера Франкеля в холле дома престарелых «Резеда», Джейк гремит коробкой конфет. Он понятия не имеет, в здравом ли уме этот человек и много ли он помнит о своем переезде в Америку. Во время эвакуации на пароходе «Президент Гардинг» ему было всего восемь лет. Остается надеяться, что переселение в другую страну трудно забыть в любом возрасте.
Волнуясь, Джейк хватает со стола брошюру о жилых комплексах для еврейских пенсионеров и бросает взгляд на коробку, лежащую у него на коленях. Конфеты некошерные. Не спрятать ли их под кресло? Но тут Джейк видит, что медсестра сопровождает к холлу мужчину, опирающегося на ходунки. Он одет, как часто бывает с пожилыми людьми, не по погоде тепло. Старик приветливо улыбается ему, и Джейк понимает, что мистер Франкель не стал бы возражать, даже если бы посетитель принес ему бекон, — так он рад гостю. Из-за этого Джейк чувствует вину по другому поводу: он не стал лгать медсестре, зачем хочет встретиться с мистером Франкелем, но и в подробности не вдавался.
Сестра предлагает Джейку отвести мистера Франкеля в розовый сад, который, как становится известно посетителю, цветет круглый год.
— Не знаю, как им это удается. Помнится, мои розы все время дремали, даже летом. Каким-то образом… — мистер Франкель опирается одной рукой на ходунки, а другой обводит газоны с желтыми, белыми, розовыми и красными цветами, — здесь всегда красочное море. А это мне? — Он жадно смотрит на коробку в руках Джейка.
— Они некошерные.
— Значит, не придется делиться с остальными.
Они находят скамейку, и Джейк помогает мистеру Франкелю снять с коробки полиэтиленовую обертку. Старик рассматривает конфеты, выбирая, какую съесть первой.
— Ну, мой мальчик, расскажите о себе, — говорит он.
— Я сценарист. — Джейк уже забыл, когда последний раз представлялся таким образом. — Не волнуйтесь, здесь я не по долгу службы.
— Жаль. Мы бы сделали отличную телепрограмму. Половина здешних жильцов раньше работала в Голливуде.
— Вы тоже?
Мистер Франкель раскусывает квадратную конфету, и карамель течет у него по подбородку.
— Я был стоматологом. — Он вытирает карамель и облизывает пальцы. — Так что, полагаю, вы пришли не для того, чтобы услышать о моей карьере дантиста.
— Я думаю, вы знали мою бабушку, Хелен Ауэрбах.
Мистер Франкель роется в памяти и уже хочет сказать, что не припоминает, как Джейк добавляет:
