С особым любопытством отмечала отличающиеся от отечественных, зарубежные автомобили – в родной провинции таких не было. Выделялись из толпы и иностранцы – одеждой, разговором, выражением лиц.
* Площадь Дзерзинского – в настоящее время Лубянская площадь или Лубянка.
Глава 2. Альгис
Прошло несколько насыщенных и пёстрых недель с начала самостоятельной жизни.
На празднование Пасхи к тёте Кате собрались многочисленные гости – взрослые родственники, племянники, соседи, друзья. Некоторых Лера видела впервые, с другими была давно знакома.
Напротив, за столом оказался высокий светлоглазый парень. С короткой армейской стрижкой, приятными чертами лица, вежливыми манерами. В говоре чувствовался мягкий прибалтийский акцент.
– Знакомьтесь, кто ещё не познакомился, – после первых тостов предложила тётушка, – это Альгис. Сын моей литовской подруги. Второй год проходит срочную службу в Москве. Дослуживает последние месяцы и скоро вернётся на родину. А пока – прошу любить и жаловать.
Молодой человек мило улыбался, слегка краснел и заметно смущался. С интересом наблюдал за Лерой, беспечно болтающей и хохочущей с двоюродными братьями.
Доброжелательно общался со всеми, галантно ухаживал за соседками по столу, но каждый раз задерживался на ней взглядом.
Это приятно щекотало самолюбие, ускоряло биение сердца, заставляло розоветь щёки и ответно кокетливо поглядывать на юношу.
– Молодёжь, не устали от застолья? Может, пройдёмся по городу? – утомившись от наскучивших хмельных разговоров старшего поколения и нескончаемых воспоминаний, предложила двоюродная сестра.
Молодая часть гостей радостно оживилась. Громко задвигали стульями, выбираясь из-за праздничного стола и шумной компанией вывалились на свежий воздух.
Побродили по оттаявшим старым Мытищам. Свернули в приобретающую зеленоватый оттенок лесополосу. Девушки потерялись меж деревьев, собирая последние подснежники, парни устроили соревнование в подтягиваниях на турнике.
Заглянули в небольшой парк с аттракционами.
Альгис и Лера застенчиво переглядывались, отыскивали друг друга смеющимися глазами и как-то незаметно к концу прогулки оказались рядом. Немного приотстали от общей группы.
С неуклюжестью, осторожничая и забавно расшаркиваясь, преодолели неловкость, подыскав тему для разговора. Приободрились. Начали шутить смелее, дурачиться.
А потом и вовсе успокоились, расхрабрились и зашагали, взявшись за руки.
Уселись в неудобную кабинку на старой, опасно поскрипывающей цепочной карусели.
Сооружение вздрогнуло, качнулось. Нехотя ожило, сомневаясь в правильности и неотвратимости действий. Наконец, плавно и обречённо понесло жёсткие сидения по кругу.
Центробежная сила, которой с удовольствием подчинились оба, прижимала друг к другу и волновала тесным соприкосновением тел. Страх щекочущими толчками взлетал к горлу. Лерка восторженно попискивала, болтала в воздухе ногами и хохотала. Парень крепко обхватил за плечи и надёжно удерживал в грозно трясущейся от вращения беседке. Сосредоточенно хмурил брови, плотно сжимал губы, стараясь выглядеть мужественным. Время от времени тоже взрывался смехом и забавно таращил показушно испуганные глаза.
Возвращаться в душную квартиру, где бурно отмечали праздник взрослые родственники, не хотелось. И горластая компания свернула в ресторан, где шальной кучей умудрились разместиться за общим столом. Веселье продолжилось.
Во время танца Альгис несмело прижал кокетничающую Лерку и шепнул в ухо:
– Кажется, я влюбился…
– Кажется? – изогнув брови, хитро уточнила она.
– Нет, не кажется. Я влюбился, – неестественно серьёзным голосом произнёс молодой человек, испытующе заглядывая в лукавое лицо.
Вертихвостка фыркнула и не ответила. Проказливо стрельнув глазками, продолжила с удвоенным воодушевлением накручиваться в танце, по-цыгански размахивать широким подолом юбки, выстукивать каблуками, трясти плечами и поддразнивать парня, когда заиграла новомодная песня:
«Ежедневно меняется мода,
но покуда стоит белый свет
у цыганки со старой колодой
хоть один да найдётся клиент…»
Молодёжь отплясывала до закрытия заведения. В темноте по звёздным улицам медленно и громогласно возвращались домой.
На полпути вдоволь наскакавшаяся Лерка по-детски закапризничала:
– Не могу больше идти! Устала. Ноги запинаются и гудят от каблуков!
Шутливо предупредила, через пять минут свалится и останется до утра лежать на холодном тротуаре.
Рослый Альгис тут же воспользовался случаем и продемонстрировал силу: подхватил на руки и понёс повизгивающую от восторга девушку до самого дома.
В этот вечер они расстались в состоянии близком к влюблённости.
Началась череда майских праздников и длинных выходных.
Эти дни запечатлелись в Леркиной памяти щенячьим восторгом, открытием новых горизонтов и чумным осознанием полной независимости. Наслаждалась и шалела от непривычного чувства свободы и бесконтрольности. Как вырвавшаяся на долгожданную волю узница торопилась попробовать всё.
На выходные уезжала с двоюродной сестрой, её мужем и Альгисом к братьям, живущим в соседней области. Они выбирали весёлое местечко на берегу реки, разжигали костёр, включали магнитофон, пели под гитару, танцевали.
Ночевала у них же. А потом, пошатываясь от недосыпа, вставала в половине четвёртого, и по предрассветным переулкам мчалась на первую электричку в Москву. Усевшись к прохладному после сумерек окну, умиротворённо наблюдала, как оживают и розовеют на востоке тонкие, голубоватые сверху облака. Всё выше поднимается солнце. Вагон наполнялся людьми, теплел, колёса убаюкивающе постукивали. Лера зевала, клевала носом и засыпала.
Всё было в новинку.
Наконец-то познакомилась с изумительным вкусом настоящего, приготовленного на углях шашлыка.
Впервые ощутила и дико испугалась собственного чудно́го состояния алкогольного опьянения. Нет худа без добра – зато в безопасности, среди близких людей узнала допустимую для принятия норму.
Втридорога купила первые фирменные джинсы, о которых мечтала несколько лет и выпрашивала у прижимистых родителей разрешение на их приобретение.
Без раздумий тратила последние деньги на сумасшедше дорогие французские духи и косметику. Безбожно экономила на обедах, перекусывая чахлыми бутербродиками и шоколадками.
Пустой желудок гулко и обиженно урчал от голода. Зато Лера трепетно, бесценными прозрачными капельками наносила на кожу иноземные ароматы, насквозь пропитывалась ими и целый день вдыхала завораживающие запахи.
В общем – жадно навёрстывала всё, что полтора месяца назад было запретным и преступным удовольствием.
Близился срок окончания службы Альгиса. Этот неприятный факт тревожил обоих. Их взаимно растущая симпатия была очевидна. Молодой человек постоянно ходил в увольнительные и зачастил в гости к тёте Кате.
Отчего-то всё неизменно складывались таким образом, что наедине с Лерой они не оставались ни разу. Не специально. Проказливые обстоятельства изворачивались и при визитах всегда присутствовал кто-то ещё: старшие члены семьи, или двоюродная сестра с мужем.
