– Нравится здесь? – негромко спросил Давид, пытливо изучая выразительную мимику.

Она замешкалась, опустила голову и смущённо пожала плечами:

– Да… Здесь интересно, люди такие… Яркие, неординарные…

Он с сомнением заглянул в глаза, задумчиво кивнул и задал вопрос в лоб:

– А Сергей нравится?

У Леры невольно вырвался короткий звук, похожий на тихий жалобный стон.

Неловко замялась, пряча лицо. Сморщила нос, размышляя над нейтральным и корректным ответом.

«Давид с Сергеем – старые друзья. Честное мнение о приятеле может не понравиться и огорчить. Оскорбится? Но врать не хочется, потом будет хуже. Придётся изворачиваться, искать оправдания, объясняя причину нежелания встречаться с его дёрганным товарищем. Лучше сказать откровенно, не морочить никому голову», – Лера несколько раз с покаянным вздохом нерешительно заглядывала в глаза, излучающие теплоту и сконфуженно отворачивалась.

Давид с хитрой улыбкой наблюдал за метаниями, ясно отражающимися в неумело сдерживаемых, красноречивых гримасах и терпеливо ждал ответ.

«Он же, наверное, старался? Как и обещал, подыскал подходящего, на его взгляд, партнёра. Выкроил время, устроил встречу. А я такая неблагодарная привереда», – грызла себя она.

Всё же отважилась:

– Можно говорить правду?

Давид вскинул брови, озадаченно кашлянул:

– Я и спрашиваю в расчёте на правдивый ответ.

Извиняющейся интонацией она уточнила:

– Вы не обидитесь?

Тот хохотнул и отрицательно покачал головой.

– Нет… Не нравится. Он нервозный, очень нахрапистый. И… самое главное – такой взрослый… – сокрушённо произнесла Лера и с сожалением прикусила губу.

– Предпочитаешь ровесников? – с непроницаемым видом пророкотал собеседник.

– Конечно! Наверное, каждому интересней контактировать со сверстниками. Это же нормально… Легче найти общие темы, точки соприкосновения, проще понимать друг друга, – призналась она честно и пробежала бесхитростным взглядом по лицу партнёра.

Кажется, его улыбка стала не такой широкой и глаза потускнели. Помолчал, обдумывая слова. Полюбопытствовал:

– Почему ты дружишь с Татьяной? Вы такие разные.

Лера искренне удивилась:

– Не разные, у нас много общего! Работаем вместе, живём по соседству. Гуляем по Москве. Таня очень хорошая! С ней интересно и весело. Я недавно переехала сюда. Она знакомит меня с городом, учит уму-разуму и умению жить.

Давид, прищурившись, окинул колючим взором и многозначительно ухмыльнулся:

– Отлично представляю, где и как вы гуляете, и чему Мишкина может научить тебя.

Лера сообразила – мужчина банально ревнует! Подозревает обаятельную подругу в легкомыслии и изменах.

Наверное, поэтому два месяца не звонил и не появлялся на горизонте.

И сейчас Мишкина выглядит крайне двусмысленно и усиливает сомнения новоявленного Отелло, открыто обжимаясь с другими мужчинами. Он, должно быть, не понимает, что это просто очередное дурачество.

Лера с Таней любили раздразнить самоуверенных, борзых парней. Делали вид, будто рады знакомству, вели себя обещающе. Врали, что коренные москвички, оставляли фальшивые номера телефонов. А потом хитрили и исчезали без продолжения. Это казалось уморительным, будоражило кровь, добавляло остроты в гуляния.

Надо было срочно объяснить всё обиженному ухажёру. Лера начала горячо оправдывать и защищать подругу.

Тот не возражал. Приподняв подбородок, с ироничной улыбкой молча взирал на распалившуюся Светлову. Покачивая головой, с растущим интересом изучал эмоциональное лицо и бережно проводил до места, когда закончился танец.

*Hotel California «гостиница, которую нельзя покинуть никогда». Песня-рассказ путешественника, пойманного в ловушку в кошмарной гостинице, которая сначала казалась привлекательной.

Таня позвала провинившуюся подругу в коридор. Шутливо ущипнула за бок и с притворной сердитостью начала шипеть в ухо:

– О чём вы с моим… – она сделала особый акцент на последнем слове, – Давидом разговаривали?

Лера дёрнулась от щипка, тихо взвизгнула, хихикнула и выдохнула с нескрываемой завистью:

– Конечно, о тебе. Начал издалека, осторожно. Чтобы не поняла, о чём хочет узнать. А потом по-хитрому подобрался к самому главному. К разговору о тебе. Ой, Танька, заканчивай: не играй с огнём! Чувствую – страшно злится, ревнует. Хватит, не кокетничай больше. Успокой надувшегося дядьку. Ведь на самом деле красивый и классный мужчина. Мне очень-очень понравился. Пока не поздно, отбрей пьяных прилипал. Советую первой пригласить его на танец.

Мишкина довольно рассмеялась:

– Тоже так думаю. Ты права – сейчас приглашу. Ничего, немного остроты в отношениях не помешает. Нечего расслабляться! А то совсем забросил меня. Пусть встряхнётся и активируется.

Покосилась на шумящих в комнате людей, среди которых мелькнула фигура бородача. Вспомнила:

– Ой, чуть не забыла – как тебе Сергей?

– Бр-р-р… – нахмурившись, с отвращением поёжилась Лерка.

Настроение поползло вниз. Капризно вытянув губки, пожаловалась:

– Не нравится. Совсем! Нервный очень. И такой старый. Ещё и лапать постоянно пытается!

Таня погладила скисшую приятельницу. Согласно кивнула.

– Да, пожалуй, он тебе не подходит, – и подбодрила: – Держись. Чувствую – ты симпатична Маркову. Весь вечер просто глаз с тебя не сводит. Не видела ещё, чтобы так опекал какую-нибудь девчонку. Значит – понравилась. Мы с Давидом обязательно подберём тебе подходящего парня!

Лера пожала плечами и вздохнула. Отчего-то стало грустно. С недоумением отметила, как осязаемо укололи слова «мы с Давидом, мой Давид». Повезло подруге с мужчиной.

К секретничающим девушкам, масляно улыбаясь, подкрался окончательно захмелевший Сергей.

Игнорируя напряжённый перегляд подруг, вальяжно приобнял Леру за талию.

Уткнулся жёсткой, влажной вокруг рта бородой в её волосы.

Проворковал:

– Идём наверх? Там у хозяина мастерской много картин. Есть в работе и законченные. Хочешь посмотреть?

– Конечно, хочу! – радостно отозвалась девушка, тем более мужчины обещали показать их ещё по дороге в мастерскую.

Таня, вняв совету, отправилась приглашать на белый танец Маркова, а Лера вдвоём с Сергеем поднялась на второй этаж.

Вверху царил классический художественный бардак, было по контрастному свежо.

Звуки голосов снизу доносились приглушённым, плохо различимым фоном.

Лампа горела только на одной стороне просторного помещения.

В заваленных углах притихла таинственная мгла, создавая полусонный покой и особенную, несуетную атмосферу.

Стояли прислонённые к стенам картины, валялись рулоны с полотнами, на полках белели гипсовые слепки, фигуры. Кругом виднелись тюбики с красками, слипшиеся кисти, заляпанные тряпки, банки.

Лера ходила, прижав руки к груди, сдерживая сбивающееся дыхание.

С наслаждением втягивала в лёгкие насыщенный творчеством воздух. Восхищённо рассматривала картины, осторожно касалась набросков. Перешагивала через рейки, коробки, деревяшки и непонятные предметы.

Она старалась пройти так, чтобы ничего не уронить или рассыпать. Благодарно оглядывалась на Сергея.