Выглянула во двор. Денек сегодня обещает быть солнечным и теплым. Легкий свежий ветерок сразу пробежал по моим волосам и босым ногам. Быстро надела носки, обула сапоги и вышла на порог. Небо ясное, а о вчерашней непогоде напоминают только лужи.

За домом послышались голоса Малека и Эдриана. Он еще дома?

Я пошла к ним, сапоги противно вязли в грязи. Завернув за угол дома увидела интересную картину. Эдриан показывал мальчику мои чертежи и ямы, что мы сделали прошлой ночью, и объяснял ему принцип моей задумки. Малек же с серьёзным видом кивал и задавал вопросы.

— Доброго утра, — поздоровалась я.

Мужчины отвлеклись от своего дела и обернулись ко мне.

— Доброго! — пожелал мне Эдриан, избегая смотреть в глаза.

Вот же ж!!! Это все из-за того, что я вчера прижималась к нему. Надо скорее ему все рассказать.

— Женя, наконец-то, ты проснулся, — подбежал ко мне Малек и обнял за талию.

— А вы давно тут? Я думал, ты уже в кузнице, — несмело глядя на Эдриана, произнесла я.

— Думал позавтракать вместе с вами.

— Отличная мысль, я сейчас накрою на стол, — бросила я довольно и хотела быстро вернуться в дом, но из-за резкого поворота, поскользнулась и шлёпнулась на попу прямо в грязь.

— Вот зараза, — воскликнула я, поднимая руки и осматривая их. Они были полностью в грязи. — Ненавижу грязь.

Эдриан подошел и молча протянул руку.

— Руки грязные, — показала я.

— Ничего, я все исправлю, — продолжая держать руку вытянутой, ответил мужчина и посмотрел на меня, прищурившись.

Я заметила как по его лицу скользнуло сомнение. Наверно, заметил во мне перемены.

Протянула руку в ответ, и Эдриан схватил ее и рывком поставил меня на ноги. Было очень неприятное ощущение, мокрая, потяжелевшая от грязи одежда отвратительно липла к телу, что я скривилась.

— Ты как промокший воробей, нахохлился, — одними глазами улыбнулся мужчина, стараясь сохранить серьёзный вид.

А я молча наслаждалась теплом его руки, и пусть я вся в грязи, зато счастливая, подумала и улыбнулась. Потом посмотрела на Эдриана, поймав его изучающий взгляд, а он в ответ заметно встрепенулся, будто отгоняя ненужные мысли:

— Что ж, давай, очистим тебя.

Поднял свободную руку, а вторую попытался высвободить из моего захвата, но я не отпустила. Сама не знаю почему, не хотелось и все. Эд выгнул удивленно одну бровь.

— Боюсь магию, направленную на меня, — оправдалась я.

Мужчина снисходительно хмыкнув, провел свободной рукой надо мной, и следуя за его движениями, грязь исчезала. Спустя минуту, я снова была чистенькая.

— Вот здорово! — подскочил, молчавший и внимательно наблюдавший за проявлением магии, Малек.

Мальчик осмотрел меня всю с ног до головы, и его лицо было необычайно довольным.

Я же, подумав, что дольше держать руку Эдриана будет совсем уж странно, отпустила ее.

— Спасибо.

— Не за что.

— Вот бы еще во дворе грязь убрать.

— Могу высушить двор.

— Серьезно?

Эдриан повернулся ко мне спиной и раскинул в стороны руки. А я снова залюбовалась его мощной фигурой, пока он не видит, можно наслаждаться видом. Тем временем с его рук скользнула магия, воздушные потоки хлынули в разные стороны, я даже испугалась сначала, такими сильными они казались, и Малек прижался к моему боку, но ветер обходил нас стороной, лишь маленькие струйки метались у нас под ногами.

Мы с Малеком стояли неподвижно и как заворожённые наблюдали. Наверно, я никогда не привыкну к магии и всегда буду поражаться ей и этому невозможно привлекательному мужчине.

— Так лучше? — вдруг спросил Эдриан, а я не могла оторвать от него глаз.

Похоже он заметил мой неуместно обалдевший вид, и не понял, что стало тому причиной, он сам или его магия.

— Да, — кое-как ответила я, пребывая под впечатлением.

— Тогда идемте завтракать, и пора заняться делами.

Во время завтрака Эдриан старался быстрее поесть, мало говорил и совсем на меня не смотрел. Похоже, ему неловко. А после поспешил уйти в кузницу.

Мы с Малеком помыли посуду и пошли собирать травы. Позже, уже по привычному графику, писала справочник, потом готовила обед.

— Женя, я, наверно, пойду домой, — вдруг, вставая из-за стола, сказал Малек.

— Что случилось? — не поняла я.

— Надо Ирвина встретить.

— Так вместе и встретим. Сейчас суп доварится. Отольем в кастрюльку, возьмем мясо с картошкой и пойдем к вам. Много же наготовили, всем хватит. Тем более, ты мне много помогал.

Так и поступили. Пока ждали Ирвина, я снова осмотрела его книги, и меня прям тянуло к закрытой секции в шкафу, так любопытно, что там за свитки и книги.

— Добрый день. Мы вернулись, — на пороге стоял староста, а Малек уже бежал ему навстречу.

— Наконец-то, — обнял он Ирвина.

— Как доехали, — спросила я.

— Кое-как, дороги раскисли, грязь ужасная, местами приходилось помогать лошади вытащить застрявшую бричку.

— Как Верея?

— Держится, но поездка и помощь той девушке с ребенком далась ей очень тяжело, — ответил Ирвин и перевел взгляд с Малека на меня. И застыл, моргнув пару раз.

— Тогда, я пойду, ей помощь, наверно, нужна. Обед на столе.

Староста молча кивнул, я попрощалась и вышла из дома.

ЭДРИАН ДОРН

Похоже десять лет жизни вне времени и пространства, десять лет бесцельного существования пагубно повлияли на меня. Я стал ненормальным. Я сошел с ума. Не знаю как еще можно объяснить то, что я последнее время вижу и чувствую.

Сначала, я был несказанно рад внезапно вернувшемуся желанию жить. Конечно, я сразу осознал, кто стал тому причиной. Мне захотелось самому стать лучше и сделать лучше все, что окружает этого непонятного парнишку. Я вдруг услышал, что калитка скрипит, увидел покосившийся забор, прохудившуюся крышу, заметил, что в доме стало мало места. Постарался все исправить, даже начал планировать строительство нового дома и возможность постоянного дохода для Жени, реализуя его невероятные идеи. А вчера высушил для него двор, потому что мальчишка видите ли не любит грязь. Да я уже решил уложить двор камнем, чтобы ему было удобнее ходить. Разве это нормально?

Но это еще не все, это лишь малая часть, которую я еще мог бы объяснить отцовским инстинктом. Но есть совсем другие чувства и желания. И с каждым днем я в них убеждаюсь все сильнее.

Мне нравится этот парнишка, меня тянет к нему. Я постоянно думаю о нем и переживаю. Хочется видеть, как он пишет свой справочник, выглядя при этом сосредоточенным, сдувая прядку волос, падающую ему на глаза. Хочется смотреть в эти невероятно выразительные глаза, держать в руках его маленькую, вечно холодную ладонь, слушать его голос и ощущать приятный, волнующий запах. Ну разве не сумасшествие?

А вчера стало совсем невыносимо. Парнишка стал казаться мне нереально женственным. Будто ресницы стали длиннее, шея тоньше, губы пухлее, а жесты плавнее. Видимо, мне становится хуже, мое больное состояние прогрессирует.

Так не может продолжаться дальше. Я не могу проецировать свои больные и бесстыдные фантазии на парнишку. Моему больному сознанию уже кажется, будто Женя тоже с обожанием смотрит на меня и старается оказаться ближе. Но это же глупость! Этого просто не может быть.

Я должен держать себя в руках, забыть об этих чувствах, запрятать эти желания глубже, а лучше избавиться от них.

После поездки в соседнюю деревню Верея заболела и почти не вставала с постели. Женя все время был занят, в течение месяца на нем был дом, клиенты и забота о старушке. Люди все больше доверяли ему, убедившись в его знаниях, ответственности и аккуратности. Приходили уже не только с порезами и ожогами, но и с более серьезными заболеваниями.

Он продолжал между делом писать справочник лекарственных растений, а еще занимался с Малеком, учил того читать и писать. Я как мог помогал, но старался держаться подальше.

На прошлой неделе мы провели в дом воду и сделали слив, поставили унитаз. Никак не привыкну к этому странному слову. И как можно было такое придумать…