Однако в последний момент шайба слетела с крюка и Харламов, тихо выругавшись, отпасовал на синюю линию, куда неожиданно прибежал защитник-домосед Юра Тюрин. Правда к этому моменту ситуация в зоне атаки разительно переменилась. Маньяго успел вернуться в рамку и на пятак приехали оба защитника и центрфорвард Иван Тафгаев. И только Валера поду мал, что момент упущен и заигран, как защитник Юрий Тюрин после огромного замаха щёлкнул по шайбе. Всё остальное случилось в доли мгновения. Шайба просвистела по воздуху, зацепила черенок клюшки Ивана Тафгаева и после, чиркнув по штанге, забилась в сетке ворот.

— Скоооор! — Заорали болельщики на трибунах.

— Гооол! — Закричали парни на льду и бросились обниматься.

— Ты что, Юра, озверел? — Улыбаясь спросил Тафгаев, показав сломанную посередине клюшку. — Набрось нежно, зачем же так колотить?

— Само как-то вышло, — буркнул Тюрин.

— Это, мужики, всё чай виноват, — захохотал Харламов.

— Да, как, б…ть, без него дальше-то играть будем? — Проворчал Валерий Васильев.

— Ничего не говори, — ответил Боря Александров, перед тем как все покатили на скамейку запасных.

Валерий посмотрел на табло, где первой фамилией был вписан Вацлав Недомански, затем горело имя нападающего гостей Билла Голдсуорси и вот теперь высветились фамилия Ивана Тафгаева и новый, пока победный счёт — 2: 1.

«А в самом деле, как без чая дальше играть?» — подумал Харламов, плюхнувшись на лавку. Конечно, этот странный напиток не давал преимущества ни в скорости, ни в технике, ни в точности броска, но когда в конце второго периода, а тем более в концовке всего матча ноги наливались свинцом, то очень быстро открывалось, так называемое, «второе дыхание». Вот именно за счёт этого «второго дыхания» команда всё ещё держалась в лидерах чемпионата.

— Валер, — пихнул в бок нападающего центрфорвард Тафгаев. — Ты чего сразу не бросил? А если бы Юрка зону не закрыл? Ты посмотри на Маньягу: рост метр девяносто, складывается медленно, техника устаревшая. Бросай низом, не промахнёшься.

— Поучи учёного, — отмахнулся Валерий Харламов.

— Аха, гражданин «Копчёный», — захихикал Иван. — Не затягивай с броском, мастер. Не елозь шайбу выискивая куда бы её закатить наверняка, смелее шлёпай в касание. Нам такая смелость команду спасёт, когда мы без шаманского чая начнём дарить очки направо и налево.

— Смена! — По-русски скомандовал старший тренер канадец Эл Арбор и их тройка нападения: Александров, Тафгаев и Харламов снова ринулась в бой.

Окончание первого периода мы проводили в беспрерывных атаках. За три минуты до перерыва отличный момент имел Виктор Хатулёв, которого вывел один на один хитрый пас от Веслава Йобчика. Но Виктор с двух метров умудрился попасть в штангу. Затем сразу после выигранного вбрасывания Франтишек Поспишил дальним щелчком сотряс перекладину ворот «Миннесоты Норт Старз». И наконец, когда уже истекало время первой 20-минутки Боря Александров пролез вдоль левого борта и вывел меня по центру на убойную позицию.

Но в борьбе с защитником соперника мне не удалось бросить в касание и, заложив резкий разворот, я получил чувствительный удар в плечо от второго игрока обороны гостей. Поэтому падая, всё что мне удалось сделать — это пихнуть шайбу в сторону правого борта. Где-то там, по моим представлениям, должен был притаиться Валерий Харламов. И о чудо! На самом флажке именно наша «легенда №17» вколотила третью шайбу, без раздумий бросив по воротам за мгновенье до сирены на перерыв.

— Скоооор! — Одобрительно взорвались трибуны.

Я покосился на табло, где счёт сделался 3: 1 в нашу пользу и как-то непривычно тяжело покатил в раздевалку. Что-то неприятно закололо в боку и мысль, что действие волшебного чая подходит к концу, сначала мелькнула в моей голове, а затем сразу забылась, так как в подтрибуном помещении я попал в объятья Николай Озерова.

— Отличный период, Иван! — Радостно загудел телекомментатор, тряся мою руку. — Просто ураган стремительных комбинаций перед воротами Миннесоты. Жаль, что такую игру наши зрители посмотрят только в записи и в сильно урезанном виде.

— Рано радоваться, Николай Николаевич, ещё 40 минут чистого игрового времени. — Немного выдохнув, ответил я.

— Я вот что хочу спросить, — Озеров отвёл меня в сторону и зашептал, — как же вы так живёте одни и без сотрудников КГБ? Этот ваш начальник не производит впечатление ответственного товарища. А вдруг политическая провокация?

— Ерунда, НХЛ молиться на нас должна, — усмехнулся я, — мы ей такие рейтинги делаем, что спонсоры теперь в очередь выстраиваются, чтобы размещаться в телевизионной сетке во время наших матчей.

— А если хоккеистов начнут переманивать? — Шепнул Николай Николаевич.

— Есть такая опасность, но не раньше марта или апреля, когда регулярный чемпионат будет подходить к концу. Нам бы сперва до января дотянуть.

— Говори прямо, что я могу сделать со своей стороны, чем могу помочь команде? Может, товарищу Брежневу написать письмо?

Я задумался на несколько секунд, прикидывая возможную помощь от Николая Озерова, но даже чисто гипотетически на нашу сложнейшую ситуацию телекомментатор повлиять никак не мог. Однако один вопрос у меня всё же имелся.

— Николай Николаевич, — сказал я, — после 1-го января, я надеюсь, в наш состав обратно вольются Александр Рагулин, братья Солодухины и Александр Скворцов из горьковского «Торпедо». Нужен ещё один игрок обороны, с опытом игры в сборной СССР, способный подключаться к атакам, и теперь уже имеющий ветеранский статус. Действующих защитников в преддверии чемпионата Мира дёргать не хочется. И так у нас Валерка Васильев играет. Может, подскажете кого?

— Защитник? — Задумчиво пробормотал Озеров. — Почему бы вам не вернуть Махача?

— Про чехословаков можно смело забыть. Там одной бумажной волокиты на месяц минимум. А мы начиная с 1-го января снова должны быть в полном боевом составе.

— А ведь такой защитник есть! — Вскрикнул телекомментатор, словно мы забросили очередную шайбу. — Как же я забыл? Валерий Никитин — бывший игрок воскресенского «Химика». Он сейчас выступает в Австрии, не помню за какую команду. Так Валерий и защитник хороший, и в сборной СССР поиграл, и было время выступал на позиции нападающего.

— Ну, так это другой разговор, — заулыбался я и пожал руку телекомментатору. — За это вам, Николай Николаевич, огромное человеческое спасибо.

И я уже направился в раздевалку, как Озеров меня снова остановил и задал ещё один вопрос:

— Слушай, Иван, мне что-то с вашего чая как-то не по себе. Жарко что ли как-то.

— Это не из-за чая, — смущённо пробурчал я. — Это на вас воздух американской свободы так странно воздействует. С нами, как видите, всё окей.

— Возможно, — пробормотал мэтр отечественной тележурналистики.

Третий период матча против «Миннесоты Норт Старз», прямо скажем, выдающимся назвать было сложно. Ведь ещё во второй 20-минутке Веслав Йобчик после передачи Виктора Хатулёва сделал счёт — 4: 1. А затем дальним выстрелом отметился защитник из ГДР Йоахим Цише, которому вдоль чужой синей линии накатил шайбу под мощнейший щелчок чехословак Франтишек Поспишил. И счёт 5: 1 отправил наших гостей из Миннесоты в моральную прострацию, из которой соперник так и не выбрался.

Мы же, решив, что нам 5: 1 достаточно, стараясь экономить драгоценные силы, докатывали матч спокойно, солидно и уверено. Однако за 30 секунд до финальной сирены случилось непредвиденное обстоятельство. Я выехал на точку вбрасывания в средней зоне и вдруг все мои мышцы сковало так, что любое движение вызывало боль, которая возникает при скоплении в мышечных волокнах молочной кислоты. «Мать твою», — подумал я.

— Б…ть, — пискнул в ту же секунду Боря Александров.

И в этот момент судья бросил шайбу на лёд. Естественно вбрасывание мной было безнадёжно проиграно. Ведь руки, застыв в одном положении, просто не двигались.