Такую же дерзость совершают другие деревни при католикосе Аствацатуре Хамаданци, в 1134 году мусульманской эры; и точно так же жители нашего села вместе с поверенным св. Престола подают Аллах-Кули, хану ереванскому, прошение о том же. Под прошением знатный мусульманин Хаджи-Хусейн пишет свидетельство: “Я семь лет был мирабом и знаю, что издревле половина этой воды принадлежит Эчмиадзину, а половина — другим селам”, — и ставит свою печать. Хан так же, как это было раньше, пишет приказ на этом прошении и ставит свою печать.
И тот же самый опор возбудили те же крестьяне во времена католикоса Александра Константинопольского в 1203 (1754) году нашей и в 1168 году мусульманской эры. Вследствие этого католикос подает прошение Азат-хану Афганскому, который тогда по-царски властвовал на Востоке (об этом мы говорили в 14-й главе). Азат-хан пишет на имя хана нашей страны особый указ, в котором говорится: “Так как прежними царями, указы которых сохраняются в Эчмиадзине, издревле установлено правило, что половина этой реки [Касах] должна принадлежать Эчмиадзину и половина другим селам, ты тоже держись этого правила и не позволяй никому касаться вод Эчмиадзина”. Эти три документа, в каждом из которых написано и засвидетельствовано, что половина воды принадлежит Эчмиадзину и что на это есть царский указ, сшиты и соединены воедино. Их найдешь по реестру. Береги их тщательно, ибо они весьма важны для доказательства наших прав на воду.
Когда в 1137 году мусульманской эры турки завоевали нашу страну и в Ереване, как мы уже многократно говорили, сидел Раджаб-паша, те же сельчане опять затевают со св. Престолом спор из-за этой реки. Вследствие этого католикос Аствацатур и жители нашего села подают Раджаб-паше прошение. Паша назначает от себя доверенное лицо, которому дает письменное распоряжение разделить воды этой реки на две части: как раньше, половину передать Эчмиадзину, а половину — остальным двадцати селам. Это происходит в 1138 году мусульманской эры.
Тот же опор возобновляется спустя три года, в 1141 году мусульманской эры, при Ибрагим-паше и католикосе Карапете. Этот паша также пишет бумагу, в которой говорится: “Как приказал Раджаб-паша, так приказываю и я: пусть половина этой воды принадлежит Эчмиадзину и половина — другим селам”.
Снова тот же спор возникает во времена Али-паши и католикоса Абраама Мшеци. Паше подают прошение, и он пишет бумагу с приказанием: “Как приказали Раджаб-паша и Ибрагим-паша, так же приказываю и я: пусть половина воды принадлежит Эчмиадзину, и половина — другим селам”. Это было в 1147 году мусульманской эры. Эти документы найдешь по реестру.
То же самое было и во времена католикоса Александра Константинопольского и афганца Халил-хана, который занимал эту должность по приказу Азат-хана. Этот Халил-хан дает св. Престолу бумагу, в которой подтверждается, что половина реки принадлежит Эчмиадзину, а половина — другим селам. Этот документ, написанный в 1203 (1754) году, найдешь по реестру.
Жители Ошакана имеют пахотные земли на возвышенной части нашей равнины, выше и севернее села Молла-дурсуна. Для поливки этих земель у них есть особый арык, отведенный от реки у запруды. В 1134 году мусульманской эры они свою воду делят на три части и одну часть продают католикосу Аствацатуру за 9 туманов и 5 тысяч дианов. Купчую найдешь по реестру.
Упомянутое село Молла-дурсун, которое расположено выше нашего села, с севера, основано недавно; его обитатели собрались здесь из разных местностей и потому не имеют ни собственного старого арыка, ни виноградников, ни достаточного количества земли. После того как они прочно осели здесь, они получили немного воды по отдельному арыку. Этой-то водой они и поливают свои скудные посевы и живут так до сих пор. В возвышенной части этого села жил некий мусульманин Ага-бек. Севернее села, ниже упомянутой земли ошаканцев, он разводит виноградник, окружает его стеной и самоуправно отводит себе нашу воду для поливки. Это происходит при католикосе Казаре Джахкеци, в 1188 (1739) году. Католикос Казар, наши представители и наши поселяне несколько раз уговаривают его прекратить это самоуправство, но он не внемлет [увещеваниям]. Тогда католикос обращается к армянам и мусульманам нашей страны с просьбой быть свидетелями этого дела. И вот составляют две бумаги, скрепленные печатями, в которых указывается, что в селе Молла-дурсун никогда не было виноградника: воды там мало, ее едва хватает на полив пашен; это село не имеет права на воду эчмиадзинского канала, да и виноградник-то разведен на ошаканской земле. Представив хану прошение и указав на все эти [обстоятельства], он получает у хана разрешение и до основания уничтожает виноградник, а у самого Ага-бека отбирает через суд подписку в том, что он обязуется не восстанавливать виноградник и не касаться вод Эчмиадзина. Эти три документа (из которых два — свидетельские показания, а третий — отобранная у Ага-бека на суде подписка) написаны в 1151 и 1152 годах мусульманской эры. Их найдешь по реестру. Кроме того, католикос через суд отбирает у того же Ага-бека письменное обязательство, шарт-наме, что он не будет касаться эчмиадзинской воды и канала, а для проведения воды на свои земли должен построить через наш канал нав[393]. Эту бумагу, написанную в 1152 году мусульманской эры, также найдешь по реестру.
Кроме того, крестьяне соседней с нашим селом деревни Хаджигара, расположенной около нашего арыка, иногда крали из него воду, отводя ее на свои поля. Католикос Казар Джахкеци подает по этому поводу жалобу ереванскому хану и берет у жителей Хаджигара подписку на турецком языке о том, что если они еще раз тронут воду Эчмиадзина, то обязуются уплатить казне [штраф] в 12 тысяч дианов. Подписку, написанную в 1157 году мусульманской эры, найдешь по реестру… Ниже нашего села, с юга, в низине есть небольшой земляной холм под названием Куль-тапа. Здесь граница нашего села. По ту сторону холма, южнее его, есть развалины нескольких кялава[394] и домов, в которых некогда жили зимою, а иногда и летом мусульмане племени кёчари из Айрума, Кое-где они даже засевали землю. По имени холма это село тоже называлось Куль-тапа. Так как у них не было своей воды и собственного арыка (ибо в этом месте никогда не было села), то они пользовались излишками нашей воды, а во время половодья — водою из реки. Вследствие этого между св. Престолом и этим селом также происходили частые споры из-за воды. Пользуясь нашей водой, как нищие милостыней, они в конце концов вообразили себя, так же как жители Молла-дурсуна, обладателями собственной воды. И вот один из айрумских мусульман юзбаши Таги в 1155 году мусульманской эры, когда католикосом был Казар Джахкеци, подает ереванскому хану прошение, в котором говорится: “Мы издавна имели [право] на одну чапу[395] воды из канала Эчмиадзина и этой водой поливали наши посевы; теперь же эчмиадзинцы не дают нам воды, и наши посевы погибают”. Хан назначает человека для разбирательства дела. Тогда наши эчмиадзинцы составляют махсар[396], скрепленный печатями многих свидетелей, которые заявляют: “Мы доподлинно знаем и свидетельствуем, что жители Куль-тапы не имеют доли в эчмиадзинской воде, они пользуются водою реки когда бывает излишек”. После этого они являются в суд. Увидев свидетельские показания столь многих лиц, суд также ставит свою печать на приговоре, а жителям Куль-тапы в просьбе отказывает. Этот документ с многочисленными печатями найдешь по реестру. В том же году сам католикос Казар подает хану прошение, и в заголовке прошения хан пишет распоряжение: “Жители Куль-тапы не имеют собственной воды и не имеют права касаться воды Эчмиадзина”. Этот документ тоже найдешь по реестру.
Получив отказ и убедившись, что опором ничего не добьешься, мусульмане пришли к католикосу Казару и стали умолять, чтобы хоть в этом году он отпустил им воду, дабы их посевы не погибли. При этом они клятвенно обещали впредь не поднимать спора о воде. Тогда католикос через суд отбирает у них подписку в том, что если они впредь будут просить воду у Эчмиадзина или поднимут спор о воде, то обязуются заплатить казне штраф в 50 туманов. Это удостоверение, написанное в 1155 году мусульманской эры, найдешь по реестру.
