В это время восточные страны находились в большой тревоге: лезгинские войска взяли город Шемаху и ограбили Гандзасарский престол; афганское племя из Кандагара захватило Хорасан, завладело столицей персов и воцарилось там; русские заняли Гилян; турки вторглись в Айраратскую страну, Нахичеван, Тавриз [и области] до Хамадана, в Тифлис, Гянджу и на другие территории. Такие события ввергли эти страны в тревожное состояние. В 1175 (1726) году после кончины католикоса Есаи [агванский] престол остался свободным. Тогда отлученный от церкви Нерсес появляется снова и, ничуть не смущаясь тем, что он отлучен от церкви, [незаконно] становится католикосом, а непостоянный, дикого нрава агванский народ принимает его, ни о чем не думая. В 1175 (1726) году Эчмиадзинский престол занимает владыка Карапет Зейтунци. Он был человек старый и прожил недолго, да и время было неподходящее, чтобы предпринять что-либо против Нерсеса. Он умирает в 1178 (1729) году, а в следующем, 1179 (1730), году престол наследует владыка Абраам Мшеци. В его время Нерсес приходит в св. Престол, [надев] личину лицемерия, как будто ничего и не было, ничего не говорит о своих преступлениях и не просит отпущения. А католикос Абраам, человек с голубиной душой, добрый и жалостливый, хотя и узнал о его поступках, но сделал вид, что не знает ничего, принял его любезно и возвратил на [прежнее] место.
Католикос Абраам умер в 1183 (1734) году, его место в том же году заступает владыка Абраам Кретаци. При нем этот Нерсес приходит в св. Престол и [ведет себя] с таким же лицемерием, как и в первый раз. Этот Абраам был человек умный, грозный, очень даровитый, жил при Надир-шахе [в Персии] и постоянно общался с ним; о нем мы уже написали в другом месте. Знал ли он обстоятельства Нерсеса и оставил их без внимания или же, недавно прибыв из Греции и будучи несведущим в делах нашей страны, не знал ничего — как бы то ни было, он тоже любезно принял Нерсеса и вернул [его] обратно на свое место. Умирает в 1185(1736) году и этот католикос Абраам, и в 1187 (1738) году его место заступает владыка Казар Джахкеци. Он был муж велеречивый, умный, взыскательный к виновным. В 1188(1739) году, на втором году его духовной власти, тот же Нерсес [снова] пришел в св. Престол, надев личину лицемерия, в надежде обмануть Казара и опять выпутаться. Но этот Казар благодаря своей хитрости, а главное, с помощью вардапета Акопа Шемахеци, будущего католикоса, поймал Нерсеса, заставил признаться в своих преступлениях, то есть в том, что он был отлучен от церкви и, невзирая на это, долгое время продолжал исполнять обязанности католикоса, и, наконец, заставил его просить освобождения от отлучения. Тогда католикос Казар дружественно его порицает, обнадеживает, снимает с него запрещение, отбирает у него подписку, [где Нерсес] дает строгий обет, что не будет больше восставать против Эчмиадзинского престола и прикажет своей стране и сам лично оставит завещание, чтобы после него никто без разрешения эчмиадзинских католикосов, особенно из находящихся в родстве с ним, не будет поставлен католикосом в Агванке. Католикос пишет соответствующий кондак Ливанской стране, ставит свою печать и предлагает ставить свои печати главным епископам св. Престола, самому Нерсесу и приехавшим с ним епископам, а затем через Нерсеса посылает в Агванк, требуя, чтобы на нем поставили свои печати находящиеся в стране епископы и князья и соблюдали этот завет и порядок. Данная Нерсесом подписка сохраняется в св. Престоле, а кондак, который он вез в Агванк, сохранен или уничтожен — не знаю. С тех пор Нерсес стал как бы законным католикосом и оказывал покорность св. Престолу, и так продолжалось во времена католикосов Казара, Минаса, Александра и вышеупомянутого Акопа Шемахеци до 1217 (1763) года, когда он, наконец, умер.
В том году, пока еще жив был в св. Престоле Акоп Шемахеци, а Нерсес был болен и [находился] при смерти, один из его племянников, юный инок по имени Исраэл, который был еще в детстве рукоположен Нерсесом в епископы с особой целью, при поддержке местного хана по имени Шах-верди и некоторых своенравных и упрямых так называемых меликов, которые вместе с ним были выселены из своей страны в Гянджу, получает в Гяндже миропомазание в агванские католикосы. [Это было сделано] без ведома католикоса Акопа и без ведома и согласия агванцев.
Что можно сказать об этой личности, то есть об Исраэле и его совести: ведь он знал, что его родственник, вышеупомянутый католикос Симеон дал подписку и клятву, а Нерсес ее подтвердил, что из их родственников никто не станет католикосом и без согласия наших католикосов никого не посвятят в этот сан. Несмотря на это, сей Исраэл совершает подобное бесчинство. Этот Исраэл получает рукоположение в католикосы после смерти Нерсеса. Он и поддерживающие его мелики пишут письмо католикосу Акопу с просьбой, чтобы он признал Исраэла и написал бы агванцам кондак с приказанием принять его. Католикос же Акоп, который сам освобождал Нерсеса от отлучения и подписки, данной им католикосу Казару, о чем мы сказали выше, пишет по великой своей мудрости [агванцам] послание с упреком и порицанием, напоминая им обещание и подписку Нерсеса о том, что его родственники не должны быть католикосами и прочее, и называет [этого неправомочного] католикоса и признающих его преступниками и виновными. Копия этого кондака сохраняется в св. Престоле. Сам католикос Акоп после написания этого кондака умирает в 1212(1763) году. В том же году его место занимает наше смиренство. К нам тоже незамедлительно обратились письменно названный Исраэл и его избиратели из Гянджи [с просьбой], чтобы мы его признали и написали бы всем агванским епархиям, чтобы его приняли. Мы тоже написали и в соответствии с написанным католикосом Акопом упрекнули, напомнив им существующее издревле правило и виновность тех, кто нарушает его, и потребовали, чтобы Исраэл явился к нам. При этом [мы написали], что, если вся Агванская страна по древнему обычаю пожелает его, мы поставим его католикосом и отправим обратно. Они несколько раз, обманывая нас, отвечали нам, что, мол, “тогда-то пошлем”; сам Исраэл тоже писал: “Я приду, а ты напиши в Агванк, чтобы меня приняли”; то же самое писал нам гянджинский хан Шах-верди, ходатайствуя об Исраэле. Со своей стороны, мы отвечали им в том смысле, что прежде он должен явиться, а затем уж получить просимое. Но он не пришел, поэтому и мы не дали своего согласия. В 1212(1763) году, когда происходила эта переписка между нами и Гянджой, несколько меликов и других мирян и вардапеты из Гандзасара, всего числом около пятидесяти, явились к нам в св. Престол с письмами за многочисленными печатями на наше имя и на имя нашего Хусейн-Али-хана, сидевшего в Ереване, а также с письмом и посланцем хана [области] Хамсаи[301] по имени Панах. Они [привели] с собой некоего вардапета Иоаннеса с просьбой, чтобы мы этого вардапета Иоаннеса рукоположили агванским католикосом. Они заявили, что Исраэл самовольно, без их ведома стал католикосом и не приходит в Гандзасарский престол, почему они его и не хотят. Они принесли с собой бумагу от [имени своей] страны за многочисленными печатями вардапетов и мирян со строгим обетом: “Кто примет Исраэла, да будет проклят! Мы Иоаннеса хотим и признаем”. Не будем распространяться о том, как нас несколько дней мучили [представители] армян и мусульман [Агванка]. Скажем только, что с начала до конца мы им отвечали одно и то же: Исраэл рукоположен раньше Иоаннеса и сидит в Гяндже, не совершайте этого бесчинства, не делайте раскола в вашей стране и т. п. Нам пишут из Гянджи, [говорили мы им], что они хотят Исраэла и никого другого; при этом мы показывали эти письма: вот, мол, еще пишут, что Исраэла пришлют к нам, потерпите же несколько дней, мы напишем в Гянджу, потребуем Исраэла, помирим вас, утвердим его католикосом, чтобы он единолично исполнял обязанности патриарха. Хотя мы много увещевали их, убеждали подобными словами, но напрасно. Они не послушались и заявили: если ты не рукоположишь нашего Иоаннеса нам в католикосы, то мы его уведем в Гандзасар и рукоположим его через наших епископов. Мы много раз старались удержать их от этого, говоря: “Не делайте этого, от этого произойдут большие смуты по вашей вине, и, если не хотите оставаться здесь, отправляйтесь домой, но там подождите, пока Исраэл явится к нам и мы покончим дело миром”. Их избраннику Иоаннесу мы строго наказали, чтобы ни в коем случае не принимал рукоположения, иначе сильно раскается. Но они не послушались нас: прибыв в Гандзасар, в том же году рукоположили католикосом Иоаннеса. И вот в Агванке возник раскол и великие беспорядки. На одной стороне стояли гянджинские армяне со своим ханом Шах-верди, на другой — армяне Хамсаи и Гандзасара со своим ханом Ибрагим-Халилом, сыном Панаха. Можешь себе представить наше невыносимое положение, сколько мы перенесли от тех и других! Обе стороны посылают нам людей и письма с угрозами. Ханы и армяне из Гянджи нам пишут: признай нашего католикоса и напиши агванским епархиям, чтобы они признали его, а не Иоаннеса; в противном случае ты будешь причиной больших кровопролитий. А из Хамсаи и Гандзасара пишут: признай нашего католикоса Иоаннеса и напиши, чтобы его приняли. Также пишут нашему хану Хусейн-Али: принуди халифу[302] признать нашего католикоса. А население срединных местностей, т. е Шемахи, Ширвана, Дербента и других, умоляет нас, говоря: утверждай кого желаешь, только восстанови единоначалие, чтобы мы знали, кому подчиняться и следовать. Все эти бумаги сохраняются в св. Престоле. Нет сил описать неприятности, которые мы перенесли от обеих сторон. Мы им всегда отвечали так: мусульманам — что это не их дело, не вмешивайтесь в наши дела; а армянам писали, что оба избранника незаконны и неприемлемы, если желаете водворить у себя мир, пришлите обоих к нам, мы утвердим, кого бог укажет, и отправим к вам. Три года продлился этот пагубный раздор. Затем в 1214 (1765) году Ибрагим-Халил, хан Хамсаи, и весь народ опять отправили к нам Иоаннеса в сопровождении нескольких епископов и князей с письмами за многочисленными печатями, в которых писали: кого хочешь утверди католикосом, хоть Иоаннеса, хоть Исраэла или кого-нибудь другого по твоему выбору, мы на это согласны, только просим, чтобы утвержденный тобой католикос сел на гандзасарский престол и охранял его; мы не признаем католикоса, сидящего в другом месте. Когда дело приняло такой оборот, мы им сказали: так как ваш спор идет из-за престола, а не из-за личности, то отступитесь вы от вашего Иоаннеса и мы поставим католикоса на вашем престоле. На это согласились и народ, и Иоаннес. Тогда мы отняли у Иоаннеса звание [католикоса] и оставили его при себе. В Гянджу же написали Шах-верди-хану и армянам, что мы лишили Иоаннеса звания [католикоса] и держим при себе. “Если вы хотите, чтобы мы утвердили Исраэла, то пришлите его к нам, дабы мы его утвердили католикосом по закону и древнему обычаю и отправили бы с нашим кондаком в Гандзасар. Он, если захочет, может взять с собой Иоаннеса на служение, если же не захочет, то оставим Иоаннеса у себя. Страна желает, чтобы католикос сидел на [гандзасарском] престоле”. В этом же духе мы написали в Тифлис царю Ираклию, чтобы он воздействовал на Шах-верди-хана и побудил его отправить к нам Исраэла. Также приказали мы вардапету Захарии, тифлисскому епархиальному начальнику, отправиться в Гянджу, разъяснить наше намерение хану, армянам и Исраэлу и привести Исраэла в Эчмиадзин. Согласно нашему предписанию вардапет Захария отправился в Гянджу с посланцем и письмом царя Ираклия. Крепко старался он там; говорили, спорили много, но Исраэл не захотел явиться в св. Престол. Он до того дошел в своей дерзости, что побудил своего хана и гянджинцев написать нам: “Он такой же католикос, как и ты, зачем это он должен являться к твоим стопам? Мы Иоаннеса отлучили от церкви, уничтожь его; разве он был католикосом, что ты лишил его этой должности, как пишешь? Больше нас не беспокой и сам не беспокойся. Это наше последнее слово”. И еще другие подобные дерзости написали нам и. хан и сторонники Исраэла. За три года нашего снисхождения к их дерзостям вот какие плоды мы пожали.
