Но Эрик вдруг взял ее за руку и отнял от своего лба.

— Не надо, Решка, Нюрка. Все хорошо… Я просто…

— Вспомнил что-то? — догадалась Нюрка.

* * *

Эрик облизал пересохшие губы. Получается, что он… как говорила Клер… провалился в Заречье.

Это, выходит, и вправду возможно.

Все как он мечтал. И даже Решка здесь. Переживает. Розы принесла. Живая. И почти здоровая. Гм. Почти — вот уж верно! Она же ранена.

— Болит сильно? — кивнул он на бинты девушки.

— Что? — не поняла она, вглядываясь в его лицо. — Ты точно в порядке?.. Бред какой-то несешь…

Эрик рассмеялся. Терезия хоть раз так бы о нем поволновалась, когда они с Дереком возвращались побитые после уроков Оуэна… Ссадины заживали к ужину, а мать только выливала поток упрёков, лепила из него то, что хотела, за что заплатила в тот злосчастный день восстания.

Сердце стиснуло тупой болью. Терра Инкогнита. Дерек ом”Брэ. Мама. Бывает так разве?.. Опомнился.

Сжал чуть шершавую ладонь Решки. Она застыла истуканом наверху.

— Да, Решка, со мной все будет хорошо. Но ты, — и он свел брови опять — на сей раз с нотками недовольства, — ты хромаешь, почему не в постели?

С такими темпами Даша вообще лишится нижней челюсти..! И что он держит её руку, как… как сам-знает-кто!

— Какой такой постели?! — выдернула она руку и потерла — бинты от движения сдвинулись, и ссадины пронзила терпимая, но острая боль.

— Такой же, как я, — спокойно обвел Эрик взглядом палату, койку и самое себя. — Ты ранена, и тебе нужно отдыхать, а не работать.

— Ты сейчас… меня отчитываешь, что ли?..

— А что, я должен похвалить девушку, которая пренебрегает здоровьем? Покажи, — властным жестом отобрал Эрик ее ладонь обратно и осторожно размотал бинты.

Аня кашлянула.

— Я, это… пойду, пожалуй… До встречи, Эрик.

— Нюрка, подожди, пожалуйста, — попросил Эрик таким тоном, что не послушаться было нельзя.

Вот вроде и не приказывает, и мягко говорит, а… металла в голосе… Юльке Демидовой тягаться нечего.

— Пообещай мне, что заставишь Решку лечиться, пожалуйста, — попросил Эрик, выглядывая из-за Стрельцовой.

Даша все пыталась выдернуть ладошку, но Эрик держал мертво, и она так и не придумала, что и сказать. Берестова решительно подвинула Дашин стул, повернула спинкой вперед и уселась верхом.

— Ты знаешь, она ведь ни минутки не полежала после этого всего. Ну, кроме сна, — наябедничала злорадно.

Эрик перевел осуждающий взгляд с ладони на Дашу. Девушка смешалась и вспыхнула:

— Думаете, мне не хотелось?! Но когда тут расклеиваться?! Вон — экзамены на носу, за квартиру платить надо, и твое лечение, принц, стоило тоже по-королевски! А ты, Нюрка, ябеда-корябеда — знаешь ведь все прекрасно!

Решке больше всего сейчас хотелось позорно всхлипнуть. Конечно, всем хочется “на ручки”, но… не бывает так в жизни, чтобы кто-то решал твои проблемы за тебя. Единственный, кто тебя поддерживает — позвоночник, так что сопли подобрать и вперёд…

Эрик потянул ее за ладонь вниз, заставляя опуститься на краешек койки. И погладил по волосам легко:

— Прости, Решка. Я верну тебе долг, обещаю.

Даша даже выпрямилась — так ей сделалось стыдно до кончиков волос, даже сильнее, чем смутил сей нежный жест.

— Да нет… какое прости, ты что… Это ты меня прости! Ты мне жизнь спас… А я и не поблагодарила… Ничего возвращать не надо, честно.

Сказала и сразу пожалела. Но не забрала бы слов назад. Ни за что. Есть нужда, а есть честь.

Эрик покачал головой с улыбкой, продолжая глядеть в ее смятенное лицо.

— У меня… регенерация, — повторил он слово Самсона Даниловича. — А у тебя — нет.

И вернулся к осмотру ее ладоней. Потом попросил Нюрку:

— Вытащи, пожалуйста, из шкафчика мазь. Там есть, от ссадин. Календуловая.

— У тебя есть мазь от ссадин?!

— Ты же заплатила за мое лечение, — пожал плечами Эрик. — Вот мне и дали. А за себя ты заплатила?

Даша покраснела. Хорошо, что Ильич вообще ей страховку сделал — а не был должен, она ж не на полную ставку… Вообще, удивительно, что ей коленки перевязали сегодня. К чему бы это. Разве что… на романтическую историю клюнули. Вот вам и краудфандинг.

Эрик снова покачал головой, на сей раз с мягким укором.

— Решка, Решка.

И, приняв из рук Нюрки мазь, самолично смазал все порезы на руках Даши.

А она не знала — накричать на него и стукнуть по голове за такие вольности или просто не заморачиваться и сразу влюбиться.

— Я вам еще буду нужна? — поинтересовалась Нюрка, нарушая затянувшуюся тишину и наблюдая за “принцем” и “русалочкой” с любопытством.

— Спасибо, Нюрка, это все, — улыбнулся Эрик лучезарно.

— Тогда чао, — вскочила Аня, едва не опрокинув стул. — Решк, я заскочу к Ильичу, скажу, что тебе пришлось остаться в больнице сегодня.

— Но…

— Никаких “но”! Ты слышала, что тебе сказали? Никакой работы! Наконец тебя кто-то в оборот взял! Катька нормально выйдет, я ей звякну.

Даша поджала губы, но ничего не сказала. Аня стрижом выпорхнула из палаты.

— Возьми новый бинт, — попросил Эрик. — Они тут же, в ящике. Я не дотянусь.

— Почему ты мной командуешь?

— Потому что переживаю за тебя.

— С какой тебе стати переживать за меня? Ты меня первый раз в жизни видишь!

— Неправда.

Решка умолкла, подавившись. Час от часу не легче!

— Возьми бинты, — повторил Эрик упрямо.

Он был каким-то… ненастоящим, далеким. Не отсюда. Целует дамам пальцы в знак приветствия, ходит в бриджах, рубашке и босиком (зимой!), спасает незнакомых девушек, регенирируется в сутки, смотрит на нее влажно-серыми, как дождь, глазами, дышит неслышно и заботится о разбитых ладонях. Словно так и надо, а сам… не здесь, будто задачку Эйнштейна в уме решает.

Посверлив его взглядом и ничего не добившись, Даша демонстративно наклонилась к шкафчику и вытащила сверток.

— Теперь протяни руку.

Девушка насупилась, но позволила “принцу” делать, что хочет.

— А подробнее не хочешь рассказать? — уточнила, нарушая воцарившуюся тишину.

— О чём? — поднял отсутствующий светлый взгляд Эрик.

— О нашем с тобой знакомстве.

— Я не говорил о знакомстве. Просто сказал, что видел тебя раньше.

— Но… кто ты такой?..

Эрик печально усмехнулся и промолчал. Даша смотрела, как ловко он накладывает повязки и подумала — перевязку ему делать не впервой.

Затянул последний узелок.

Липким мороком навалилось сладостное чувство, засосало в сказку, в которой Эрик — правда принц, что пришел за ней, и больше уже не нужно драться с реальностью за свою жизнь. Даже если это — ненадолго, она уже влипла, как муха в мед, уже слишком поздно…

Стук костылей прозвучал гулко, как удары сердца.

— Здравствуйте, — весело поздоровался сосед Эрика, отставляя костыли и осторожно забираясь на кровать.

У него тоже была вся нога в гипсе. Только левая. И седые жесткие волосы торчком вокруг лысины.

— Добрый день, — отвечал Эрик вежливо.

— Здравствуйте, — откликнулась Решка.

Не сводила глаз с парня — ждала. Даже губы приоткрылись невольно.

У Эрика защемило в груди. Решка теперь — не девчонка из реки времени: вот она, живая, настоящая, теплая… Так и тянет дотронуться ее плеча и попросить спеть песню про черный пруд.

Но может ли он? Как перечеркнуть те бессчетные годы в садах Вечности?..

— Что-то болит? — вытаращила она глаза с тревогой. — Что у тебя с лицом?

— Решка… — пробормотал он. — Можешь… пока не спрашивать?.. Кто я такой. Не хочу думать об этом, хочу ещё немного пожить в сказке…

Сосед покосился на ребят со своей койки. Даша почувствовала его взгляд, покраснела и встала.

— Я… приду потом ещё. Да… это было у тебя в кармане… Я не нашла подходящей зарядки, чтоб его зарядить, но батарейка еще держит…

— Спасибо, — устало прикрыл ресницы Эрик, — её хватает на трое суток. Обещай, что отдохнешь сегодня.

— Хорошо… И ты… береги себя.