— Это ваш дракон или принц, Дарья Сергевна?

— Я его… давно почистила! — наконец нахмурилась она и сообщила упырю.

— Нас пригласили на обед, Русалочка. Представишь меня своим юным друзьям?

— Когда балагуром таким только стал… — пробубнила Даша.

— Я уже давно такой. Наверное, придется самому. Я — Тео. А вы, сеньорита?

— Я думаю, вы дракон, — серьезно сообщила Даша.

Дерек расхохотался так громко, что люди в аэропорту начали на них коситься. Он… умеет хохотать?..

— А она меня называет упырем, — подмигнул он Капустиной. — Но дракон, конечно, звучит лучше.

— И еще она считает, что принц лучше дракона.

Тут Дерек помрачнел. А Даша все хватала воздух, краснела и сердилась.

— Но я ее уговорила посмотреть, — защебетала Даша дальше, радуясь быть в центре внимания такого интересного взрослого.

В своем обычном синем свитере и щегольский.

— Потому что я за дракона. Называйте меня Ди, — и она протянула Темному ладошку.

— Сеньор Тео ом" Брэ, — приложил к груди одну ладонь, а другой взял ее пальцы и легонько поцеловал. — Кантана, сеньорита. Русалочка, не стой столбом. Только тебя все и ждут.

* * *

Сеньора Исабель Гонсалес села на переднее сиденье, а Даша с детьми разместились сзади. Ом" Брэ переговорился о чем-то с сеньорой Гонсалес и ее шофером Хавьером и исчез, подмигнув Даше весьма легкомысленно.

— Сеньор ом" Брэ поедет своей машиной, — милостивый Яша сообщил Даше, что происходит.

— У него есть своя машина! — захлопала Ди в ладоши. — Сеньор Тео мне нравится. И он говорит по-испански. Хорошо говорит, да, Яша?

— Угу, — Яша кивнул. — Дарья Сергеевна, а почему вы такая бледная?

— А? — отозвалась Даша, пытаясь вернуться из транса. — Я… укачало, наверное.

Диана вздохнула.

— Все вам, мужчинам, надо объяснять. Дарья, Сергевна, а принц — кто? Вы его ищете?

— Не воспринимай… всего так буквально, — выдохнула Даша. — И, вообще, невежливо разговаривать между собой, когда бабушка Яши нас не понимает.

— А я не умею по-испански, — пожала плечами Диана.

— Значит, будем учиться, — наставительно сказала Даша. — Яша, спроси у сеньоры Гонсалес…

Что спросить?.. Что происходит, вообще? И… жарко-то как!

— …как у нее дела.

Гениально. Но что еще придумаешь, когда тени вдруг перестали вздыхать и стали такими легкомысленными?

О! Это… пальмы!

* * *

Зубрила он — не пьет, не ест,

Поставил он на жизни крест

Уже заранее.

Благочестивая Марта, 1980.

* * *

Все Дашины мысли куда-то растворились. Она сама растворилась. Ее захватила невероятность. Всего происходящего. Сеньора Гонсалес заметила это дело и то и дело оборачивалась и рассказывала что-нибудь через Яшу, как переводчика. А Ди и Даша слушали, открыв рты.

Она и рассказала, что такое мудехар — сочетание христианского искусства и искусства ислама. Ведь Андалусия веками была арабской территорией.

Про Зирьяба — курда, что бежал из Персии, потому что был талантливым музыкантом, которому завидовали правители. Скитания привели его в Андалусию, и с ним и приехала стручковая фасоль в Европу, и гитара расцвела по-новому. Зирьяб жил в девятом веке.

Про цыган, которых изгнали в 15 веке из города, а они нарыли себе пещер за городом, и теперь это райончик Сакрамонте, и как неубиваемый этот народ внес свое свободолюбие в искусство фламенко и прочее. Это не просто гитара и потанцульки, это самая душа. Посмотрите, поймете о чем я говорю.

Про андалузские сладости мантекадо и польворон, которые раньше можно было достать только на Рождество.

И про то, что все цветные плитки, бязь на домах, колоннах и тротуарах — арабское наследие, но Фердинанд и Изабелла окончательно упрочили христианство на землях Андалусии, и потом все изменилось. И они тоже были молодцы, потому что правили вместе, рука об руку, и так вот оно и надо, а не…

Тут сеньора Гонсалес умолкла, и Яша тоже загрустил. Должно быть… это как-то касалось его мамы и ее дочери. Даша не стала больше ничего спрашивать. И так достаточно ошеломленная заграницей, шагом в Вечность, появлением странно веселого ом" Брэ и — тадам, вишенка на торте — магическим великолепием волшебной Гранады.

Хавьер лавировал по улочкам центра без труда. А Даша все боялась, что переедут кому-нибудь ногу. Тротуаров нет — вот как так?..

Китайцы — толпами. Организованными, стоит признать. И все фоткают, фоткают…

Справа — таинственная лавка с пряностями, вот кафешка с бязью по всему фасаду, о-о, улочка, цветная от товаров… Она так и прилипла носом к стеклу.

— Марокканский базар, — пояснил Яша с безразличием.

А сзади не отставал черный автомобиль с синим свитером за рулем.

Здесь тепло, так что он надел тонкий.

Дом сеньоры Гонсалес стоял на горе, на подъезде можно было тысячу раз заглохнуть. Протиснувшись сквозь беспорядочные ряды белых каменных домиков, они удалились от шумного центра, полного туристов. Хотя и здесь можно было бы с успехом гулять, разинув рот.

Немногочисленные прохожие так и делали. На углу засел старик в шляпе и бренькал на гитаре. Едва в поле зрения появлялся кто с телефоном, он зажимал струны и грозил пальцем. Угроза "похищения души" исчезала, гитарист возвращался к своему занятию.

И сюда, во двор, доносилась тягучая мелодия. Даша так и застыла на ступенях. Красота расползалась от самых подошв — темно-терракотовый пол, в прожилках — белые мелкие плитки с изображениями разных животных. Она даже присела и провела по ним пальцем. Сколько же им веков?..

Хавьер повел машину в гараж. Если встать, как полагается человеку, то видно — дом двухэтажный, за открытыми дверями видно внутренний дворик, и там плещет фонтан… Фонтан, Стрельцова, фонтан! Стены можно исследовать часами и не соскучишься. Колонны, арки… И это просто подъездной двор.

В прошлом это была явно чья-то вилла. А теперь… сеньоры Гонсалес вот вилла.

— Наш фамильный дом, — с гордостью сообщил Яша.

Вот это Воронов устроился! Может, стоило подумать над его ухаживаниями?.. И, глядишь, в таком месте поселиться, если правильную тактику выбрать. И Яша бы порадовался.

Во двор осторожно врулил ом" Брэ, привратник (!) бросился закрывать тяжелые ворота, отделявшие гостей от улицы. О чем она думает?!.

— Бенвенидо, — радушно улыбнулась сеньора Гонсалес.

Молодец бабушка, сама за внуком приехала в аэропорт, хотя виллу хоть в музей, и слуг полон дом…

Кажется, у нее, Стрельцовой, окончательно и непоправимо едет крыша.

* * *

Оказалось, Даше и комнату приготовили. С окнами в сад. С деревянными ставнями. Даже фрагмент любой из них повесить на стенку Даша Сергеевна Стрельцова уже сочла бы за честь.

Только вешать больше некуда. И незачем.

Что дальше?.. Внутри сделалось холодно. Даша поставила дорожную сумку и обняла себя за плечи. Ее била дрожь. И все эти мудхары и не-мудхары не утешали, солнце сделалось враждебным, желудок скрутило жгутом.

— Надо… разложить вещи, — сказала она себе вполголоса.

Да какой смысл их раскладывать?!. Что дальше?!.

Даша подошла к окну, коснулась пальцами резной рамы. Второй этаж. Пальмы полощутся прямо вот тут. Внизу песок, цветы, водоем с небом на дне.

— Что я наделала, — спрятала она лицо в ладонях. — Отпуск, Стрельцова?.. Какой к дьяволу отпуск?..

— Никогда не видел Русалочку в раздрае, — ехидно брякнули сзади.

Даша отскочила от окна, в прыжке разворачиваясь к врагу передом. Упырь — кто бы сомневался. И кто его пустил сюда?.. Мало того, что на обед, так еще и в ее комнату, вообще — в ее жизнь?!.

— Русалочку никто почитай не видел в раздрае, — зло сощурилась Даша. — Так что тебе бы за жизнь опасаться, упырь.

— Уничтожишь как свидетеля? — хмыкнул насмешливо Дерек и присел на ее кровать.

Вот так беспардонно. Кровать была с балдахином, кстати. И блестящим арабским ковриком, наигранно небрежно брошенным поверх белого текстурного покрывала.