Решка взмахнула гитарой угрожающе. Вступать в разговор они собираются!

— Никаких паров! Вы оба сбрендили — никаких драк в нашем доме!

— Тогда пошли на улицу, — скомандовал Эрик противнику, затыкая нож за пояс, только не вышло — на спортивках такой вещи как пояс нет.

— Да какая разница! — вмешалась Нюрка. — А ну, положили ножи на место, они наши, между прочим! Жорик, звони в полицию, раз такое дело.

— У вас что, совсем драться нельзя? — с досадой воскликнул Эрик. — А если на кулаках?..

— Все одно — полиция! — пожал плечами Жорик. — И, кстати, моральная оценка твоя, покемон, сейчас вот резко упала.

— Что значит “у вас”?!

— Да плевать! Он за все заплатит! — замахнулся Эрик, а парень-с-подоконника, легко отодвинув Решку в сторону, приготовился отразить удар.

Тогда Жорик прыгнул чуть ли не на лезвия, вскинул обе руки ребрами ладоней кверху и… вырубил одного и второго. Парни повалились на пол, ножики — один для хлеба, другой для мяса — мирно звякнули о кафель на полу.

Даша и Аня сползли по стеночке.

— Что за… — пробормотала Нюрка, осторожно отфутболивая ножи подальше. — И что теперь?..

От гостей уже следа не осталось. Филологи — они редко герои. Жорик поскреб собственный затылок.

— Ничего другого не придумал, простите уж…

— Да нет, спасибо, — кивнула Берестова. — За такое награду присудить мало. Только они ведь очнутся и снова начнут…

— В полицию покемона жалко сдавать, — согласился Жорик. — Вот что, давайте-ка я заберу его к себе на эту ночь. Чтоб вдвоем не оставались. Может, по отдельности и остынут. А там пусть разбираются.

И он легко подхватил безжизненное тело Солнцева.

— Постой… — опираясь на гитару, поднялась Даша с пола, — только Солнцева?..

— Ну да, я же не могу двоих взять — они придут в себя и примутся за старое. Второй раз трюк может не прокатить.

— Тогда… лучше вот этого забери! — ткнула Даша пальцем в синий свитер шатена.

— Э-э, — заартачился Жорик, — Солнцева я знаю, свой шут — а этого первый раз вижу.

Коза, волк и капуста.

— И что же нам с ним делать?!

— А это вы решайте… Забрать Эрика — это все, чем могу помочь. Мне и так тут никто рад не был, ещё и на двести рублей обстригли, — покосился Жорик на Нюрку неприязненно. — Забирать?

— Забирай, — кивнула Аня виновато. — Ты это, не сердись…

— Да ладно, Ань, знаешь ведь — я отходчивый. Хризантемы не обижай, и все будет ок. Доброй ночи, девушки.

Георгий Георгиевич Георгиев удалился с Солнцевым на плече. Хлопнула входная дверь.

Берестова и Стрельцова поглядели на лежащего без сознания гостя, затем — друг на дружку.

— Мы с тобой во второй раз получаем подкидыша неизвестного происхождения… — пробормотала Аня, приседая на корточках поближе и разглядывая незнакомца. — Симпатичный.

— Ты только симпатичность оцениваешь, решая, оставить или нет? — возмутилась Решка.

— Просто пытаюсь шутить в стрессовой ситуации — реакция такая.

— Да… — протянула Даша, опускаясь на табурет. — Как думаешь, сколько он еще пролежит?

— Ну, вдруг и его друг с регенерацией какой-нибудь? Думаю, подкидыша номер два надо как-то обезвредить.

— Первый подкидыш был в сознании, когда ты его домой забрала… Да и Эрик казался лапочкой с самого начала, а этот… хмырь какой-то, видела?

— Ну, Эрик тебе тоже не понравился, — пожала Нюрка плечами. — Да и бросился он на подкидыша номер два первым… Понадеемся на лучшее. Я предлагаю замотать его скотчем и сложить пока в комнате Лизки. А завтра решим.

Решка поморщилась.

— Как-то негуманно совсем!

— А ты заснешь с ним под боком? — веско возразила Нюрка.

Так что делать было нечего. Решение было принято.

— Если решит подать на нас в суд, есть Жорик, который засвидетельствует, что у нас были причины его опасаться, правда? — спросила Даша, перематывая запястья жертвы широким скотчем.

— И лодыжки не забудь… Стой, моё платье! Ты его примотала!

— А вот нечего наряжаться… Держи… Осторожно… Для Васи вырядилась, а он и не заметил.

— Неправда. Он похвалил наряд, ты должна была слышать.

— А рот тоже заклеивать? Жалко как-то…

— А если проснется и начнет вопить? Вот будет пробуждение! Нет уж. Заклеивай. Все лучше проснуться с заклеенным ртом в теплой комнате на кровати, чем в подворотне с простуженными почками.

Из дверного замка на двери Лизы вытащили ключ и заперли дверь снаружи.

— Закройся на ночь, — скомандовала Нюрка, пряча ключ в карман платья. — Как думаешь, этого достаточно?

Даша пожала плечами.

— Жизнь покатилась под откос будто бы… А я все равно не волнуюсь, даже стыдно как-то.

— Ну да, наблюдать, радоваться и не переживать о пустяках, помню, — рассмеялась Нюрка. — Ты еще и главу под впечатлением сейчас накатаешь, чую я. Смотри, чтоб Сигизмундыч опять не сказал, что неоправданно эмоционально. Ладно, доброй ночи… Я быстро уберу, а потом таблетки и спать — на этих ночных совсем засыпать разучилась.

* * *

Решка проснулась среди ночи с непреодолимым желанием что-нибудь съесть. Или хотя бы чаю горячего… Нашарила ногами тапочки, дернула дверь в темноте — ах, она ведь заперлась на ключ ради безопасности… Забыла…

Ведь Эрик хотел драться на ножах. Идиот. А вот второй…

Нет, упырь в синем свитере ведь заперт в комнате Лизки… Путь к холодильнику не должен быть опасным.

Бедняга Лиза — разрешила одного парня поселить на время, так теперь там тюрьма.

Решка тихо хихикнула — в полусне (да и не в полусне) она уже всю неделю казалась себе словно слегка захмелевшей, и жизнь будто понарошку.

Все пустяки, все — снаружи, а внутри у нее сад со Стариками в таверне, и он только её…

Не успела девушка прикоснуться к заветной дверце и выбрать продукт на съедение, как словно вихрем ее рвануло вбок, зажало легкие, придавило к стене.

Даша даже испугаться не успела.

— Скотч, русалочка? — зловещий шепот над ухом теплым дыханием пошевелил волосы у виска. — Вы правда думали, меня это остановит?

Кричать нет смысла — Аня напилась снотворного, не услышит. Соседей будить неудобно, потом смотреть косо будут… нужно попробовать справиться самостоятельно. Не убивать же ее будет этот любитель мечей и ножей.

— Откуда знаешь мое прозвище? — выдохнула она.

— Слышал.

— Там же, где Эрик?

— А он тебе рассказал?

— Откуда он? Нет. А ты скажешь?

Разговор потек в каком-то неправильном русле.

Синий свитер промолчал.

— Тебя Дерек зовут, верно?

Парень с подоконника вздрогнул.

— Откуда знаешь?

— А вот возьму и тоже не скажу. Пусти. Все равно Аньку сейчас не разбудить, а до двери я с твоей прытью добраться не успею.

— Ага, ты сразу бросишься к телефону в полицию свою звонить.

Даша поморщилась в темноте.

— Вчера ведь не позвонила.

— Это из-за него? Из-за Эрика?

Да кто его знает…

— Я знаю, что ты влюбился в его невесту, — вдруг обвинила Стрельцова темноту и эти железные лапы на собственных плечах.

Дерек тихо рассмеялся. Тихо и зло.

— А ты, значит, даже не против, что у него невеста?

— А тебе-то что?

— А то, что ты останешься за бортом, Русалочка.

Меткий удар — респект: в печени похолодело. Даша рванулась из темноты, да тщетно.

— Что ж, таков удел русалочек… Хотя он сказал… что все кончено. Что это — прошлая жизнь. И имеет на это право, между прочим.

— Так и сказал?! — свитер… словно был раздавлен.

— Ну да… радуйся — можешь на ней жениться, — сердито дернула Даша плечами, вновь пытаясь сбросить его клешни. Краб, тоже…

Да, она до коликов боится, что все это растает, как изморозь на деревьях, что сама превратится в морскую пену. Но из-за такой мелочи — не сбежит, поджав хвост.

Только никуда ее не пустили.

— Зачем я там кому нужен… еще и с регенерацией на двоечку. Если вообще вернусь…

И теперь Дашу отпустили. Что-то в голосе Дерека было такое… безнадежное. Безнадежнее, чем печаль Эрика даже.